Dolorosa del Colegio: чудесный образ Скорбящей Приснодевы

[Drogon]

 

Свидетелями чуда, о котором пойдет речь, были иезуит о. Андре Рёш (Roesch), бр. Луис Альберди (Alberdi) и 35-40 школьников – мальчиков от 10 до 17 лет, живших и учившихся в иезуитской коллегии св. Гавриила в эквадорской столице Кито.

 

Отцы-иезуиты возглавили главное образовательное учреждение Эквадора в 1862 году, по приглашению тогдашнего президента страны - набожного католика д-ра Габриэля Гарсия Морено. Переименованная в честь небесного покровителя президента коллегия располагалась в самом сердце Старого Кито, там же, где в колониальную эпоху находилась ее предшественница - иезуитская коллегия св. Людовика. Финансировалась она из государственного бюджета, поскольку в Эквадоре понимали важность качественного образования и знали, что никто не справился бы с этой задачей лучше, чем иезуиты.

Но в 1895 году в стране произошла «либеральная» революция, приведшая к власти генерала Элоя Альфаро. Одной из главных своих задач новые власти видели борьбу с Церковью и ее влиянием в обществе. Началась кампания государственного террора. За последующие годы в ряде городов епископы были изгнаны, арестованы или же подвергались издевательствам, как в самой столице, где к тому же при нападении на архиепископский дворец была сожжена его библиотека; изгнанию подверглись салезианцы, капуцины, редемптористы, а иезуитов заставили покинуть миссии в джунглях на востоке страны, где ими было основано больше полутора сотен поселений. Были приняты законы, призванные подорвать финансовое положение Церкви; также ликвидировалась юридическая значимость католического брака и разрешались разводы. Запрещено было формировать новые монашеские общины, а затем и принимать новых членов в уже существующие.

 

«Особое внимание» уделялось образовательным учреждениям. Школы, управляемые религиозными обществами, были лишены не только государственной поддержки, но и права самостоятельно принимать экзамены (их выпускники должны были теперь экзаменоваться в государственных учреждениях, где подвергались всяческим издевательствам вроде смены оцениваемой учебной программы вечером накануне сдачи). Коллегия св. Филиппа Нери в Риобамбе была разгромлена солдатами, которые осквернили Св. Дары в часовне, выстрелами и ударами прикладов уничтожили изображения святых, а ректора коллегии – о. Эмилио Москосо – убили.

 

Преследования нанесли тяжелый удар и по коллегии св. Гавриила, одной из немногих остававшихся в стране иезуитских школ. Три четверти ее помещений было реквизировано. Количество учащихся сократилось с 400 человек до 150, и всё равно правительство генерала Пласы – преемника Альфаро – готовило указ об устранении иезуитов из коллегии.

 

Наконец, в 1906 году Альфаро вновь стал президентом. Католическая Церковь в Эквадоре утратила статус юридического лица публичного права, а также был принят Полицейский кодекс, запретивший любое внешнее проявление религиозного культа.

 

Образ Пресвятой Девы, держащей в руках терновый венец и гвозди от Креста Господня, с сердцем, пронзенным семью мечами[1], представляет собою олеографию – картинку, отпечатанную на специальной машине с использованием масляных красок. Он был изготовлен во Франции; отцы-иезуиты купили три таких картины у какого-то коммивояжера и одну из них повесили в столовой, справа от входа. Напротив располагался образ св. Иосифа.

 

Вечером в пятницу Светлой Недели, 20 апреля 1906 года учащиеся-интерны (то есть проживающие в самой коллегии; их было всего 35 человек) вернулись с большой загородной прогулки и сели ужинать. Около восьми часов вечера в столовую вошел префект – заведующий дисциплиной в коллегии – отец Андре Рёш SJ, родом из Эльзаса. Он произнес «Deo gratias» – лишь после этих слов в столовой разрешалось разговаривать – и рассказал ребятам о страшном землетрясении, случившемся двумя днями раньше в Калифорнии. Потрясенные ученики принялись обсуждать новость.

 

За столом ближе к образу Богородицы сидели двое мальчиков 10-11 лет. Их звали Хайме Чавес Рамирес и Карлос Германн; на прошлой неделе, в Великий Четверг, они приняли первое Причастие, и теперь Хайме сказал, что хорошо было бы погибнуть вот так, во время землетрясения, сперва причастившись Тела Христова. А Карлос посмотрел на Пресвятую Деву и заговорил о том, что семь мечей пронзают Ее сердце из-за наших грехов... Тут он решил, что его, видно, обманывает зрение – но в этот миг Хайме воскликнул: «Смотри!»

 

Скорбный лик Девы Марии будто ожил – веки Ее задрожали, как от страшного страдания, затем глаза несколько раз закрылись и открылись снова.

 

Поняв, что оба они видят одно и то же, мальчики рухнули на колени и произнесли молитвы «Отче наш» и «Радуйся, Мария». Явление не прекращалось, и Хайме с Карлосом принялись звать остальных. Их сверстник Педро Донозо сперва не хотел идти, но с третьего раза, наконец, внял настойчивым просьбам товарищей: «Я подошел, – рассказывал он позже при каноническом расследовании происшествия, – и увидал, что очи Девы движутся; тогда я закрыл глаза, чтобы ничего этого не видеть, потому что перепугался, и пошел к отцу Рёшу...» Хайме Чавесу удалось привлечь внимание других учеников, которые сперва откликались на его слова насмешками, но потом, подходя ближе, видели, что Дева действительно открывает и закрывает глаза – «мягко и величественно». Наконец, дозвались взрослых – брата Луиса Альберди, генерального инспектора коллегии, и о. Рёша. Тот велел «прекратить глупости», но поскольку мальчики настаивали, всё же подошел и принялся искать естественное объяснение тому, что они видят – проверять, не качаются ли электрические лампы, не падает ли на картину какое-то отражение... Ничего такого ему обнаружить не удалось, а дети тем временем уже в один голос кричали: «Закрывает!.. Открывает!..» Наконец, стоя в их окружении, священник и сам стал пристально вглядываться на картину и отчетливо увидел, как Дева медленно смыкает веки. И всё же он, не веря своим глазам, развернулся и хотел пойти прочь, но брат Альберти удержал его словами: «Но отец! Что, если это чудо? Что, если это – чудо?»

 

«Я вернулся на прежнее место, – сообщал о. Рёш в ходе расследования, – и почувствовал холод, охвативший мое тело, при этом, вне всякого возможного сомнения, видя, что изображение действительно закрывает и открывает глаза. (...) Явление повторилось несколько раз и длилось около пятнадцати минут. Прекратилось оно после того, как я, видя, что давно наступило время вечерней молитвы, подал учащимся знак разойтись, что они и сделали с большим сожалением».

 

Итак, отец Рёш велел мальчикам идти в часовню, хотя они, конечно же, хотели молиться прямо в столовой, и даже отказался от идеи бр. Альберди взять туда чудесную картину и читать молитвы в ее присутствии. Покидая помещение, он обернулся и вновь увидел, как Дева закрывает глаза.

 

Строгий префект запретил мальчикам рассказывать о произошедшем кому-либо, даже отцу ректору коллегии. Но, кажется, не успели они еще дойти от столовой до часовни, как весь уже разлетелась по всему дому. Несколько священников пришли сами посмотреть, что творится. Однако ничего необычного в трапезной уже не происходило. Или, по крайней мере, им ничего увидеть было не дано.

 

Наутро о случившемся в коллегии св. Гавриила знал уже весь город. Верховная церковная власть Кито в лице капитулярного викария монс. Ульпиано Лопеса Киньонеса[2] распорядилась ничего не предавать огласке «ни в прессе, ни с кафедры проповедника», пока не даст своего заключения специальная назначенная ею комиссия. В комиссию вошли профессор физики Хосе Мария Тройя, профессор химии Карлос Кальдас, фотограф Хосе Лассо и художник Антонио Сальгеро; кроме того, каждый из свидетелей чуда был осмотрен медиками, исключившими возможность обмана чувств. Вспомогательный совет при комиссии составили девять богословов – четыре каноника и пять монашествующих разных институтов, среди которых не было ни одного иезуита. В конце концов 31 мая 1906 года церковные власти постановили следующее: 1) явление в коллегии св. Гавриила действительно имело место; 2) объяснить его естественным путем невозможно; 3) предшествующие и последующие обстоятельства не позволяют приписать его дьявольскому влиянию.

 

Образ торжественно перенесли в примыкающую к коллегии церковь Общества Иисуса. Почтить Пресвятую Деву молитвой приходило множество верующих; несколько раз чудо повторялось: 13 июля 1906 года его свидетелями стали братья Мануэль Мария и Николас Салазар, 24 июня – о. Фернандо Бернард, бр. Рамон Миранда, четверо учеников коллегии св. Гавриила и пятеро братьев христианских школ, 26-го – двое доминиканцев, 3 июля – большое число собравшихся, и, наконец, в последний раз Дева закрывала и открывала глаза вечером 5 июля – накануне официального ингресса нового архиепископа Кито, монс. Федерико Гонсалеса и Суареса.

 

https://blog.unavoce....el-colegio.html

[Владимир М.]

предшествующие и последующие обстоятельства не позволяют приписать его дьявольскому влиянию.

Можно подробнее, почему именно исключили возможность дьявольского воздействия? Исходя из каких критериев?

[ioann22]

Это чудо мне напомнило слова преп.Феодора Студита.

 

Второе опровержение иконоборцев:

 

"18. Православный. [...] У святого Софрония в (повествовании) о чудесах Кира мученика и Иоанна разсказывается буквально следующее.

 

«Пришедши в некоторый превосходный храм, своим видом внушавший трепет и в высшей степени величественный, высотою дастигающий до самых небес, и находясь внутри его, мы смотрели на величайшую и удивительную икону, представляющую в средине Господа Христа, написанного красками, с левой стороны — Матерь Христа, Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, с правой стороны — Иоанна Крестителя и Предтечу Спасителя, который из чрева приветствовал Его взыгранием, потому что он, если бы и стал говорить, то, находясь во чреве, не был бы услышан. На иконе мы увидели и некоторых из лика апостолов и пророков (и) из сонма мучеников. С ними находились и сами Кир и Иоанн мученики. Они ставши пред изображением, припадали к ногам Господа, преклонивши колена, держа головы на земле и предстательствуя о выздоровлении юноши».

 

И спустя немного, [св.Софроний] продолжает:

 

«ставши недалеко от иконы и находясь близ друг друга, (один из них) сказал: видишь, что Господь не хочет тебе даровать исцеление».

 

И еще дальше:

 

«и подошедши к иконе в третий раз, они обратились с прежде упомянутыми словами; и когда они в течение долгого времени молились, исполняя приказанное им, и восклицали, — Христос, как милосердный, сжалившись, склонился в знак согласия и изрек: дайте ему исполнение просимого пред иконою».

 

Видишь, что мученики припадали к иконе, как к Самому Христу; от иконы, как от Самого Христа, вышел и голос, обещающий (исполнение) просьбы. Чему покланяются мученики, тому же покланяться, без сомнения, даровано и ангелам.

 

Еретик. Это — теория и, хотя разсказывается у святого, однако не имеет подтверждения в догматическом основании.

 

19. Православный. Что это — теория, я согласен; однако она не была бы записана у святого, если бы не была справедлива. Догматическое основание представлено у нас прежде; теперь же нами, для примера, взят (рассказ) о виденном происшествии. Ведь примеры и суть и называются очевидными свидетельствами того, о чем говорится. В данном случае блаженный Афанасий объясняет нечто еще более удивительное, давая понять, что всё, относящееся к подобию, имеет такое общение с первообразом, что и страдание изображения Христова является страданием Самого Христа. Он так говорит:

 

«Обратите очи ума вашего и смотрите на это новое зрелище. Однажды иудеи, повергши на землю икону Господа нашего Иисуса Христа, сказали: как отцы наши некогда издевались над Ним, так и мы будем издеваться над Ним. И вот, сошедшись отовсюду, они начали плевать в лицо изображения Христа, и ударяли икону по лицу, говоря: что отцы наши сделали Ему, мы сделаем Его изображению. И опять говорили: как издевались они над Ним, и мы то же самое сделаем. И вот они совершили над иконой Господа бесчисленные издевательства, о которых мы не решаемся даже говорить. Потом они говорят: мы слышали, что они пригвоздили руки и ноги Его; это же и мы сделаем с Ним. И вот, руки и ноги иконы Господа они пронзили гвоздями. Пришедши в состояние бешенства, они опять говорят: мы слышали, что (наши предки) из губки напоили Его уксусом и желчью; сделаем и мы Ему (то же). И сделали это, поднесши к устам изображения Господа губку, наполненную уксусом. Снова говорят: мы узнали, что предки наши били Его тростью по голове; то же самое и мы сделаем. И, взявши трость, били (ею) по голове Господа. Наконец, говорят: мы достоверно знаем, что (наши предки) пронзили Его бок копьем; ничего не опустим, но присоединим и это. И, приказавши принести копье, они поручили одному из своих поднять его и ударить в ребро изображения Господа. И, когда это совершилось, тотчас из иконы вытекла в изобилии кровь и вода».

 

Видишь ли значение того, о чем говорится? Я же не стану ещё говорить об исцелениях, совершившихся над теми, кои вкушали того, что истекло из ребра".

[ioann22]

Ещё одно чудо случилось с казашкой, которая в советское время работала реставратором икон. Мне рассказывали, что однажды она реставрировала икону свт.Николая Чудотворца. И вот неожиданно свт.Николай на иконе стал двигаться. Она от потрясения уверовала во Христа и пошла в православный храм, покрестилась.

[Drogon]

Можно подробнее, почему именно исключили возможность дьявольского воздействия? Исходя из каких критериев?

 

Не знаю...