Душа иезуита. Портрет католического ордена, дважды спасенного русскими царями

[Neta]

 

Институт святого Фомы, главный и единственный в Москве дом католиков Общества Иисуса, затерян в тихом, неприметном дворике Басманного района. Улица, на которой находится этот теологический вуз, носит имя известного атеиста и автора «Диалектики природы» Фридриха Энгельса.

 

Здесь, в институте, меня ждет его директор, он же главный московский иезуит — отец Томас Гарсиа Уидобро Ривас. Он чилиец, он говорит по-русски и ему 45 лет — это все, что я пока о нем знаю, но хочу узнать больше.

С его помощью я постараюсь разобраться, так ли одиозны иезуиты, как о них принято думать.

 

Институт встречает меня открытой дверью и печальной тишиной, которую я тут же нарушаю, наткнувшись в полутьме предбанника на какието швабры. На мое неуместное чертыхание выходит девушка со смиренной улыбкой.

— Я к отцу Томасу.

— Будьте любезны.

Меня проводят наверх.

В помещении безлюдно и тихо — студенты и преподаватели разъехались на каникулы. И, конечно же, пахнет краской, потому что во всех школах и университетах в каникулы всегда ею пахнет.

 

Я готовлюсь увидеть в кабинете директора надменного кардинала Ришелье с длинным каменным лицом, однако навстречу мне из-за стола вскакивает радостный человек и протягивает руку. Ни рясы, ни даже белого воротничка. Серые брюки и светлая рубашка.

— Томас, просто Томас, — сразу предупреждает он.

У моего собеседника правильная русская речь, но сильный испанский акцент. Говорит отец Томас так характерно, что мне кажется, будто он вот-вот не выдержит, достанет из-под стола гитару и споет мне пропитанную теплом и страстью революции песню латиноамериканских партизан.

Мы коротко обсуждаем успех сборной Чили по футболу, которая в финальном матче Кубка Америки огорчила самого Лионеля Месси с его Аргентиной, затем неплавно переходим к истории иезуитского ордена.

 

Отец Томас рассказывает мне о его создателе, испанском рыцаре XVI века Игнатии Лойоле, который стал истово верующим после того, как чуть не погиб на войне с французами, сбросил с себя доспехи и отправился паломником в Иерусалим, откуда вернулся с твердым убеждением, что сердца всех католиков ждут перемен. Общество Иисуса было основано им в 1534 году. Сегодня в мире насчитывается около 20 тысяч иезуитов, и это самый многочисленный католический монашеский орден.

 

— Святым Игнатием двигало желание оживить, встряхнуть католическую церковь, — рассказывает отец Томас. — Верный путь он видел в развитии науки. Святой Игнатий понял, что церкви нужны образованные священники, способные нести просвещение. Это и по сей день характеризует иезуитов в целом. Обучение для нас — это нечто очень важное.

 

История ордена тесно связана с Россией. Иезуитам покровительствовали сначала императрица Екатерина II, а затем и император Павел I, которые, каждый по-своему, фактически спасли Общество Иисуса от забвения в годы гонений по всему миру.

 

Российских монархов, поясняет отец Томас, покорил прогрессивный подход иезуитов к образованию — в их пансионах переход с курса на курс осуществлялся по результатам экзаменов, как в современном мире. В те годы общество было очень популярно в России. В учебных заведениях иезуитов учились отпрыски великих фамилий — Голицыны, Толстые, Пушкины, Кутузовы, Одоевские, Глинки. А также будущие декабристы.

 

— В конечном счете эта популярность навредила иезуитам, — рассказывает отец Томас. — Некоторые знаменитые аристократы приняли католицизм и даже стали членами ордена — например, князь Иван Гагарин. В обществе начало складываться мнение, что иезуиты под видом образовательной деятельности переманивают в свою веру православных людей. Закончилось все тем, что в 1820 году Александр I запретил Общество Иисуса на территории России. К счастью, к тому времени с нас уже сняла запрет католическая Европа и орден вновь удалось сохранить.

 

— Как сегодня обстоят дела с предрассудками по отношению к иезуитам?

— Мне об этом иногда рассказывают студенты. Мол, знакомые, узнав об их учебе в нашем институте, говорят: осторожно с иезуитами, никогда не знаешь, что они хотят. Этому стереотипу уже много лет. Что мы можем тут сделать? Да ничего, кроме того, что пригласить людей познакомиться с нами, узнать нас лучше. Мы нормальные люди, мы любим Россию, мы любим диалог и хотим служить на благо не только католической, но и православной церкви.

 

— Сколько в Москве иезуитов?

Отец Томас всплескивает руками.

— Да нас во всей России всего человек шесть. И большинство в Сибири — не подумайте плохого, просто у нас есть учебные заведения в Томске и Новосибирске. В Москве мы очень, очень... маленькие, — чилиец показывает двумя пальцами, насколько крошечны московские иезуиты и хохочет. — Да вот он я, весь перед вами!

— А ваши студенты и преподаватели, разве они не католики?

— О, что вы, далеко не все. У нас не католический, а светский вуз, мы принимаем всех, и православных, и протестантов. Это не имеет значения.

— Кто-нибудь из студентов института становился католиком или иезуитом в процессе учебы?

 

Отец Томас машет руками:

— Нет, и слава Богу! Пока никто не обратился. Кто приходил в институт православным — тот и оканчивал его православным.

— Вы этому рады?

— Конечно, и сейчас объясню, почему. Понимаете, православная церковь — наша сестра. Мы здесь не для того, чтобы обращать людей в католицизм. Мы — для просвещения. Когда человек православной веры приходит ко мне, я уважаю его выбор. Такие вещи надо уважать. Так что никто из наших студентов не обратился, и это хорошо.

— Есть мнение, что когда русский человек идет в костел, то этим он бросает некий вызов традиционному православному обществу.

— В России есть такое представление, и я, кстати, вижу в нем некую мудрость. Вот посмотрите на меня: я родился в Чили, по происхождению я испанец, и мы всегда были католиками. Для меня это естественный выбор. Я понимаю, что если бы я родился в православии и решил бы поменять веру, это было бы странно. С другой стороны, это личный выбор каждого. Нет-нет, тут две стороны медали. И потом, что бросается в глаза в маленьком городке, не так заметно в большом. В таком городе, как Москва, я думаю, относятся к подобным вещам, к крещению в католичество, спокойно.

 

— Тем не менее русские люди становятся католиками. Зачем?

— Знаете, лично я за восемь лет жизни в России встречал всего двух-трех таких человек. С кем-то из них я беседовал и сделал для себя следующий вывод. В православии, насколько я представляю, духовность на всех одна. Ты приходишь в приход, и вот, пожалуйста. А в католицизме огромное количество разных видов духовности — консервативной, более современной... Существует как бы много таких духовных ниш, где люди разного темперамента, разного склада, разных устремлений могут находить для себя место.

 

— Вы упомянули консервативную католическую церковь, однако многими в России она представляется скорее проводником западноевропейских, либеральных ценностей.

— Да, — морщится отец Томас. — Распространенный предрассудок. Еще могут сказать, что церковь западная — следовательно, модная. Но это неправильно совсем. Есть разные традиции, разная чувствительность. Наша литургия простая и понятная, но, в свою очередь, православный обряд это... просто... пфф, красо-та! Нечто невероятное! Как и вся эстетика русской церкви в целом. Сама постановка вопроса, какая из церквей либеральнее... Я вижу в этом некое искушение. «Хочу быть европейцем, тогда пойду в католики». Тем, кто так думает, я с готовностью напомню, что большая часть России и так находится в Европе, и пожелаю им оставаться хорошими православными.

— Отец Томас, похоже, вы ярый противник прозелитизма.

— А он и не нужен церкви сегодня. Во всяком случае, в христианских странах.

Церкви нужно просвещение.

— Руководство церкви, похоже, разделяет вашу точку зрения. Во всяком случае, заметной миссионерской работы католики в России не ведут.

— Ведут, но в своей среде. Нет цели обращать неофитов, есть желание работать с существующей паствой. Католиков в России около миллиона, с ними и нужно работать.

 

В кабинете главного московского иезуита отца Томаса я не вижу икон, они вообще незаметны в Институте свято- го Фомы. На столе у директора стоит фотография женщины средних лет, ее улыбка кажется мне знакомой, а сам снимок был сделан лет двадцать назад.

— Это моя мама, — говорит отец Томас. — Она живет в Чили.

— Вы росли в непростое время, при диктаторском режиме генерала Аугусто Пиночета. Как его правление отразилось на вашей семье?

— Никак. Но, конечно, это не значит, что никто из чилийцев не пострадал в те годы. Это было сложное время для Чили — много насилия, много несвободы. Я рос в глубоко верующей католической семье, а при Пиночете отношение государства к католической церкви было очень благосклонным. Вот у атеистов могли быть проблемы — таких людей подозревали в симпатиях к коммунистам, главным врагам режима.

— Как вы сами стали иезуитом?

— Когда мне было 20 лет, я начал участвовать в «Духовных упражнениях» святого Лойолы в католическом университете Сантьяго, где учился на юриста. Это были практики, которые изменили мое восприятие жизни, помогли разобраться в себе, услышать, что происходит на самом деле в моей душе. Я понял, что мое призвание — служить Богу и людям в Обществе Иисуса, что именно на этом пути я буду самым счастливым.

— Куда и к кому мне идти, если я после нашей встречи решу стать иезуитом?

 

Отца Томаса веселит этот вопрос.

— Для начала в храм, где вы как минимум год каждую неделю будете посещать занятия по катехизации — приобщаться к католицизму, изучать Слово Божье. После этого вас допустят к крещению. Со дня крещения должно пройти еще минимум три года. В это время вы должны будете проявить себя как человек молитвы с искренним отношением к Христу и Церкви. Вы должны будете стать активным участником своей местной церковной общины, регулярно посещать мессу, участвовать в жизни прихода.

 

Ну и, конечно, поддерживать контакт с иезуитами, быть знакомым с ними. Потом вас ждут два периода монашеского послушничества. Первый длится около 30 дней, второй — не меньше 12 месяцев, в течение которых вы будете вести особую жизнь в монастыре, соблюдая правила ордена, принося обеты. Если вам нужно стать иезуитом для репортажа, то, поверьте, это будет самый... эээ... радикальный репортаж в вашей жизни.

— Отец Томас, давайте, объективности ради, поговорим о стереотипах по отношению к православным со стороны католиков.

— О предрассудках к православным? Хороший вопрос! Вот только, я думаю, что со стороны православных их гораздо больше. Допустим, когда я учился в семинарии, то никогда не слышал ничего плохого о православии. Наоборот, всегда я слышал только то, что православные — наши братья.

— Не может быть, чтобы ничего не было!

 

Томас Гарсиа вспоминает:

— Наверное, есть о православных такое мнение, что это... знаете, очень закрытая группа людей, которая не хочет общаться с представителями других религий. Как будто это грех или ересь. Вот предрассудок ли это?

— Конечно. А вы как считаете?

— Я считаю, что в православной церкви есть люди разные. Есть открытые, настроенные на диалог. И есть те, кто, скажем так, относится к нам, католикам, аккуратно. Осторожно. Словно мы действительно какие-то еретики. Я не вправе это судить.

 

И снова пауза, во время которой отец Томас словно вспоминает что-то.

— А знаете, что еще? — говорит он вдруг заговорщицким тоном. — Еще считается, что православные очень зависят от государства. Что без государства нет и церкви, поэтому они должны соглашаться со всем, что говорит и делает государство. Мы же, католики, очень гордимся своей независимостью от светской власти. Но потом, когда видишь все своими глазами, понимаешь, что все не так просто, как представляется, — глаза отца Томаса становятся большими. — Ты понимаешь, что православная церковь довольно самостоятельна и на самом деле гораздо, гораздо более независимая, чем кажется.

 

— Что убедило вас в этом? — спрашиваю я с видом человека, который поражен услышанным, но сохраняет внешнее спокойствие. Отец Томас чуть отклоняется от меня и качает головой.

— Я не знаю, — слегка растерянно отвечает он.

Спустя какое-то время мы встречаемся с отцом Томасом в католическом соборе Непорочного Зачатия Девы Марии на Малой Грузинской улице. В храме идет месса на польском языке. Людей в костеле немного. В основном женщины разных лет.

— Мало, мало католиков в Москве, я же говорил вам, — чуть ли не довольно комментирует Томас. — Больше людей приходят на Пасху, на праздники. В такие дни церковь действительно бывает полна.

 

Проведя полчаса в храме, мы выходим на улицу. Вместе с нами из храма выходит семья филиппинцев — мама, бабушка и двое детей.

— Очень часто в храмах в Москве я вижу филиппинцев, — косится на них отец Томас. — Филиппинцы... эээ... очень большие католики, а в вашем городе, наверное, есть диаспора.

— Отец Томас, не могу не спросить, что вы, католик, думаете об инквизиции?

Собеседника не смущает мой вопрос.

— Католическая церковь признает ошибки, совершенные в ту эпоху, — говорит он. — Я придерживаюсь того же мнения. Всегда нужно быть честными перед собой и двигаться вперед.

— Как вы считаете, великий инквизитор, который именем Господа сжег на костре огромное количество людей, попал после смерти в рай или ад?

— Нет того греха, который нельзя простить...

— Но те люди не считали казнь еретика грехом.

— Я не могу сказать вам, как Бог решает эту проблему.

— Как решили бы ее вы?

— Ох... Никто, кроме Бога не знает, что происходит с человеком в последние мгновения его жизни. Если он приходит в ужас от осознания своих деяний, то может получить прощение. А если он умирает с убеждением, что людей можно уничтожать ради какого-то дела, идеи, даже ради веры...

И снова пауза.

— Тогда это, что и говорить, совсем другое дело, — произносит наконец отец Томас.

 

Вардан Оганджанян

"Вечерняя Москва"

[Neta]

Никто не читал или никому ничего странным не показалось?)

[black cat]

Никто не читал или никому ничего странным не показалось?)

 

Очень странное интервью. Странные ответы..

[Mar!a]

По-моему он этим интервью лишь подкрепил стереотипы об иезуитах.

[Drogon]

Что там тебя смущает?

[Neta]

Например, то, что о. Томас за 8 лет встретил только двоих русских католиков. Ну, и его радость о том, что в католики его ученики не переходят.)

[Eleonora]

Да, это не очень понятно, так как отец Томас служил в Новосибирске и был там ректором предсеминарии. А у нас он пять лет назад проводил реколлекции в Адвент и я у него лично исповедовалась. Должен был навидаться наших католиков предостаточно ))).

[Eleonora]

Да и иезуитов в Новосибирске тоже можно встретить приличное количество.

[Ermina]

Как исповедник он мне очень понравился.

[Елена Томина]

Плюс к тому,говоря о православных стереотипах, иные из них (например, об инквизиции) о.Томас словно бы разделяет.

Но думаю, интервью, во-первых, сглажено из "политических" соображений, во-вторых, совсем не уверена, что оно дословно точно воспроизведено.

[Mar!a]

из "политических" соображений

из юридических. есть же новый замечательный закон Яровой. институт св. Фомы - зарегистрирован как светский следовательно за миссионерскую деятельность в нем нынче можно сажать.

 

хотя конечно может быть это и его личные убеждения, почему бы и нет, всяко бывает. но то, что он старательно говорил журналисту то, что по его мнению от него хотят услышать было слишком очевидным.

Изменено 14 января, 2017 пользователем Mar!a

[romanm]

А есть, интересно, статистика скольких православных удалось отогнать от КЦ?

 

Хотя, его ситуация понятна. Че уж там.

 

Думаю, если бы мы были на его месте, то же самое бы говорили. Тем паче, что ничего крамольного он не говорит. Все четко, согласно линии КЦ в РФ.

Изменено 15 января, 2017 пользователем romanm

[black cat]

А есть, интересно, статистика скольких православных удалось отогнать от КЦ?

 

Неимоверно много, в кафедрале судя по количеству которых я видел на "входе" на катехизацию и на "выходе" моя статистика лишь каждый 1(максимум 2) из 10 в итоге стал де-юре католиком.

Изменено 15 января, 2017 пользователем black cat

[black cat]

Думаю, если бы мы были на его месте, то же самое бы говорили. Тем паче, что ничего крамольного он не говорит. Все четко, согласно линии КЦ в РФ.

 

Во-первых, если б не увидел его на официальном сайте Фомы, судя по его ответам, решил бы, что это ряженый. Во-вторых, то что он несёт как иезуит, заставляет задуматься вообще-то в нынешних что-то хоть осталось от иезуитов прошлого кроме названия; на мой взгляд нынешние полностью дискредитировали свою миссию (сюда же и Верта и Папу Франциска отношу). И в-третьих, как раз с последним тезисом Вы попали в "десятку" - уже здесь озвучивал, что от католического клира иностранцев работавших в РФ, знаю (сами мне говорили) о дающихся им рекомендациях любым путём отговаривать россиян становиться католикам - это реверанс (линия уступки) для РПЦ МП.

Изменено 15 января, 2017 пользователем black cat

[black cat]

Да, это не очень понятно, так как отец Томас служил в Новосибирске и был там ректором предсеминарии.

Не надорвался.

[black cat]

Да и иезуитов в Новосибирске тоже можно встретить приличное количество.

 

И что, их количество говорит о качестве? Да их региональный лидер (это я о Верте) больше интересуется своим византийским поручением. Лучшие исходно были в Москве, в т.ч. двоих из них похоронили. Томас,. как понимаю, "скушал" своего предшественика в Фоме - просто замечательный был иезуит (по-моему выходец из Индии).

[Mar!a]

Да их региональный лидер (это я о Верте) больше интересуется своим византийским поручением.

Ну положим то, что хоть кто-то занимается византийским обрядом это хорошо. Хотя бы в Сибири у них есть какие то движения в этом направлении. По крайней мере складывается такое впечатление по активности в интернете, что у них там не все так глухо с византийским обрядом, как в нашей епархии.

 

А то, что представитель ордена, одним из основных направлений которого является миссионерство говорит "слава Богу никто не обратился" это конечно полный сюр, но я не думаю что стоит катить бочку на самого о. Томаса.

 

любым путём отговаривать россиян становиться католикам

И что кого-то из форумчан всеми силами отговаривали? Меня не то что не отговаривали, даже не спрашивали зачем мне оно надо.

Изменено 16 января, 2017 пользователем Mar!a

[Maxim Bulava]

И что кого-то из форумчан всеми силами отговаривали?

Меня. Не то чтобы "всеми силами" (в течение разговора проблема и решилась), но в начале беседы настоятель так и заявлял: "я думаю, что вам надо ходить в православную церковь".

[Ermina]

Отговаривали. Не очень рьяно, правда. Бо поняли, что бесполезно.

[Helena]

Предложили вернуться в РПЦ, по месту крещения.

Полгода не обращали внимания, может ждали, что уйду, и только потом год катехизации.

[Mar!a]

Хмм... ну ладно верю. Я помнится пришла с настроем сказать пламенную речь а священника интересовало только была ли замужем/венчана, есть ли дети, скукота короче.

[Helena]

А уж когда в конце катехизации я еще и заикнулась о смене обряда..

[Eleonora]

 

Ну положим то, что хоть кто-то занимается византийским обрядом это хорошо. Хотя бы в Сибири у них есть какие то движения в этом направлении. По крайней мере складывается такое впечатление по активности в интернете, что у них там не все так глухо с византийским обрядом, как в нашей епархии.

 

Где есть греко-католические приходы, там и есть движение. А вот у нас в Екатеринбурге прихода нет, поэтому глухо, как в танке. Видим греко-католического священника отца Андрея из Челябинска только тогда, когда он к нам приезжает замещать нашего настоятеля.

 

В Свердловской области вообще ни одного греко-католического прихода нет.

 

[Eleonora]

любым путём отговаривать россиян становиться католикам

И что кого-то из форумчан всеми силами отговаривали? Меня не то что не отговаривали, даже не спрашивали зачем мне оно надо.

 

Лично меня никто не отговаривал. Абсолютно никаких не было подобных моментов. Подход к катехизации самый простой и деловой был: пришли, записались, пожалуйста, ходите и присоединяйтесь или креститесь, кому что положено.

 

Раньше в нашем приходе занимались катехизацией только священники. Викарий обычно, а при его отсутствии в штате сам настоятель.

Никого ни от чего не отговаривали и не игнорировали.

 

Сейчас миряне ведут. Я, честно говоря, не знаю, какие у них порядки, как и за что они агитируют.

[Eleonora]

Предложили вернуться в РПЦ, по месту крещения.

Полгода не обращали внимания, может ждали, что уйду, и только потом год катехизации.

 

А как технически это "необращение внимания" осуществлялось? Вычеркивали из списков или теряли заявления? Или дверь закрывали в комнату, где занятия проходят?

 

Просто у нас обычно объявляют в конце учебного года и все лето вплоть до осени, что идет набор в группу катехизации для взрослых. Кто хочет, тот записывается, осенью приходит и начинает заниматься. Какое еще внимание требуется, мне не очень понятно.