Помни о Лепанто

[Neta]

 

На прошлом форуме у нас была тема с таким названием, но ее уже не восстановить. Хотелось бы собрать все, что касается битвы при Лепанто, заново. Если у кого из вас есть интересные материалы, выкладывайте их здесь.

[Neta]

http://salvemus.com/wp-content/uploads/2010/10/d0bcd0b0d0b4d0bed0bdd0bdd0b0-d181-d180d0bed0b7d0b0d180d0b8d0b5d0bc.jpg

 

Сегодняшняя литургическая память установлена в честь победы христианского фло­та на турками при Лепанто у Коринфского залива 7 октября 1571 г. Турецкий султан Селим II стремился захватить всю Европу и установить в ней ислам. Тогдашний Па­па, св. Пий V, доминиканец, ревностный почитатель Пресвятой Богородицы, узнав о надвигающейся угрозе, стал со слезами на глазах возносить го­рячие молитвы Пре­с­вя­той Деве Марии и призвал всех верных взывать к Ней посред­ством Ро­за­рия. Вне­запно во время молитвы он получил видение: ему открылось место битвы при Ле­пан­то. Он увидел два огромных флота, готовящихся ко сра­жению. Над ними он уви­дел Деву Марию, Которая смотрела на него спокойным взором. Неожиданная пере­мена ветра обездвижила мусульманский флот, но благо­приятствовала хрис­ти­а­нам, ко­торые одержали полную победу. Турецкое нашествие на Европу удалось ос­та­но­вить.

 

Победа была решительная. За четыре часа битвы удалось потопить больше ста вра­же­с­ких кораблей, и столько же турецких кораблей было захвачено, освобождено 12 тыс. галерни­ков-христиан; погибло 27 тыс. турок и ещё 5 тыс. было взято в плен.

 

Пий V, зная, ко­му христианский мир был обязан победой, в самый день битвы, не дожидаясь ни­каких известий, велел бить в колокола по всему Риму и возносить благодарст­вен­ные молитвы, а день 7 октября сделал праздником Матери Божией — Царицы Розария, и разрешил его справлять в тех церквях, где существовали братства св. Розария. Кли­мент XI, в благодарность за очередную победу над турками, одержанную под Бел­г­ра­дом в 1716 г., распространил этот праздник на всю Церковь. В 1883 г. Папа Лев XIII включил в Лоретанскую Литанию слова «Царица святейшего Розария, молись о нас!», а двумя годами позже распорядился, чтобы молитва Розария совершалась в храмах весь месяц октябрь.

 

Соборная молитва дня (Collecta)

 

Gr?tiam tuam, qu?sumus, D?mine, m?ntibus nostris inf?nde,

ut qui, Angelo nunti?nte, Christi F?lii tui incarnati?nem cogn?vimus,

be?ta Mar?a V?rgine interced?nte,

per passi?nem eius et crucem ad resurrecti?nis gl?riam perduc?mur.

Per D?minum nostrum Iesum Christum, F?lium tuum,

qui tecum vivit et regnat in unit?te Sp?ritus Sancti,

Deus, per ?mnia s?cula s?cul?rum. Amen.

 

 

Благодать Твою в дух наш излей, просим, Господи,

да, познавшие Ангельским возвещением

Христа, Сына Твоего, воплощение,

Блаженной Девы Марии предстательством,

через Его страдания и крест

приведены мы будем ко славе воскресения.

Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына,

Который с Тобою живёт и царствует в единстве Святого Духа,

Бог во все веки веков. Аминь.

[Neta]

 

Г. К. Честертон

 

ЛЕПАНТО

 

Искрясь, белые фонтаны льются в солнечном дворце,

Вызывая у Султана смех веселый на лице;

На лице, что в страх повергло все подвластное ему,

Смех волнует тьму лесную, бороды Султана тьму,

И, кровавый полумесяц, полумесяц губ кривит, —

Средиземных вод просторы флот Султана бороздит,

К мысам италийским смело корабли его прошли,

В Адриатике Морского Льва разбили корабли.

И сам папа в агонии руки вскинул пред крестом, —

Королей созвал христианских, чтоб спасали Крест мечом.

Смотрит в зеркало спокойно королева англичан,

Валуа последний сонно в храме слушает орган;

 

Тень испанского оружья на далеких островах,

Бог у Золотого Рога весел в солнечных лучах.

За холмами еле слышно барабанный гул растет,

Где на троне безыменном принц развенчанный встает,

Где скамью позора кинув, из неведомой страны,

Христиан последний рыцарь меч снимает со стены,

Рыцарь — трубадур последний, для кого запела вдруг

Птица — мир тогда был молод, — пролетавшая на юг.

В этой тишине огромной, по дорогам между скал

Гул Крестового Похода постепенно нарастал.

Но далекий гром орудий потревожил тишину, —

Дон-Хуан Австрийский выходит на войну.

И холодный ветер ночи жесткие знамена рвет,

Пламя факелов багровым дымным золотом течет,

Обливая медь литавров, освещая небосклон,

Пушки, трубы и фанфары, и затем — выходит он;

И в кудрявую бородку Дон-Хуан роняет смех,

И, смеясь, пренебрегает в мире славой тронов всех,

И, как знамя всех свободных, гордо голову несет, —

Испании любимой — ура!

Смерть Африке!

Дон-Хуан Австрийский

По морю плывет.

 

Магомет в раю блаженном над вечернею звездой

(Дон-Хуан Австрийский идет, идет войной).

Он в объятьях вечной гурии трогает слегка тюрбан,

Тот тюрбан, что ткали зори и лазурный океан, —

Содрогнулся сад павлиний, с места Магомет встает,

Он деревьев выше ростом и над ними он идет,

Голосом, сквозь сад летящим, голосом, где гром и звон,

Азраила, Ариэля и Амона кличет он,

Демонов и великанов

С сотней глаз и сотней крыл,

Кто при Мудром Соломоне

В небе место заслужил.

 

Духи ринулись сквозь утро в пурпур легких облаков,

Духи ринулись из храмов всех разгневанных богов,

В зелени травы и тины поднялись со дна морей,

Где безглазые и злые бродят скопища теней,

Как жемчужною болезнью, тиной облепило их,

Водоросли и моллюски наросли корой на них.

Голубым сапфирным дымом изо всех щелей земли

К Магомету, словно слуги, на поклон они пришли.

И сказал он: "Раскрывайте недра гор, чтобы скорей

Скрылся в них народ-отшельник от лихой беды своей,

И гоните всех Гяуров, прогоните навсегда,

Ибо с запада, я знаю, к нам опять идет беда.

Надо всем, что в этом мире — Соломонова печать, —-

Над печалью, и над знаньем, и уменьем созидать;

С гор высоких, с гор высоких громы грозные гремят,

Этот голос наши домы рушил сотни лет назад.

Это тот, кто слово кисмет ввеки не произнесет, —

Это Ричард, это Раймонд, это Готфрид у ворот;

Этот тот, кто ради выгод улыбнется над бедой; —

Чтоб восстал наш мир навеки — растопчите их ногой!"

Так сказал он, ибо слышал, как грохочет барабан.

Но уже идет войною Австрийский Дон-Хуан.

Внезапно и тихо — ура!

Удар грома из Иберии!

Дон-Хуан Австрийский

Прошел чрез Алкалар.

 

Михаил святой на гору встал на северных морях

(Дон-Хуан Австрийский летит на парусах),

Где приливы и отливы пенят гребни волн седых,

И где ставят красный парус рыбаки в ладьях своих,

Он трясет копьем железным, каменным стучит крылом, —

Сквозь Нормандию проходит этот одинокий гром.

И весь север полон текстов и больных усталых глаз,

И от злобы умирает добродетель в этот час,

Христианина Христианин насмерть в доме бьет ножом,

Он в испуге пред Христовым опечаленным лицом,

Ненавидит он Марию, что Господь приветил сам.

(Дон-Хуан Австрийский несется по волнам.)

И призывает Дон-Хуан сквозь тьму и ветра вой,

И губы сложены его рокочущей трубой,

Трубой ревущей — Ха!

Domino gloria!

Дон-Хуан Австрийский

Скликает корабли.

 

Король Филипп в своем дворце, украшенный руном

(Дон-Хуан Австрийский на палубе с мечом),

А на стенах черный бархат, бархат мягкий, точно грех.

Карлики ползут по складкам, прячась в бархат, словно в мех,

И фиал едва пригубил, и хрусталь уже звенит,

На лице его бескровном серо-пепельный налет,

То лицо — как лист растенья, что всегда во тьме растет,

В том фиале смерть таится, и конец благим делам,

Но Дон-Хуан Австрийский стреляет по врагам.

Но Дон-Хуан охотится, и свора псов ревет,

И по Италии слух гремит о том, что он идет.

Выстрел за выстрелом — бах! бах!

Выстрел за выстрелом — ура!

Дон-Хуан Австрийский

Открыл огонь!

 

Папа был в своей часовне в день, когда возникнул бой

(Дон-Хуан в дыму, как в туче, словно в туче громовой),

Папа в комнате потайной, только с Господом самим.

Там в оконце мир глядится крошечным и дорогим;

Он, как в зеркале, в оконце видит — в дымных облаках

Выстроенный полумесяцем флот его на парусах,

Крест и Замок покрывая тенью, мчится на врагов,

Скрыв корабль святого Марка и его крылатых львов.

Он вождей чернобородых видит в палубных дворцах,

А под палубами в тюрьмах, где царит смертельный страх, —-

Гибнут пленные христиане от страданий и тоски,

Словно брошенные в море или в шахты-рудники.

Гибнут, как рабы в работе — и повисла в облаках

Лестница богов, великих в дальних древних временах,

Гибнут молча, без надежды, как и те, что пред царем

На граните Вавилона погибали под конем;

И немало их теряет разум свой в таком аду,

И надсмотрщик желтолицый бьет кнутом их на ходу.

Папа видит — нет спасенья, и Господь его забыт.

Но Дон-Хуан Австрийский сквозь строй врагов летит

И с кровью залитой кормы из пушек он палит, —

Кроваво-пурпурным огнем весь океан горит,

И волн серебряных кипят, как кровью, гребешки,

И люки взламывает он и трюмные замки,

И тысячами пленные выходят на простор,

Их свет свободный опьянил и ослепил их взор.

Vivat Hispania!

Domino gloria!

Дон-Хуан Австрийский

Свой народ освободил.

 

И Сервантес на галере меч в ножны запрятал свой

(Победою увенчан Дон-Хуан спешит домой),

Вновь пустынные дороги видит он в своей стране,

Где скитаться будет вечно тощий рыцарь на коне,

Пряча меч и улыбаясь, но не так, как тот Султан...

(Из Крестового Похода возвратился Дон-Хуан.)

 

 

Перевод Михаила Фромана (1891—1940)

[Юрий]

Предвидится, что сегодня как минимум миллион поляков с одобрения епископата соберется на границах своей страны, чтобы молитвами Розария молить Пресвятую Богородицу о заступничестве в нынешние, полные угроз времена.

https://www.breitbart.com/london/2017/09/27/million-christians-pray-rosary-poland-border-commemorating-defeat-islam/

[Neta]

 

7 октября 1571 г. произошло последнее в истории крупное и самое кровопролитное сражение галерных флотов - битва при Лепанто. В этом бою союзный флот Священной лиги нанес тяжёлое поражение флоту Османской империи.

 

В 16 столетии между морскими державами шла борьба за господство в Средиземноморье. Особо острое соперничество шло между наиболее сильными державами региона: Испанией, Венецианской республикой и Османской империей. В 1570 году турецкий султан Селим II начал войну с целью захвата острова Кипр (он был заморским владением Венецианской республике) и дальнейшего расширения сферы влияния Порты в Средиземноморье. Турецкое правительство заключило с императором Священной Римской империи Максимилианом II восьмилетнее перемирие, высвободив тем самым свои ресурсы для войны на другом фронте. В начале 1570 года великий визирь сообщил венецианцам, что султан считает Кипр исторически неотъемлемой частью Оттоманской державы. Затем последовали массовые аресты венецианских купцов и захват их кораблей в гавани. 28 марта венецианскому дожу (титул выборного главы Венецианской республики) был отправлен специальный ультиматум. Венеции предлагалось добровольно отдать Кипр туркам, либо Порта отнимет у неё остров силой. Венеция ответила отказом.

 

Эта война получила название Кипрской и продолжалась с 1570 по 1573 гг. Соперничество между Испанией и Венецией на море первоначально способствовало осуществлению замысла турецкого правительства. Венеция попросила помощи у христианских держав. Но её призыв не вызвал энтузиазма у владык Западной Европы. Император Максимилиан ссылался на заключённое перемирие. Екатерина Медичи, которая фактически управляла Францией, сообщила о давнем соглашении с султаном. Король Португалии Себастьян I заявил, что его правительство занято делами на востоке, кроме того страна опустошена чумой и не может помочь Венеции. Мальта предложила пять кораблей, но четыре из них были перехвачены турками сразу после выхода с острова. Реальную помощь оказали только римский папа Пий V и испанский монарх Филипп II. Папа согласился снарядить дюжину кораблей, если венецианцы представят для них готовые корпуса. Испанский монарх направил флот из 50 кораблей под командованием Андреа Дориа.

 

Однако пока решались различные проблемы по организации совместной христианской экспедиции, шли споры, турки завоевали Кипр. 1 июля турецкий флот появился у Кипра, захватил Лимасол и беспрепятственно высадил десант. Главнокомандующим сухопутными войсками на Кипре был назначен Лала Мустафа-паша, флотом командовал капудан-паша Мюэззинзаде Али-паша (фактически флотом командовал Пияле-паша). 9 сентября, после 45 дней осады, в ходе которых было отражено 15 штурмов, пала Никосия. Объединённый христианский флот, получив известие о падении Никосии, отступил. Последняя венецианская крепость – Фамагуста, отчаянно сопротивлялась и продержалась до 1 августа 1571 года.

 

Потеря Кипра и неудача морской экспедиции 1570 года стала большим ударом и унижением и для Венеции, и для Рима. Папа Пий V смог организовать подписание хартии новой Священной лиги (25 мая 1571 года в соборе Святого Петра). В Священную лигу вошли: папский Рим, Испания (под властью испанских Габсбургов были Неаполитанское королевство и Королевство Сицилия), Венецианская республика, Генуэзская республика, герцогства Тосканское, Пармское, Савойское и Мальтийский орден. Священная лига совместными усилиями должна была создать флот в 200 галер, 100 транспортных судов, подготовить 55 тыс. армию (50 тыс. пехоты и около 5 тыс. кавалерии), а также артиллерию, боеприпасы, провиант, амуницию в необходимом количестве. Лидерами Лиги были Испания – она обещала взять на себя половину общих расходов, Венецианская республика - треть, римский папа - одну шестую. Главнокомандующим союзным флотом был назначен испанский полководец Хуан Австрийский (до этого он отличился в борьбе с корсарами, опустошавшими берега Средиземного моря, и подавил восстание морисков в Гранаде).

 

Расстановка сил

 

Турецкий флот под началом Али–паши имел в своём составе около 210 галер и 66 галиотов (парусно-гребное судно). Общая численность экипажей и абордажных отрядов достигала 80-90 тыс. человек.

 

Священная лига выставила сильный флот: около 300 различных судов, из них 108 галер и 6 галеасов (большая галера) Венецианской республики под началом венецианского адмирала Себастьяна Веньера, 81 галера Испании под командованием генуэзца Джованни Андреа Дориа , 32 галеры, выставленные за счёт Рима и других итальянских государств. В численности людей флот Священной лиги не уступал турецкому: около 84 тыс. человек, из них более 20 тыс. солдат абордажных команд.

 

Сражение

 

7 октября 1571 г. у мыса Скрофа при входе в Патрасский залив Ионического моря произошло морское сражение, которое вошло в историю под названием Лепантского. Сражение было желательно для флота Священной лиги, который имел лучшие тогда в Западной Европе войска - испанских солдат. Турецкое командование же хотело избежать битвы: флот уже несколько месяцев находился в море, был ослаблен после ряда боев против прибрежных укрепленных пунктов, сильно нуждался в пополнении абордажных команд. Турки уступали в артиллерийском вооружении союзному флоту, оснащении солдат огнестрельным оружием и защитным вооружением. К тому же на турецких кораблях количество солдат было не более 30—40, а на каждой галере Священной лиги располагалось не менее 150 солдат.

 

Турки, завидев противника, построились в традиционный боевой порядок: центр, два крыла и небольшой резерв (за центром). В центре под началом главнокомандующего Али-паши было около 90 галер и 5 галиотов, правое крыло турок под командованием Мехмета Сирокко - 53 галеры, 3 галиота, левое крыло алжирского паши Улудж Али - 61 галера, 32 галиота (состояло в основном из кораблей алжирских корсаров). В резерве было 5 галер и 25 галиотов. Наиболее слабым у турок было правое крыло, которым командовал александрийский паша.

 

Боевой порядок флота Священной лиги выстроился в такой же боевой порядок. В центре были силы Хуана – 62 галеры, на левом крыле венецианцы Барбариго - 53 галеры, на правом под началом генуэзца Джованни Андреа Дория – 58 галер. В резерве под управлением маркиза Круц было около 30 галер. Галеасы по первоначальному плану собирались выдвинуть вперёд, чтобы отразить первый удар неприятеля и создать благоприятные условия для контратаки. Перед началом сражения испанский полководец приказал освободить гребцов-христиан и дать им оружие. Дон Хуан на шлюпке с поднятым крестом в руке прошёл вдоль боевой линии судов и передал обещание папы об отпущения грехов.

 

После соприкосновения двух боевых линий появилось три очага сражения. На левом фланге турецким кораблям удалось окружить суда противника. Не обладая данными о районе боевых действий, суда союзников не смогли прижаться к отмели, и туркам удалось обойти линию противника вдоль берега и напасть с тыла. Кроме того, группа турецких галер вклинилась между центром и левым флангом союзников. Шёл абордажный бой, но в ходе него сказалась превосходство христиан в численности солдат и вооружении. К 12 часам 30 минутам правое крыло Сирокко было разбито. Первоначальный успех в обходе неприятеля не обеспечил успеха туркам.

 

С 12 до 14 часов упорный бой шёл в центре. Здесь турецкое командование имело наиболее мощные и отборные силы. Исход сражения на этом направлении решил бой флагманских галер дона Хуана («Real») и Али-паши («Sultana»). Турецкий командующий пал в бою и турки дрогнули.

 

Переломить ход сражения попытался Улудж Али, который умело расположил свои корабли и хорошо маневрируя, сумел не только удержаться на своём участке, но контратаковать врага. Алжирский паша внезапно развернул большую часть своих сил, повернулся к центру флота христиан и атаковал его. Его удар смял правый фланг центра союзного флота. Однако перевес сил был уже не на стороне турков. Дон Хуан бросился на помощь своим силам. Одновременно приблизилось правое крыло Дория, и в сражение вступил резерв Круца. Улудж Али, когда стало очевидно поражение и появилась угроза окружения его сил, собрал вокруг себя остатки турецкого флота - около 40 галер и смог отступить без особых потерь. В ходе этого боя он захватил флагман Мальтийского Ордена. В Стамбул Улудж Али прибыл уже с 87 судами и получил должностью адмирала османского флота.

 

 

Битва длилась около трех часов и закончилась победой эскадры дон Хуана Австрийского. Не умаляя воинских талантов дон Хуана, следует признать, что победа была обеспечена массовым порывом рядовых участников. Сам командующий, увлекшись рукопашной схваткой, боем не руководил, он храбро участвовал в одной из многочисленных схваток: «Реал», на котором он находился, был атакован кораблем турецкого командующего. В ходе ожесточенной абордажной схватки победили солдаты дон Хуана. Али-паша покончил с собой, не пожелав сдаться в плен.

 

В результате сражения большая часть турецкого флота была захвачена, часть потоплена. Около 50 судов избежали пленения. Улуг-Али (итальянец по происхождению), командовавший левым флангом турок, сумел увести часть судов на юг. Победителями было освобождено 12 тысяч христианских пленников – гребцов на турецких судах. Людские потери турок составили 25 тысяч убитыми и 35 тысяч пленными. Союзники-христиане потеряли 10 тысяч человек.

 

С точки зрения военного искусства сражение при Лепанто представляет собой сочетание старых приемов с новой составляющей в виде артиллерии. Развернутый фронт предполагает активное использование тарана, а он уже вышел из употребления. Сражение, как уже говорилось, свелось к многочисленным абордажным схваткам, в которых численность и храбрость солдат решила исход дела.

 

Лепанто считается последней великой битвой, в которой главную роль сыграли галеры. Это была блистательная, но не слишком результативная победа. Лига сразу же распалась. Блестяще начатое наступление не имело продолжения. Слишком много разногласий существовало между государствами, объединившимися на какой-то момент в Священную Лигу. Еще долгое время алжирские пираты, формально подчиненные власти Стамбула, держали в страхе население северо-западного побережья Средиземного моря. Это сражение показало, что могущество турок не безгранично, и Средиземное море не станет «внутренним озером» Османской империи.

[Дмитрий]

(пощу ради Пия V и Сервантеса)

 

 

Великий момент в жизни дона Хуана наступил, когда он в возрасте двадцати шести лет повел объединенный флот, собранный папой, Испанией и Венецией, против турок. Когда галеры проходили мимо причала в Мессине, каждый корабль благословлял папский нунций в полном облачении. Во флоте было двести военных галер и шесть венецианских галеасов, дредноутов того времени. Папа римский прислал кусочки Истинного Креста, и на каждом корабле была священная реликвия. Флагман дона Хуана «Реаль» нес голубое знамя Пресвятой Девы Гуадалупской, а штандарт Католической лиги, который благословил сам папа, готовился расправиться с началом сражения.

Неделями флот курсировал среди греческих островов, пока наконец в воскресенье 7 октября 1571 года на горизонте не показался турецкий флот — в заливе Патраикос близ Лепанто. Турки собрали огромные силы, и некоторые христианские командиры предпочли бы проявить осторожность, но не таков был дон Хуан. Он решил дать бой. Турок заметили перед полуднем, когда солнце светило им в глаза: их галеры медленно шли против легкого встречного ветра строем в форме огромного полумесяца или ятагана, тоненькие вымпелы трепетали, весла вздымались и опадали, солнце сверкало на меди и стали. Перейдя на легкую бригантину, дон Хуан прошел вдоль линий своего флота, чтобы подбодрить людей и поднять боевой дух. Предвосхищая другого моряка в отдаленном будущем (или Нельсон впоследствии вспомнил его слова?), он воскликнул: «Умрете ли вы или победите, исполняйте свой долг — и славное бессмертие вам гарантировано!»

Вернувшись на свой флагман в центре боевого порядка, растянувшегося на три мили — корабли стояли борт о борт, — дон Хуан наблюдал за приближением врага. Он выслал вперед большие галеасы, чтобы смять турецкий строй бортовым залпом, и их пушки ударили первыми. Когда турки подошли на расстояние окрика, с их кораблей прогремел леденящий кровь боевой клич, но христианский флот двигался в молчании, поскольку каждый офицер и матрос преклонил колена, когда знамя папы с изображением Распятия Христова взлетело на грот-мачте «Реаля». Монахи и члены орденов, шедшие на каждом корабле, отпустили грехи, и люди поднялись и стали ждать боя. Пока флоты сближались, некий солдат на генуэзской галере «Маркиза» вскочил с больничной койки и занял место на палубе. Его звали Мигель Сервантес, и хотя ему предстояло потерять левую руку еще до заката, правую он вынесет из сражения целой и невредимой — ею он потом напишет «Дон Кихота». Те, кто случайно взглянул на флагман, мерно двигавшийся вперед — папское знамя над ним развевалось на ветру, словно ему не терпелось встретиться с неверными, — видели, как на орудийной платформе дон Хуан Австрийский в костюме золотого шитья танцует гальярду с двумя офицерами под музыку волынок.

На следующие три часа дым укрыл море. Крестьяне в горах за Патраикосом прислушивались к грому орудий. Когда дым рассеялся, турецкий флот был разбит. Только сорок кораблей спаслось бегством: остальные горели, скрылись под волнами или беспомощно болтались на воде. Такой была битва при Лепанто, одна из самых убедительных морских побед в истории. Легенды гласят, что, когда шло сражение, папа Пий V прервал своего казначея, обсуждавшего с ним финансовые вопросы, и, открыв окно, посмотрел в изумлении на небо. Затем, повернувшись, с сияющим лицом сказал: «Сейчас не время для дел, но время возносить хвалы Иисусу Христу, ибо наш флот только что победил». И поспешил в свою личную часовню. Новости дошли до Рима двумя неделями позже.

 

 

(Это из книжки о Испании Томаса Мортона, лучшего, на мой взгляд, автора в жанре трэвел-фикшн)

[Neta]

Праздник Пресвятой Девы Марии Победительницы был установлен 5 марта 1572 года (буллой Salvatoris Domini) папой Пием V в честь победы объединенного христианского флота (стран «Священной Лиги») над флотом Османской Империи в битве при Лепанто, которая произошла 7 октября 1571 года. Позднее, титул «Победительница» был изменен на «Розария».

 

Будучи уверенным, что без Божьего вмешательства христиане практически не имели шансов на победу, папа призвал весь христианский мир молиться молитвой святого Розария. Он также организовывал и лично принимал участие в молитвенных процессиях по улицам Рима. Согласно легенде, во время горячей молитвы о победе христиан, папа получил мистическое виденье: он будто очутился на месте битвы, увидел большие флотилии, готовые к битве, а над ними - Пресвятую Деву, которая смотрела на него спокойным взглядом.

 

Битва при Лепанто

 

Неожиданная перемена ветра помешала маневрам турецкого флота и способствовала христианам. Победа была сокрушительной. Это была крупнейшая морская битва XVI века, которая положила конец турецкому могуществу в Средиземном море.

 

Отмечая сегодняшний праздник, наш Орден вместе со всею Церковью прославляет чудеса, которые Бог соделал для человеческого рода. Мы делаем это, набожно созерцая тайны жизни, смерти и воскресения Спасителя нашего Иисуса Христа в единстве с Его Матерью, «которая являет собой пример проникновения в тайну слов и смиренного выполнения своего призвания» (ККР 67.II). Как известно, собранное в гармоничном целом размышление над Божьими благодеяниями, облеченное в молитвенную форму называемую Розарием оставило глубокий след на возникновении и развитии нашего Ордена.

 

Видение Пия V

 

Блаженный Гумберт Романский (†1277) в сочинении для новициев Ордена «О способе молитвы» (Opera II, 543) пишет: «После утрени в честь Пресвятой Девы Марии, новицию следует усердно поразмыслить над Божьими благодеяниями, а именно над Воплощением, Рождеством, Страданиями и тому подобным; (…) затем пусть он прочитает Отче наш и Радуйся Мария. (…) После повечерия пусть он снова поразмыслит о Божьих милостях, как это описано в начале сего «Способа молитвы» (…) и может прибавить к этому Salve Regina, а также другие антифоны и молитвы к Божьей Матери».

 

Среди братьев, которые более всего способствовали развитию Розария следует, прежде всего, упомянуть блаженного Алана де ла Рош (1428-1478), чей вклад состоял в распространении этой молитвы и заботе о придании ей ясной структуры. Наши братья повсюду создавали Братства Розария, начиная с первого, которое основал именно блаженный Алан в 1470 году и с того славного братства, которое с одобрения Апостольского Престола основал в Кёльне доминиканец Иаков Шпренгер. Окончательную форму Розария буллой Consueverunt Romani Pontifices (17 сентября 1569) определил Пий V.

 

На нас лежит обязанность хранить эту форму молитвы и поощрять к ней верующих, с апостольским пылом прилагая новое к старому. «Розарий вводит нас в созерцание тайны спасения, в которой Пресвятая Дева Мария теснейшим образом соединяется с делом своего Сына» (ККР 67,II).

Также Розарий чрезвычайно действенное средство проповеди людям веры и христианской жизни. Поскольку «этот молитвенный венец являет собой как бы краткое изложение Евангелия, а, следовательно, выражает благочестие Церкви» (Павел VI, Recurrens mensis october, 7 X 1969).

 

Молитва

 

Боже, Твой Единородный Сын жизнью, смертью и воскресением Своим открыл нам путь к вечному спасению. Молим Тебя: даруй нам, размышляющим об этих тайнах в святом Розарии Пресвятой Девы Марии, последовать преподанным в нём примерам и удостоиться исполнения данных нам обещаний. Через Господа нашего Иисуса Христа, Твоего Сына, Который с Тобою живет и царствует в единстве Святого Духа, Бог, во веки веков.

 

Источник

[Helena]

Помни о Лепанто!

 

7 октября 2021 г.

 

Пресвятая Дева Мария Розария

[Марион]

ЛЕПАНТО

(LEPANTO)

 

Перевод А. Сергеева

 

 

Бьет в Садах Солнца сто один фонтан,

Усмехается фонтанам Византийский Султан.

Смех его, знак радости, предвестник беды,

Колеблет черный лес, лес его бороды,

Изгибает полумесяцем кроваво-красный рот:

Срединным морем мира завладел султанским флот.

Белостенная Италия от страха чуть жива,

В Адриатике ждет гибель Веницейского Льва.

У монархов христианских Папа ради Христа

Молит войска для спасения Святого Креста:

Королева Англии глядится в зеркала,

На мессе раззевался неживой Валуа,

С вечерних островов испанских пушек гул далек.

И слышит смех Властителя весь Золотой Рог.

 

Глохнут барабаны, в горах дробясь, —

Здесь, в краю забытом, неувенчанный князь

Встал с сомнительного трона невеликой страны.

Встал последний рыцарь, снял доспех со стены.

Последний трубадур, певчих птиц опекун.

Который с песней шел на юг, когда весь мир был юн.

И вот немногочисленный бесстрашный народ

По горным тропам двинулся в Крестовый Поход

Пушки и гонги громят тишину —

Дон Хуан Австрийский идет на войну,

Стяги напряглись на ветру ночном

В мерцанье черно-пурпурном и тускло-золотом:

Факелов багрянец и литавров звон.

Фанфары, трубы, пушки, аркебузы, сам он,

Дон Хуан, смеющийся в колечки бороды,

Он бросил вызов королям в годину беды,

Горд и, словно флаг всех свободных, прям.

Любовь Испании,

Погибель Африки,

Отпрыск Австрии

Идет к морям!

 

Махмуд в раю ласкает вечно-юную жену

(Дон Хуан Австрийский идет на войну).

Над звездами вознесшийся Махмудов тюрбан

Из солнечных закатов соткал океан.

Восстал Махмуд, трепещет сад, цветной, как павлин,

Махмуд шагает меж дерев, он выше всех вершин,

Он кличет, и слетается крылатый легион,

Черный Азраил, Ариэль и Аммон,

Темный сонм небесных сил,

Тысяча очей и крыл,

Которых покорил

Царь Соломон.

Мчатся красные от красных предрассветных облачков,

Желтые из желтых пагод, от презрительных божков,

Зеленые встают из едкой зелени морской,

Где в потонувших небесах безглазых гадов рой,

Где волокнистые леса и зыбкие луга,

И от недуга в раковинах — жемчуга;

Вьются с гор сапфирным дымом, сквозь расселины ползут,

И в саду надзвездном духам повелел Махмуд:

— Истолките в ступах горы, где живет народ-монах,

И просейте в сита мести серебристо-алый прах,

Чтоб ни косточки святого там остаться не могло,

Ибо с Запада гяуры вновь несут нам зло.

На устах у мира наша Соломонова печать,

И о прошлом и позорном надлежит молчать,

Но в горах я слышу голос, точно грома раскат,

Этот голос нам мешал четыре века назад:

Он Кисмета не страшится и Судьбы не признает,

Это Ричард и Раймунд и Готфрид вновь у ворот;

Это тот, кто хохоча вступает в смертный бой, —

Раздавите его, иначе пропал наш покой! —

Бой барабанов и пенье фанфар:

Дон Хуан Австрийский, небесный дар,

Память Истории,

Молния Иберии,

Гордость Австрии,

Проходит Алькалар.

 

На Севере, где трудятся в волнах рыбаки

(Дон Хуан Австрийский ведет полки),

Где в сером море паруса горят при заре,

Где Михаил Архангел на высокой горе

Каменными крыльями, железным копьем,

Машет над Нормандией, объятой огнем, —

На Севере враждуют толкователи Книг,

И злобой осквернились око, длань и язык,

И христиане христиан лишают живота,

И христиане в буйстве ненавидят Христа

И ту Марию, коей бог грехи отпустил, —

Но Дон Хуан Австрийский презирает их пыл.

Дон Хуан шагает сквозь мрак и разброд.

Клич его несется на закат, на восход,

Дон Хуан кричит: — Ура!

Domino gloria! —

Дон Хуан узрел моря

И собственный флот.

 

Король Филипп сидит во мгле при Золотом Руне

(Дон Хуан Австрийский в морской голубизне),

Карлики во мгле мельтешат, веселя

Томящегося в бархатном удушье короля.

В руках его сосуд всех оттенков луны,

Тонкий и звенящий, наподобье струны,

Лицо его бледней, чем прокаженный грибок,

Чем выросший без света в подполье росток,

В сосуде его гибель всякой славе людской, —

Но Дон Хуан Австрийский вступает в бой.

По всей Италии слух пролетел,

Что Дон Хуан турок берет на прицел.

Пушки ревут: — Ура! —

Пушки гремят: — Ха-ха! —

Дон Хуан узрел врага

И начал обстрел.

 

Папа до рассвета, до вестей о войне

(Дон Хуан Австрийский в дыму и огне)

Бога в тайной верхней часовне посетил.

Откуда в тайное окошко мир мал и мил, —

И увидал, как в зеркале: из смутных зыбей

Встает кроваво-красный полумесяц кораблей.

Бросает тень погибели на крестоносный флот

И Льву святого Марка закрывает проход;

Над палубами смуглолицых шейхов дворцы.

Под палубами в узах умирают гребцы,

Христиане-пленники во мраке таком,

Как в копях под землей или на дне морском.

Несчетные рабы священных солнц и лун,

Как в дни, когда Египет фараонов был юн,

Как тот народ, что, гласа и надежды лишен.

Безвольно брел в гранитный Вавилонский полон;

И многие в аду подводном сходят с ума.

Ибо всюду вражьи лица и тюремная тьма,

И бог тебя оставил, и сам ты не свой —

(Но Дон Хуан Австрийский прорвал турецкий строй!)

Дон Хуан командует, и пушки палят,

Дон Хуан море залил кровью, как пират,

И волны крови рушат борта, и вослед

Волнам в трюмы хлещет полуденный свет.

И пленники слепнут от солнечных лучей,

Ошеломлены нежданной волей своей.

Vivat Hispania!

Domino gloria!

Дон Хуан разбил врага

И спас людей.

 

Сервантес тоже был рабом, но в битвах стал бойцом

(Дон Хуан увенчан лавровым венцом),

Сервантесу привиделось: в ламанчской стороне

Безумный рыцарь вечно едет на худом коне;

Сервантес, улыбаясь, опускает меч в ножны...

(Дон Хуан Австрийский возвращается с войны)

 

 

https://stanislav-sp...al.com/702.html

[Марион]

 

ЛЕПАНТО

Перевод: © Леонид Белов

 

Султан Византа смотрит на фонтаны у дворца,

Не сходит улыбка с жестокого лица;

Смех Султана — верным радость, погибель врагам, —

Чёрную колышет бороду, подобную чёрным лесам,

Полумесяцем кровавым изгибает красный рот —

Матерь всех морей ныне покорил османский флот!

Содрогнулся белый мрамор италийских колонн,

В Адриатике Лев моря задохнулся, пленён,

Папа, руки заломив, зов о помощи шлёт

К королям христианским, чтоб спешили в поход.

Королева Англии взора не отвела от зеркал;

Валуа бесплотной тенью на обедне зевал;

С островов закатных чуть донёсся испанских пушек бой…

Смех Султана слышит солнце, слышит Рог Золотой.

 

Глухо бьют барабаны от горных границ —

Там безвестный трон покинул некоронованный принц,

Там в стране, что в забвении, в поношенье у всех,

Последний рыцарь Запада облачился в доспех,

Последний трубадур, тех птиц внимательный друг,

Что в пору юности мира летели с песней на юг.

В тишине насторожённой он бесстрашно идет

По извилистым тропам в свой крестовый поход.

Звон гонгов, звон оружья разогнал тишину —

Дон Хуан Австрийский идет на войну.

Его флаги бьют крыльями в зарницах ночных,

В чёрно-пурпурном мраке, среди искр золотых,

Что мечет пламя факелов на фанфары его,

На литавры, трубы, пушки, на него самого.

Дон Хуан улыбается — борода вспушена,

Прочней всех тронов мира его стремена,

Знаменем свободы чело над войском плывёт.

Испании — доблесть,

Африки — горесть,

Дон Хуан Австрийский

К морю идёт!

 

Мухаммад в раю надзвёздном, где время не в счёт,

(Дон Хуан Австрийский на битву идёт.)

На колена гурии царственный склоняет тюрбан,

Что из солнечных закатов, из моря соткан.

Но вдруг сотрясся в страхе безмятежный сад —

Выше крон древесных прянув, восстал Мухаммад.

Над павлиньими кущами слышен его голос как гром:

Ему внемлют чёрный Азраил, Ариэль и Аммон.

Джинны, ифриты —

Многокрылы, многоочиты, —

Кого в рабство правоверным

Обратил Соломон.

 

Спешат, алые с пурпуром, от рассветной алой зари,

От надменных капищ, чьи идолы жёлты, как янтари;

В зелёных ризах восходят из изумрудных пучин,

Где тонет небо, где во мраке сонм слепых образин

Средь подводных зарослей век тайный ведёт,

Где в раковинах язва плоть жемчужную ткёт;

Как сапфирный дым, от преисподних тянутся врат, —

Вот слетелись и внимают; им велит Мухаммад:

«Вскройте скалы, что отшельникам укрытье дают,

И пустыни, где святые свой находят приют,

И преследуйте гяуров днём и ночью без сна —

Ибо вот, вновь от заката приступает война.

Соломонова печать наша над вселенною всей,

Охраняет скорбь и мудрость, и меру вещей.

Но вот, рокочут горы, — и вновь я слышу тот глас,

Что тому четыре века основы царства потряс:

Голос уст, что ни Судьбы, ни Кисмета не чтут, —

Это — Ричард, Раймунд, Годфри вновь на приступ идут!

Это тот, кто лишь смеётся в глаза угрозе любой.

Сокрушите его, иначе он сокрушит наш покой!»

Барабаны и пушки рвут тишину.

(Дон Хуан Австрийский идёт на войну.)

Как ветра удар,

Как Иберийский пожар,

Дон Хуан Австрийский

Миновал Алькалар.

 

Михаил Архангел — в небе над полночной горой,

(Дон Хуан Австрийский выступает на бой.)

Где свинцового моря бег на просторе суров,

Где морской народ ладит алый шелк парусов.

Михаил Архангел к брани копьё изострил;

Над нормандскими скалами — шум от каменных крыл;

Север полнится смутой, все умы смущены,

Злобой попрана святая простота старины,

Здесь христианин христианину раздирает уста,

Здесь христианин хуже смерти ненавидит Христа,

Здесь христианин Пренепорочную Деву клянёт, —

Но Дон Хуан Австрийский к морю идёт.

Дон Хуан трубит — и его слышит земля,

Звук его трубы оглашает поля,

Труба поет: Ура!

Domino gloria!

Дон Хуан Австрийский

На борту корабля.

 

Король Филипп при ордене, в покоях дворца,

(Дон Хуан Австрийский развернул паруса.)

Средь бархатных обоев, черных, мягких, как грех,

Средь карликов и карлиц, средь порочных утех.

В руке его склянка, луной сияет фиал —

Короля нервный трепет до костей обуял.

Как грибок проказы, короля бледен лик,

Как росток, что без света в заточенье поник,

В его склянке — смерть, путь к бегству от царских трудов,

Но Дон Хуан Австрийский к битве с турком готов.

Его галеры — как псы на самой злой из охот,

Вся Италия ждет, чем завершится поход.

Пушки на пушки, ха-ха!

Пушки на пушки, ура!

Дон Хуан Австрийский

Ведёт в битву флот.

 

Папа Римский был в молитве, и явилось ему

(Дон Хуан Австрийский бьётся в кромешном дыму.)

В тайной комнате, где Божье провиденье не спит,

Словно в зеркале, где мир как на ладони лежит,

Словно в зеркале — видение в разрыве облаков:

Полумесяцем изогнутый строй угрюмых судов;

Они мечут струи мрака и свирепых химер,

Вихрь срывает львов с надстроек венецейских галер,

И над палубами — смуглых командиров дворцы,

А под палубами — склепы, где томятся гребцы,

Христианские невольники в своих кандалах.

В узилищах подводных, как в сырых рудниках,

Умирают, изнурённые от труда и оков,

Безысходные рабы бессердечных богов,

Как народы, что когда-то в знак неволи своей

Ниц поверглись пред конями вавилонских царей.

День за днём сжигает разум нескончаемый труд,

Не видать им больше неба, не разрешиться от пут,

И душа забыта Богом, одинока, нага —

(Но Дон Хуан Австрийский прорвал линию врага!)

Дон Хуан ведёт сраженье, его неистовый пыл,

Как палубу пирата, всё море кровью покрыл.

Алым залиты дерево, волны, ткань и металл,

Алый прибой ударил, с трюмов запоры сорвал,

И тысячи несчастных, что худы, как скелет,

Не смея глаз поднять, выходят из мрака на свет.

 

Vivat Hispania!

Domino Gloria!

Дон Хуан Австрийский —

Избавитель от бед!

 

Сервантес на галере шпагу в ножны вложил

(Дон Хуан Австрийский венец получил.)

И представил: зной, Испания, дорога — и по ней

Скачет в вечность безумный рыцарь на худшем из коней,

С улыбкою клинок сжимая дряхлой рукой...

 

(Но Дон Хуан Австрийский возвращается домой.)

 

https://leonid-belov.livejournal.com/2577.html

[Neta]

 

Так в нашем исполнении выглядела знаменитая битва под Лепанто. Вы, конечно, помните, что в честь чудесной победы под Лепанто был установлен праздник Девы Марии Царицы Розария Это второе чудо, связанное с молитвой Розария, о котором мы сегодня узнали

 

Сестры Милосердия св. Карла Борромео

 

 

 

 

[Neta]

[Марион]

Любопытно, что в оригинале Честертон использовал форму имени Магомета - "Махунд" (Mahound), которая считается оскорбительной, неполиткорректной.

 

https://en.wikisourc...hesterton,_1915)/Lepanto

 

В переводах на русский это не отобразил, похоже, ни один из переводчиков.

[Neta]

Подниму тему по случаю.