Во время оно в Ирландии

[Neta]

 

В фильмах братьев Макдонахов — «Залечь на дно в Брюгге», «Однажды в Ирландии», «Голгофа» — евангельский сюжет и узнаваем, и не подменяет собой живую современность.

 

МОЖЕТ ЛИ КИНО РАССКАЗАТЬ О ХРИСТЕ?

 

На этот вопрос кто угодно ответит положительно: ну конечно, если в фильме показаны священники, святые, просто хорошие христиане. Такие кинополотна способны дать добрый пример. Зрители напитаются льющейся с экрана благочестивой эмоцией и наверняка станут добрее, чище, внимательнее к ближнему. Но если кино не про хорошего священника, а про плохого? Если оно рассказывает о бестолковом полицейском или даже бандите, за которым полицейский гоняется? Если вам предлагают не задумчивую драму, а черную комедию, наполненную циничным британским юмором? Не спешите закрывать глаза. Может быть, в таких фильмах, рисующих нам «суровую действительность», евангельской правды не меньше. Ведь евангельская правда живет не в замкнутом, специально обустроенном для подвигов благочестия идеальном мире. Она живет в обычном мире, который населяют люди, очень далекие от идеала. И несмотря на это, к идеалу стремящиеся и его достигающие. Увидеть на телеэкране, как у них это получается, бесценно. Показать средствами киноязыка — очень сложно. Тут нужен талант, которым, по-моему, обладают британо-ирландские режиссеры братья Макдонахи.

 

 

Кадр из фильма "Залечь на дно в Брюгге" (2007)

 

КТО ТАКИЕ БРАТЬЯ МАКДОНАХИ?

 

Во-первых, они режиссеры, которые с детства мечтали стать писателями. Старший, Джон Майкл, взялся за перо первым и увлек младшего, Мартина, но, как часто бывает, у старшего «не срослось», а у младшего «пошло». К концу 1990-х годов Мартин — уже известный драматург, чьи пьесы ставят не только в Британии, но и на Бродвее. Самая известная пьеса Мартина Макдонаха «Сиротливый запад» ставилась в России 14 раз. В 2000-х братья выступают как режиссеры.Начали с короткометражек: Джон Майкл выпустил жутковатую десятиминутку «Вторая смерть» (2000), а Мартин — получасовой «Шестизарядник» (2005), удостоенный в соответствующей номинации «Оскара». Эти и все последующие фильмы братья снимали только по собственным сценариям. Это чувствуется: фильмы Макдонахов — литературно цельные произведения, в них нет тупиковых сюжетных ходов, нет лишних персонажей, а судьба главного героя — всегда именно «судьба»: человек в начале пути не равен самому себе в конечном пункте, он постепенно и понятным для живого зрителя образом изменяется.

 

Джон Майкл Макдонах

 

Во-вторых, Макдонахи — ирландцы, и все свои фильмы снимают про ирландцев, точнее сказать, именно ирландцы оказываются главными героями. И режиссерский патриотизм имеет любопытный нюанс. В центре повествования оказывается человек с окраины, человек-маргиналия, никогда до конца не встроенный в общественную структуру, всегда ей в чем-то противостоящий. Даже если действие происходит в ирландской глубинке. Герои, как правило, ощущают себя не просто провинциалами ­по отношению к ирландской столице, но и обитателями периферии того мира, в центре которого — Лондон и англичане. Обитатели любимой Макдонахами Коннемары в графстве Голуэй, ирландские киллеры, полицейские или священники — это люди, которые живут в ситуации онтологической «неустроенности», ощущают себя чужими. Подобная ситуация может вести к тяжелому неврозу, но может быть и духовно полезной.

 

Мартин Макдонах

 

Да, в-третьих, Макдонахи — католики. Не только потому, что они ирландцы, любящие ставить на камин статуэтки Богородицы и бумажные иконы Святейшего Сердца Иисуса, ежевоскресно посещающие местную церковь, часто исповедующиеся, уважающие священника как важную часть деревенского пейзажа. Но и потому, что для них евангельский сюжет, самое ключевое в нем — Крестная Жертва Христа, — оказываются чем-то насущным, понятным и обязательным для художественного пересказа.

 

ПОСЛЕДНЯЯ ПРОПОВЕДЬ ОТЦА УЭЛША

 

Вначале был театр. Задолго до того, как Мартин Макдонах принялся снимать фильмы, он писал пьесы. И в самых первых, в так называемой «линэнской трилогии», проговорил главную мысль и своих, и брата будущих фильмов. В третьей пьесе «Сиротливый запад» на сцене появляется главный герой трилогии (в первых двух он только упоминается) — настоятель местного прихода отец Родерик Уэлш. Священник он очень старательный, очень совестливый, но очень неуспешный. Прихожане его не особенно любят и уж точно не уважают. Настолько, что даже не запомнили его фамилию: «Уэлш, Уалш, Уэлш» — ни один из персонажей не способен воспроизвести её с первого раза. В присутствии пастыря «овцы» сквернословят и напиваются, поносят ближних, цапаются из-за бытовых мелочей, а на любую попытку «нравоучения» злонасмешливо огрызаются.

 

Сцены из спектакля «Сиротливый запад». Театр «Киган» (Вашингтон)

 

Зрители застают священника в крайне трагический момент: за несколько месяцев в маленьком Линэне случилось убийство старухи Мэг Фолан, самоубийство полицейского Томаса Хэнлона и убийство старика Коннора, которое совершили его сыновья Вален и Коулмен. Братья, впрочем, успешно ушли от правосудия, обставив смерть как несчастный случай. Зато с некоторой даже издевательской бравадой рассказали обо всем отцу Уэлшу. Священника, впрочем, более всего шокирует не это, а то, что смерть отца еще больше разъединила братьев, которые и без того всегда жили как кошка с собакой. Последней каплей стала безобразная драка, устроенная Валеном и Коулменом прямо на глазах у отца Уэлша. Не видя другой возможности остановить её, он решается на самопожертвование:

 

Коулмен зажимает патроны в кулаке. Вален пытается разжать его. Коулмен только посмеивается. Вален хватает Коулмена за шею, и оба валятся на пол. Сцепившись, катаются по полу. Уэлш в ужасе наблюдает за происходящим. Взгляд его падает на дымящуюся кастрюлю. Он подходит к столу и, сжав ладони в кулаки, медленно опускает их в кастрюлю. Стиснув зубы, он выдерживает секунд десять-пятнадцать. Боль становится нестерпимой, и Уэлш издает истошный вопль, но руки еще мгновение из кастрюли не вынимает. Вален и Коулмен прекращают потасовку, встают и пытаются помочь ему.

 

 

Маленький успех заставляет отца Уэлша задуматься о том, как по-настоящему примирить братьев. Он составляет письмо, в котором убеждает Валена и Коулмена сделать решительный шаг навстречу и, высказав взаимные претензии, от всего сердца простить друг друга:

Неужели это так уж безумно тяжело? Может быть, и да, а что, если попробовать? Ну, не получится, так не получится, но можно утешить себя тем, что попытка была сделана. А это уже кое-что.

 

Письмо братьям он передает через семнадцатилетнюю Марию, нахальную девицу, которая «ведет себя как шлюха», приторговывает самогоном, и при этом, кажется, влюблена в священника, предана ему. Очевидный намек на апокрифическую трактовку взаимоотношений Христа и Марии Магдалины… Когда девушка доставляет письмо, все в деревне уже знают, что отец Уэлш покончил жизнь самоубийством. Почему он это сделал? Если, пожертвовав руками, он заставил братьев помириться на время, то, может быть, пожертвовав жизнью, ему удастся примирить их навсегда. Так, видимо, рассудил священник.

 

Завершается пьеса мучительным и прекрасным диалогом Валена и Коулмена: они по очереди вспоминают самые гадкие преступления, совершенные друг против друга. Каждый рассказ порождает вспышку гнева, которая тут же гасится воспоминанием об отце Уэлше и его письме. Братья мирятся, а чтобы не забыть об этом, прикрепляют письмо Уэлша к распятию. Недвусмысленно. Последняя реплика в пьесе — её произносит Вален:

 

Нытик ты несчастный, вот кто ты, отец Уэлш. Так и буду я с твоей душой разбираться до самого гроба? Не мог еще кого-нибудь найти?

 

Очень важно: формально священник совершает самоубийство. Но ведь и мученичество, и даже сама Крестная жертва — формально от самоубийства неотличимы. Однако по сути это противоположные вещи, их отличает мотивация. Самоубийца хочет прекратить собственные — например, связанные с чувством сильной вины — страдания, будучи не в состоянии их преодолеть. Человек, совершающий самопожертвование, напротив, хочет спасти или сделать лучше своего ближнего. Именно эта мысль обыгрывается в фильмах Макдонахов, о которых мы поговорим.

 

В ПРЯНИЧНОМ АДУ

 

Во всех трех частях «жертвенного триптиха» братьев Макдонахов главную роль исполняет Брендан Глисон, и это неслучайно. При том, что «Залечь на дно в Брюгге» снял Мартин, «Голгофу» Джон Майкл и только над «Однажды в Ирландии»братья работали вместе, трилогия объединена функцией центрального персонажа. Фактически мы имеем дело с одним и тем же героем, который поступает схожим образом в совершенно разных социальных декорациях. Это герой, который,идет на верную смерть, но вовсе не потому, что устал или терзаем внутренней болью, а потому, что желает счастья другому — больше, чем себе.

«Залечь на дно в Брюгге» рассказывает о двух киллерах, Кене (Глисон) и Рэе (Колин Фаррелл), которых волей случая, а точнее волей их босса Гарри, занесло в пряничный Брюгге.

 

Рэй во время первого же задания оплошал. Его отправили убить католического священника, видимо, задолжавшего мафии, и Рэй задание выполнил, застрелив пастыря прямо в церкви. Но, увы, одна из пуль случайно и смертельно ранила мальчика, который тут же готовился к исповеди. Для живого душой Рэя, в общем, неплохого парня, — это катастрофа, моральный удар под дых, не запекшаяся черная рана в совести. Для Гарри — это эксцесс, который требует скорейшего вмешательства, проще говоря, ликвидации исполнителя. Рэй думает о самоубийстве, Гарри — об убийстве. Местом для этого он выбирает Брюгге («чтоб Рэю было что вспомнить перед смертью»), а исполнителем — Кена, своего старого друга, который ему, Гарри, много чем обязан, да к тому же «сам паренька привел». Кен после долгих колебаний решается спасти Рэя. Он застает его в парке с пистолетом, приставленным к виску, и в последний момент останавливает самоубийцу. Затем сажает Рэя на первый попавшийся поезд и отправляет восвояси.

 

Рэй: Я и так покойник. Ты что, не понял?

Кен: Ты не покойник, Рэй.

Рэй: Я убил ребенка!

Рэй начинает плакать, и ничего не может с этим поделать. Кен обнимает его, и это немного успокаивает Рэя.

Кен: Так спаси другого. Просто уезжай… завяжи, займись чем-нибудь полезным. Мертвых не вернешь. Мальчишке не поможешь. Но ты можешь спасти другого.

 

 

Но из Брюгге не так просто убежать. Рэя задерживают прямо в поезде за мелкое правонарушение и отправляют назад. В город приезжает сам Гарри, который решил разобраться с «предателем» Кеном. Старый киллер не сопротивляется, он говорит боссу:

 

Парню нужно было дать шанс. И если ради этого мне нужно было сказать: «Наплевать на тебя, наплевать на чувство долга… наплевать на всё, что между нами было», я всё равно поступил бы так же. Но я не стану в тебя стрелять. Я приму всё, что бы ты ни сделал. Всё. Абсолютно.

 

Диалог происходит на вершине старинной колокольни, а внизу на площади — так получилось — Рэй, он сидит в кафе со своей подружкой Хлоей. Узнав об этом, бандиты завязывают драку, Гарри выходит победителем, дважды ранив Кена. Рэй же ничего не знает, к нему приближается смерть. В этот момент старый товарищ совершает самопожертвование: собравшись с силами, он прыгает с вершины колокольни, разбивается, но перед смертью успевает предупредить Рэя.

Итог: Рэй не только избегает физической смерти, но и внутренне меняется. Настолько сильно, что чувство вины уже не убивает его, а «мотивирует» жить дальше.

 

Его финальный монолог:

 

Я думал, если выживу, приеду туда, извинюсь перед матерью и приму любую кару, которую она изберет. Тюрьма. Смерть. Не важно. Потому что лучше уж тюрьма или смерть… чем этот долбаный Брюгге! А потом я вдруг понял — «А ведь это и есть ад — застрять навечно в долбаном Брюгге», и тогда я очень, очень захотел выжить… Я так надеялся… что не умру.

 

Получается, что Кен умер, чтобы жил Рэй. Причем жил по-новому, не в аду, не в ситуации бесконечно длящейся муки, а в надежде на освобож­дение от нее. В одной из сцен фильма Гарри бросает Кену упрек: «Брось изображать Роберта Пауэлла, ты на него не похож». Роберт Пауэлл — это знаменитый актер, сыгравший Иисуса в фильме Франко Дзеффирелли. Конечно, Кен не похож на Пауэлла, он похож на самого Господа.

[Neta]

ВОЙНА БОЙЛА

Следующий фильм. Брендан Глисон снимает плащ убийцы и надевает полицейскую портупею. В Коннемаре, на западе Ирландии, трудится сержант Джерри Бойл. Он одинок: кроме матери, доживающей последние дни в хосписе, и работы, у него ничего нет. Его любят местные жители, особенно мальчишки, и терпеть не могут коллеги — за остроядовитый юмор и независимость. Паб, игровые автоматы, телевизор, сытная ирландская еда, иногда «девушки из агентства» (ну, вы понимаете) — обычный холостяцкий набор. Работа в захолустном полицейском участке — не бей лежачего. Но и перспектив никаких.

 

Неизвестно почему Коннемару выбрали перевалочным пунктом наркоконтрабандисты. Чтобы их остановить, на уши поднята вся полиция побережья, а на помощь ей прибыл агент ФБР Уэнделл Эверетт, воплощение профессионализма и педантичности. Джерри и Уэнделл вынуждены работать вместе. Из-под взаимных колкостей и мелких обид прорастает взаимная симпатия. И этот странный союз в итоге оказывается с гангстерами один на один. Контрабандисты буквально скупают всех полицейских в округе, включая непосредственного начальника Бойла. А поскольку Джерри — единственный, кто не взял взятку, его отстраняют от дела. Уэнделла же пускают по ложному следу. Однако благодаря глупости бандитов Бойл узнает о точном месте выгрузки наркотиков и почти в одиночку отправляется на верную смерть, чтобы предотвратить преступление. «Почти» — потому что в последний момент к нему присоединяется Уэнделл. Он недоумевает, почему Бойл решился на это.

Бойл: Я собираюсь пойти туда и арестовать этих подонков за убийство Джеймса Маккормика и Айдена Макбрайда и за более мелкое преступление — контрабанду кокаина.

Эверетт безучастно смотрит на него.

Эверетт: Хорошо, я бы хотел пойти с тобой.

Бойл: Так давай.

Эверетт: Это долбаное самоубийство.

Бойл: Я знаю. Даже если дело выгорит, крутые парни всегда будут против меня, в покое не оставят. Ты всегда можешь свалить в Штаты, а куда деваться мне? Речь об ирландцах, Уэнделл, они злопамятны. Но я всё равно собираюсь пойти туда. Во что бы то ни стало.

 

Бойл убивает всех бандитов (перестрелка в фильме немного пародирует боевики в духе «Коммандос»), но сам погибает, вместе с катером контрабандистов. Финальный диалог Эверетта с сельским фотографом напоминает спор верующих в воскресение Христа и скептиков:

Эверетт: Мы потеряли хорошего человека.

Фотограф: Я бы не был в этом так уверен.

Эверетт: О чем это ты?

Фотограф: Ну, тело так и не нашли, не так ли?

Эверетт: А им и не нужно тело, чтобы установить то, что он утонул. Никто бы оттуда не выплыл.

Местный мальчик: Но он действительно хороший пловец.

Эверетт: Прости, сынок, но это россказни. Не был он ни на какой Олимпиаде.

Фотограф: Может, и так. Но я всё равно уверен, что это легко установить.

Опять литературная игра, опять намек сценариста на подобие непродажного полицейского Христу. Но если учесть саму фабулу фильма, этот намек даже излишен: жертва отважного Бойла сближает его с Тем, Кто совершил главную Жертву в истории.

 

УБИТЬ СВЯЩЕННИКА

 

Третья часть трилогии — фильм «Голгофа» — стал популярен в православной среде: статьи на «Правмире», обсуждения в приходских киноклубах, задумчивые демотиваторы. Фильм несколько проще по замыслу, чем другие работы братьев Макдонахов, именно потому, что евангельский сюжет перенесен в церковную — естественную для него — среду. Действительно, для главного героя, деревенского священника Джеймса Лавеля, imitatio Christi — это должностная обязанность. И хотя сценаристу удается прятать евангельский лик за бестолковостью и непоследовательностью католического батюшки, его мелкими страстями и мрачным юмором почти в духе Джерри Бойла, лик этот проступает с первых кадров. Всё самое главное сказано в начальной сцене. Прихожанин, который в завязке фильма пообещал убить священника — вокруг чего и закручен сюжет — и в конце свое обещание исполнил, так объясняет свой поступок:

Что толку, если бы мой обидчик был еще жив? Какой прок убивать ублюдка? Что тут нового? Какой прок убивать плохого священника? А вот если убить хорошего — это был бы шок, да. Они б тогда узнали, как такое творить. Я собираюсь убить тебя, отец. Я собираюсь убить тебя потому, что ты не сделал ничего дурного. Я собираюсь убить тебя, потому что ты невинен.

 

Весь фильм нас пытаются убедить, что отец Джеймс — не так уж хорош. И тут он сомневается, и тут гневается не по делу, а уж его диалоги с прихожанами — полная коммуникативная катастрофа. Немудрено, что по ходу фильма растет напряжение между ним и общиной: они посылают его по матушке, убивают собаку, сжигают часовню и — вот кульминация — в воскресенье убивают. Но режиссеру лишь удается показать, что Лавель — живой и настоящий человек, не житийная поделка. В свое последнее утро он ведет себя почти обыденно, безо всякой патетики, и умирает просто потому, что кто-то же в этой деревне должен соответствовать своему имени. Просто священник, просто пришел на встречу с прихожанином. Что с того, что у прихожанина с собой был пистолет?

 

ЕВАНГЕЛЬСКАЯ ЛОГИКА

 

Если жизнь христианина оценивать по тому, насколько он хорошо встроен в социум, насколько социум комплиментарен к нему, вся евангельская этика развалится. Драматургия Нового Завета строится как раз на противоположном: жить среди людей, жить ради людей, но не согласуясь с их сиюминутными настроениями, желаниями, вкусами. Сегодня общество исповедует традиционную (добротную «языческую») мораль, завтра пойдет вразнос, а послезавтра будет истерично искать старые-новые «скрепы». Христианство же и вчера, и позавчера, и третьего дня тождественно себе — тем и неприятно для мира. Именно поэтому на практике Евангелие, обращенное к «массам» (иначе и не может быть), находит отклик лишь в единичных сердцах.

Христос был широко известен в узких иудейских кругах — его совсем не заметили современные ему античные авторы. Отец Уэлш, отвергнутый общиной, спас только двух закоренелых негодяев. Киллер Кен, по определению пария в любом социуме, исцелил лишь своего юного коллегу Рэя. Джерри Бойл, герой-одиночка, запал в душу только американскому спецслужбисту и деревенской «школоте». О Джеймсе Лавеле плачет его дочь и пара прихожан. Евангельский сюжет воспроизводим в любых условиях. И в жизни, и в кино. Братья-режиссеры это блестяще доказывают.

Кстати, Джон Майкл Макдонах собирается превратить трилогию в тетралогию и снять четвертый фильм на ту же тему — тему жертвенности. Главным героем будет «беспокойный, грубый и дерзкий паралитик». Удивлюсь, если главную роль в новом фильме сыграет не Брендан Глисон.

Тимур Щукин,

журнал "Вода живая"

[Радка]

"Залечь на дно в Брюгге" - отличный фильм, люблю "ирландские истории".