Католики России, известные и не очень…

[Drogon]

Тема посвящена биографиям российских католиков.

 

Начнем, пожалуй, с не очень известного –

 

Дунин-Слепец Иосиф Константинович – штабс-капитан 89-го пехотного Беломорского полка, командир 1-го крепостного полка гарнизона Выборгской крепости, участник обороны Порт-Артура. Награжден орденом Святого Георгия 4-й степени в 1908 г. Убит в августе 1917 г. взбунтовавшимися солдатами.

 

Происходил из древней шляхты Царства Польского, дворян герба «Лабендзь»/«Лебедь» (Виленская губерния, Великое княжество Литовское). Католик.

 

Вот что о нем пишет М.В. Грулев в своих воспоминаниях: «Был у меня в военно-исторической комиссии помощник, капитан Дунин-Слепец, георгиевский кавалер, израненный в Порт-Артуре, очень способный и усердный работник. И вот, когда наша работа в комиссии кончилась, всех хорошо устроили, для всех нашлись места. А Дунина оказалось никуда нельзя было ткнуть, потому что католик. Тем временем я нашел ему вакансию адъютанта, но в штабе Варшавской крепости. В главном штабе сначала и слышать не хотели, чтобы поляка, да еще в Варшавскую крепость. К счастью, вняли все-таки голосу здравого смысла, и Дунин был назначен в штаб Варшавской крепости. Польские газеты в Варшаве усмотрели в этом назначении даже какой-то акт примирения – так приятно поражены были поляки этим назначением." (Грулев М. В. Записки генерала-еврея. М.: Кучково поле; Гиперборея, 2007. https://forum.vgd.ru/post/1250/39868/p1091726.htm#pp1091726 ).

 

Был женат на Марии Писаревой и имел дочь Елену Иосифовну (1899—1959), которая впоследствии взявшей себе фамилию матери – Писарева, и изменившей дату рождения с 30 октября 1899 года на 12 мая 1902 года. Елена Иосифовна вышла замуж за православного священника Михаила Александровича Ридигера (1902- 1962). Таким образом, Иосиф Константинович Дунин-Слепец – дед Патриарха Московского и всея Руси Алексия II (Ридигера), хотя сведений о нем в официальной биографии патриарха нет. Там отец Елены Иосифовны назван полковником Белой армии, хотя он служил в царской армии, в Белой армии служить ему не довелось, он был убит до ее создания. Поскольку в биографии патриарха сказано, что его мать - в девичестве Писарева, а настоящая фамилия ее отца не называется, все, обычно, считают, что его фамилия была Писарев.

[Drogon]

 

Артём Оганов: «Будущее есть только у тех, кто в него верит»

 

Артём Оганов – учёный-кристаллограф, профессор университета штата Нью-Йорк и адъюнкт-профессор МГУ. У него три лаборатории – в США, в Китае и в России, при Физтехе. В последние годы его имя называют среди кандидатов на Нобелевскую премию. Артём с удовольствием выступает с научно-популярными лекциями, когда бывает в России; они – образец увлекательности и одновременно – простоты и ясности. Один из наиболее цитируемых минералогов-теоретиков мира, Артем вовсе не является «специалистом, подобным флюсу»; помимо кристаллографии, он увлечён мировой историей, в частности истории Китая и Византии. С 1993 года Артём – прихожанин храма святого Людовика в Москве.

 

– Состоявшиеся люди, в первую очередь из числа предпринимателей, зачастую упираются в вопрос: что дальше, чем ещё можно заполнить жизнь, если решены основные вопросы бизнеса. Вероятно, одна из причин кроется в том, что кроме своего дела, иных интересов у людей не существовало, вся жизнь была подчинена работе; культура, политика, вообще жизнь общества – всё это проходило мимо, если не затрагивало бизнес.

 

- Рано или поздно, человек задаст себе вопрос: а ради чего он работал и ради чего жил? Лучше, если он будет задан раньше. Очень многие проблемы у людей от того, что самые важные вопросы они боятся сформулировать вовремя. Знаменитый кризис среднего возраста – типичный пример того, как отложенные вопросы и неправильная система ценностей мстят человеку.

 

- А ты сам когда определил для себя ответ на этот вопрос? Приход в церковь был результатом ответа или, наоборот, именно он и помог ответить на этот вопрос?

 

- Скорее второе. В какой-то момент, мне тогда было 18 лет, я понял, что сам не знаю, ради чего живу – ради чего трачу все свои силы без остатка, учусь, занимаюсь исследованиями, мечтаю о счастье в науке и в своей личной жизни. Ради чего все это? Этим вопросом я не задавался, когда все получалось. Но когда произошли первые серьезные неудачи и поколебалась моя вера в свои силы, вопрос «а зачем я с такими сложностями иду этим, а не каким-то другим путем» стал особо остро. На поиски ответа ушел самый мучительный год в моей жизни, но зато с тех пор я точно знаю, для чего живу, и это дает силы.

 

- Немногие знают, что основатель той науки, которой ты занимаешься, Нильс Стенсен, — святой католической церкви…

 

- Да, это так. Именно Стенсен сформулировал первый закон кристаллографии. Более того, он стал основателем еще нескольких наук. Но при жизни его научные труды не были оценены, их открыли лишь столетием спустя. А еще столетием позже он был причислен к лику святых. Дело в том, что после короткой научной карьеры Стенсен стал католическим епископом и всего себя отдал этой деятельности, и умер в раннем возрасте от истощения – всю свою собственность он раздавал бедным. Кстати, другой величайший кристаллограф, Рене Жюст Гаюи, тоже был католическим священником, и за это чуть не был казнен во время Французской Революции. Спасла его наука – революционеры понимали, что он великий ученый.

 

- Лучше, конечно, задать себе вопрос «зачем я живу?» раньше. Но, с другой стороны, — никогда не поздно, или – лучше поздно, чем никогда. Наверное, то, что человек осознаёт исчерпанность целей и задаётся вопросом, что же дальше, само по себе говорит о том, что он созревает для выхода на какой-то новый для себя уровень. Герой «Игры в бисер» называл это своё состояние «пробуждением». Здесь важно, во-первых, само осознание того, что происходит, что скука и потерянность цели – это знак возможности чего-то нового и большего. Можно ли научиться видеть эти знаки в своей жизни?

 

– Да, если не «плыть по течению», а все время идти вперед и выстраивать свое счастье. Так человек лучше понимает свои слабости и дает себе возможность их исправить.

С Роалдом Хоффманом, нобелевским лауреатом по химии,

автором научно-популярных и философских работ, пьес, стихов.

 

– Подходим к самому интересному: что заставляет людей ставить перед собой новые цели; уже добившись успеха, принимать новый вызов. Что движет лично тобой, заставляя идти от одной отрасли науки к другой?

– Любопытство. С годами оно приобретает и практический смысл: хочется, чтобы мои открытия не только удовлетворяли познавательный интерес, но и приносили пользу. Другой фактор – спортивное соревнование с самим собой. Мало что доставляет такое удовольствие, как осознание того, что ты многое узнал, стал более сильным ученым.

– Мы сейчас говорили о тебе – учёном, то есть, по определению – человеке поиска, погони за знанием. А другие, не люди науки? Какой выход выбирают они – в тех странах, где ты работал?

– Англичане, например, с упоением занимаются садоводством и самообразованием. На лекциях по теоретической физике, которые я посещал в Лондоне, я сидел за одной партой с 82-летней бабушкой, в прошлом – учительницей французского. Она отказалась стареть и тупеть, и вызывала искреннее восхищение всего класса. Моими лучшими студентами за 5 лет жизни в Англии были 72-летние супруги, ушедшие на пенсию – им все было интересно. Они как бы заново начали жить. Такой подход к жизни не может не вызывать уважения, и я его старательно осваиваю.

Мама Артёма, Галина Бирчанская, также является прихожанкой храма св. Людовика в Москве.

– Кстати, крупнейшие американские бизнесмены прошлого – Рокфеллер, Карнеги, Меллон и многие другие – увековечили свои имена в университетах, библиотеках, музеях, картинных галереях, построенных на их деньги. Наши же современные предприниматели более известны приобретением спортивных клубов…

– Я думаю, это дешевле. Люди отвыкли думать об истории и следе, который они в ней оставят, предпочитая думать с перспективой на несколько лет.

– Какую роль здесь играет менталитет: национальный, религиозный? Или дело просто в разном возрасте капитализма в разных странах и, соответственно, разной степени зрелости, как у человека?

– Думаю, все эти факторы присутствуют. Разница в культуре тоже важна: в США лучшие университеты частные, основанные на пожертвования филантропов, а в Европе такого почти что нет.

– Артём, ты весьма разносторонний человек, увлечённый не только кристаллографией, но и историей. Скажи, а как этот вопрос решали в твоей любимой Византии?

- Там этот вопрос не стоял. В Константинополе был университет задолго до того, как университеты появились в Западной Европе, но существовал он за счет государства. Частные пожертвования там практиковались на нужды войн. Но чаще крупная финансовая аристократия обходилась государству боком. Одна из причин падения Византии – в повороте к поощрению крупных землевладельцев во второй половине 11-го века. Это привело к разорению крестьянства, коррупции, падению авторитета правительства, экономическому спаду и отпадению от империи целых областей империи и в конечном итоге ее краху. Это важный исторический урок.

– К сожалению, мы даже собственные недавние уроки успели позабыть… Но этот пример касается общественной жизни, а как решалась проблема исчерпанности целей в частной жизни?

– У всех по-разному, примеров смены деятельности исторических персонажей в Византии много. Многие великие полководцы делали военные перевороты, и нередко становились замечательными государственными деятелями. Даже Патриарх Михаил Керуларий (тот самый, который ответствен за раскол католиков и православных) пытался стать императором. Видимо, в духовной сфере он к тому времени все, что мог, сделал. Интересен и печален пример Ираклия, одного из величайших императоров Византии. В 610 г. он сверг страшного узурпатора-садиста Фоку, но после этого почему-то десяток лет смотрел, как персы разоряли и завоевывали страну, не делая практически ничего. И вот, когда почти все было потеряно, он, человек невоенный, провел блестящую военную реформу, набрал небольшую армию и пока персы стояли у Константинополя, далеко от столицы обучал свою армию, штудировал трактаты по военному искусству и разрабатывал стратегию. Его план был совершенно сумасшедшим. Дав персам осаждать Константинополь, он пошел на восток через союзную Армению. Заманив туда отряды персов, он легко разгромил их, тем подняв дух армии, и вторгся в беззащитную Персию. Персидский шах капитулировал – это был конец великой Персии, которая до сих пор переживает последствия того разгрома. Но после этой великой победы Ираклий уже не мог делать ничего: видимо, закончились душевные силы. Спустя несколько лет он пассивно смотрел, как арабы завоевали провинции его империи – Сирию, Палестину, Египет. Второй раз собраться с силами и рискнуть у него уже не получилось.

Артём с дочерью.

– Кстати, увлечение историей – это своего рода отдушина, «оффтопик»? Оно как-то связано с твоим приходом в Церковь?

– С приходом в Церковь это никак не связано, я всегда любил историю. Для меня история – синоним мудрости. История формирует мое отношение к миру, к сегодняшнему дню, к тем трудностям, которые приходится преодолевать каждый день. Человеку для развития необходимы ролевые модели, и история (в том числе история науки) дает такие ролевые модели. Глядя на них, видишь, что нерешаемых проблем просто не существует, и что изменив себя, можно достичь своей мечты и изменить мир.

Кроме того, история очень помогает мне в чтении лекций. Исторические анекдоты нередко связаны с моей наукой – например, предположения о том, что наполеоновская армия была погублена оловянной чумой (пуговицы на мундирах солдат рассыпались на холоде из-за фазового перехода первого рода, который олово претерпевает при охлаждении). Когда я читал лекцию на Сицилии, в древнейшем городе Эриче, где по преданию родился великий Ганнибал, то свою лекцию я посвятил Ганнибалу, не забыв с упомянуть о том, что по довольно достоверному преданию в конце жизни он помогал армянскому царю фортифицировать его новую столицу Арташат. А когда читал пленарную лекцию в Фессалониках (некогда втором по важности городе Византии), где главная улица – проспект Цимисхия, посвятил ее моим двум любимым византийским императорам – Иоанну Цимисхию и его дяде Никифору Фоке. В Фессалониках я даже нашел угол, где проспект Цимисхия пересекается с улицей Никифора Фоки, и эта фотография открывала мою лекцию. Печальная ирония в том, что Никифор Фока был убит Иоанном Цимисхием, но люди и историки все равно уважают их обоих. Кстати, Никифор Фока был причислен Церковью к лику святых за свой образ жизни, несмотря на то, что в свое время (справедливо) обложил Церковь податями на нужды государства.

– Мы говорили о том, что люди отвыкли думать о своём следе в истории и тем самым лишают себя места в будущем. Но что способно вернуть нам ощущение себя в истории, как деятельного и важного звена в длинной цепочке поколений, которое предполагает сегодняшнюю ответственность за свою страну – не декларируемую пропагандистскими лозунгами, а живую, осознанную, естественную, можно сказать, хозяйскую? Кстати, ты – живой пример такой цепочки, ведь ты как-то упоминал, что твой род восходит к царю Давиду?

– Прежде всего, историю (своего народа, своей страны, своей семьи) надо знать. Не переписывать, как у нас, и не игнорировать, как на Западе, а знать и понимать. В Китае меня поразило то, что любой китаец с ходу способен рассказать десятки историй из жизни местных императоров, философов, художников. В этом один из секретов их экономического чуда. Зная историю своей страны, проникаешься к ней огромным уважением и верой в ее будущее. А будущее есть только у тех, кто в него верит. Про царя Давида – это полушутка. Я наполовину еврей, а у евреев, учитывая многочисленное потомство Давида и его сына Соломона и число поколений, прошедших с тех пор, огромные шансы иметь Давида среди предков. Кроме того, я всегда ощущал духовное родство с Давидом.

– Способны ли культурные или общественные интересы заполнить жизнь сами по себе, без следующего шага вглубь – осознания человеком проблем духовной жизни, цели и смысла существования?

– До какой-то степени – да, и очень многим людям этого хватает (или им так кажется). Но ведь если мы не знаем, ради чего живем, то зачем же жить? Жизнь должна быть осмысленной, подчиненной целям, которые нас движут вперед. Познать этот мир, познать самих себя, принести в мир добро. И если эти цели достигнуты, то вы – счастливый человек, и можете ставить себе следующие.

 

Беседовал Сергей Сабсай

 

https://icatholic.ru...o-v-nego-verit/

[Доминик Веннер]

Илья Стогов, вроде бы.

[Drogon]

Илья Стогов Как я стал доминиканцем - https://catholichurch.ru/index.php/files/file/54-%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B3%D0%BE%D0%B2-%D0%B8-%D0%BA%D0%B0%D0%BA-%D1%8F-%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BB-%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%BC/

[Drogon]

«У Гааза нет отказа». Знаменитый столичный доктор излечивал всех

 

- https://www.aif.ru/society/history/1163295

[Neta]

Эдуард Кочергин: «Господь Бог и желание рисовать меня спасли».

 

Кто сейчас только не пишет воспоминаний! Медиа-лица позволяют издательствам обеспечить продажи, не вкладываясь в раскрутку автора.

Впрочем, Эдуарда Кочергина медиа-персонажем не назовешь… Хотя, главный художник петербургского БДТ, с чьим именем связанны все основные постановки великого Георгия Товстоногова, вполне заслуженно и сам может носить титул «великий».

 

 

Не смотря на то, что Эдуард Степанович, как он сам говорит «кормится рисованием», его книги, написанные как бы вскользь, произвели настоящий фурор. «Ангелова кукла» и «Крещеные крестами» не только о том, как сын репрессированных «врага народа» и «шпионки», пробирался на товарняках из Сибири в родной Ленинград. В них перед глазами читателя встает колоритный мир, который жители петербургских подворотен отчетливо помнят, исчезнувший, вместе с военным поколением ленинградцев и коммуналками с блокадниками.

 

Книги эти, написанные уже утраченным языком, на котором общались со своими сверстниками дворовые мальчишки 40-х и 50-х уже переведены на европейские языки, по ним ставят спектакли, а «Крещеные крестами» получили одну из самых престижных российских литературных премий «Национальный бестселлер».

 

В чем секрет неожиданной даже для автора популярности? Немного подумав, Эдуард Степанович отвечает так: «Ничего не написано о 40-х послевоенных. Выкинули из жизни целую эпоху. Не писали об «обрубках», о комиссованных офицерах, которые спивались, о клубах в пивнухах, где собирались по местам, которые брали, где служили».

 

 

Меня же поразила и самая первая глава книги «Ангеловой куклы», перенесенная и в «Крещеных крестами». На первых страницах я прочитал следующее:

«Второе воспоминание (в моей жизни) связанно с крещением и костелом на Невском. В нем участвуют уже мои ощущения. То есть я не понимаю, что происходит, но поглощаю происходящее. Дяденька-ксендз что-то со мною делает, мальчики в белом размахивают и дымят блестящими металлическими игрушками, похожими на елочные. Много белого, очень много белого – одежд, цветов, света. Запах дыма незнакомый и далекий, и мне кажется, что все торопятся и в этом есть что-то неестественно тревожное. Я, обыкновенно очень улыбчивый, даже подозрительно улыбчивый для своей матки Брони, - не улыбаюсь.

Да, еще вспомнил о ступенях, ведущих в костел. Это было мое первое испытание в жизни (арест отца я ведь не помню). Меня самого почему-то заставили преодолевать их – с огромнейшим трудом, всеми способами: ногами, на коленках, с помощью рук, перекатами…Видать в ту пору я был совсем мал. (…) Если бы этого не было в памяти, наверное судьба моя стала бы иной».

 

Когда в самом начале 90-х годов, я - студент режиссерского факультета, воспитанный на товстоноговских спектаклях, увидел в церкви на Ковенском Кочергина, то просто не проверил своим глазам. Впоследствии оказалось, что это не оптический обман. Человек, с которым хотели работать все ведущие режиссеры Союза, который оформлял спектакли Льва Додина, Юрия Любимова, Валентина Плучека, Зиновия Корогодского скромно молился в храме.

 

Мне даже пришлось объяснять священнику, кого он видел только что в ризнице. Кажется, что он так и не осознал, что рядом с ним только что стоял лауреат Государственных премий СССР, заслуженный деятель искусств РСФСР, народный художник РСФСР. А Кочергин и не искал почестей в храме. Он приходил в него совсем для другого.

 

Вот и сейчас, на вопросы о вере он отвечает просто, неторопливо, не рисуясь, но все же, слегка стесняясь.

- Отец был помором (старообрядцем), мать полькой (католичкой). Я воспитан матерью, русский язык не знал, она говорила со мной по-польски. Тетки, которые меня воспитывали, они тоже польки были. На Петроградской стороне, где я вырос, существовало польское землячество.

 

В 40-м году мать забрали (отца забрали еще в 37-м). Ее посадили как английскую шпионку. Она переписывалась со своим братом, а он был летчиком. Когда немцы захватили Польшу, он оказался в Англии. За письмо брату ее забрали. Меня же отдали в казенный дом.

Она крестила меня, когда я был маленьким. В церкви на Невском, которая тогда еще была открыта. После моего крещения, как рассказывала мама, дня через два ее закрыли. Когда мать посадили, меня отдали моему крестному. Он был краснодеревщик. Жил в одном с нами доме, на первом этаже. В течение месяца я жил у него. За этот месяц приехали тетки и выпросили меня на один день. Повезли в Рыбацкое и там крестили меня еще раз у старообрядцев. Я дважды крещен получается. Но я не виноват…

 

 

Здесь Эдуард Степанович улыбается и, пропустив подробности десятилетия проведенного в колонии, продолжает:

- В 52 –м мы с мамой встретились. Я ее искал, но не знал ее фамилии (ее фамилия была Одынец), а она меня искала. Благодаря ей меня нашли и привезли сюда. Я прошел через массу людей, городов, областей, разных социальных уровней. До 4-х лет я не знал русского языка. Как попал в детприемник, меня спрашивали, а я отвечал по-польски. А они думали, что я их дразню. Мне пришлось «косить под муму» - притворяться глухонемым. Два года я слушал русский язык и учил его. Меня прозвали «Тень», я был как тень, по стеночке тихо ходил.

 

О том, как из шпаненка он стал выдающимся сценографом, Кочергин рассказывает просто. Предварив размышления фразой о том, что если бы не стал художником, то мог бы быть к этому времени вором в законе, «паханом» Северо-Запада». А что помогло вырваться и не стать таким как все?

 

- Выбора не было. Я не делал из этого проблемы. Надо было жить, Помогло выжить ремесло. Меня тянуло к разным делам. Первое, что я сделал – я украл карандаши. Причем сделал это, даже не понимая, что делаю. Просто нужно было и все. Нас возили на фабрику или завод. Был кабинет, там человек рисовал. Я зашел и украл. Цветные карандаши! Такая радость! А потом, еще в Омске, я научился (мне было тогда семь лет) выгибать из медной проволоки профиль Сталина и Ленина. Это очень помогло. Сейчас уже повторить не могу, давно это было, но если потренироваться, то почему бы нет…

 

Господь Бог и желание рисовать меня спасли. Я научился делать карты. Это было в те времена популярно. Научился у китайца раскрашивать картинки. Он научил меня трафарету, и мы с ним шуровали карты. Меня многому научили, пока я добирался домой. Разные совершенно люди. Хант – это народность такая – научил разжигать костры. Могу теперь быть инструктором по туризму.

 

 

Как-то глупо спрашивать о вере в лоб. Но все же звучит и такой вопрос. Кочергин неторопливо отвечает.

- Я поляк, католик. Мать отпевал на Ковенском и был к нему приписан. Он был единственный тогда в городе. Потом когда другие церкви открылись, стал ходить в св. Станислава. Мы живем в Пушкине, там тоже есть католический храм, в котором бываю. Но он мне менее симпатичен.

Заканчивает краткую беседу Эдуард Степанович интересной историей. Простой и многоплановой, как все его творчество.

- Моя мать говорила, что Эдуард – это саксонское слово, обозначает оно «хранитель». Жрецы выбирали из мальчиков «умные головы» и те заучивали все ритуалы и секреты племени. Эдакие библиотеки ходячие. Они были Эдуардами. В роду у матери каждый второй сын был Эдуардом. Если мальчиков не было в течение 30 последующих лет, то первый сын получал второе имя – Эдуард. Мой предок Антоний Эдуард Одынец (автор знаменитой польской колыбельной, друг Мицкевича). Вот такая «фигня-мигня».

 

Надо сказать, что с призванием хранителя истории Кочергин справляется отлично, как-то легко, словно играючи воскрешая ушедшее. Заставляя задумываться над прошедшим и сегодняшним. Не навязчиво уча видеть неожиданные детали и новые оттенки в привычных и обыденных вещах. Делая из потертых деталей минувшего, чудом не выброшенных из пыльных закутков памяти настоящие ангеловы куклы, маленькие артефакты, произведения искусства.

Михаил Фатеев

[Konst]

Интересно. Спасибо

[Amtaro]

Если не ошибаюсь, Эдуард Кочергин был главным художником Большого Драматического Театра. Я видел в его сценографии "Тихий Дон" и "Дачников" Товстоногова. Хороший, талантливый художник. Изменено 22 мая, 2014 пользователем Amtaro

[Amtaro]

Да, проверил. Он и сейчас главный художник БДТ.

[Drogon]

Тохтамыш — католик?

 

Княжна Елизавета Михайловна Тохтамыш-Гирей – из рода из крымских султанов. Отец ее был магометанином, а мать, по происхождению итальянка, — католичкою. И детей сделала католиками. Из послужного списка её брата:

"Из послужного списка поручика Султана Тахтамыш Гирея Михаила Михайловича, составленного на 12 октября 1911 г. следует, что он родился 8 ноября 1870 г., происходил из крымских султанов, уроженец г. Пятигорска, сын майора и князя, вероисповедания римско-католического."

Елизавета Михайловна в 1м браке – за светлейшим князем Дмитрием Александровичем Лопухиным. А после смерти его – за И. В. Стеценко.

Елизавета Михайловна учредила, оборудовала, всю войну содержала большой полевой госпиталь и безотлучно работала в нем старшей операционной сестрой милосердия. Деньги на это она по поручению мужа выручила, продав их Орловское имение, которое в свое время за образцовое ведение сельского хозяйства было удостоено большой бронзовой медали Всемирной выставки в Париже. Она отказалась от предложений уехать за границу вместе с семьей брата. В последствии была воспитательницей сына Пастернака, Евгения.

[black cat]

РУССКИЕ КАТОЛИКИ

 

О.Николай Толстой

О. Николай Толстой, сын обер-гофмаршала А.Н. Толстого. Окончил Пажеский Корпус, а затем Московскую духовную академию. В 1893 г. рукоположен во священника. Совершил кругосветное путешествие. В 1894 г. он принят Папой Львом XIII и приносит Святому Отцу исповедание католической веры. По распоряжению Папы его зачисляют в католический Антиохийский патриархат и возводят в сан протопресвитера Иерусалимской церкви Гроба Господня. Возвратившись в Москву, о. Николай устраивает в своем доме часовню, где тайно собираются здешние католики. Обер-прокурор К.П. Победоносцев возбудил против него в Синоде судебный процесс, в результате которого о. Николая лишили сана, запретили проводить богослужения и взяли подписку о невыезде из Москвы. С тех пор он находился под постоянным надзором полиции. Затем через Петербург и Финляндию бежал за границу. Спустя два года ему разрешили вернуться в Россию. Лишенный по закону всего состояния, о. Николай поселяется в Москве и в более чем скромной обстановке тайно продолжает свою работу. Именно в этот период под его влиянием принимает католичество Владимир Соловьев, о чем свидетельствует опубликованная в журнале “Китеж” за декабрь 1927 г. копия документа, подписанного о. Николаем Толстым и свидетелями кн. Е.В. Долгоруковой и Д.С. Новским. О. Николай принадлежал к Греко-Католической Церкви и, согласно некоторым сведениям, в 20-х годах служил в Одессе по восточному обряду. В 1926 г. он скончался.

 

 

О. Алексей Зерчанинов

В 1896 г. заявил о своем вступлении в католичество благочинный села Борисова Арзамасского уезда Нижегородской епархии о. Алексей Зерчанинов, после чего при содействии своего духовного и светского начальства был немедленно посажен в Суздальскую тюрьму при Спасо-Евфимьевском монастыре. О. Алексей Зерчанинов родился в 1847 г. в семье православного священника. Первоначальное духовное образование получил в нижегородской семинарии, от права поступления в Академию отказался, чтобы скорее приступить к пастырской работе. Служил в Нижегородской епархии, где жило много сектантов и раскольников, поэтому приходилось исполнять одновременно и пастырские, и миссионерские задачи. Самостоятельное углубленное изучение трудов Отцов Церкви, литургики и истории Соборов привело его к мысли о необходимости возврата к истокам Единой Церкви. Открыто перешел в Католическую Церковь. Ряд лет провел в заточении, где, пользуясь самодельными чернилами и гусиным пером, написал объемный труд — апологию католичества, основанный исключительно на материалах русской религиозной печати. Эта работа под названием “Царство Божие в мире. Компиляция материалов, прочитанных деревенским дилетантом” была издана в Кракове. В начале 1900-х гг., по заступничеству Н.С. Ушаковой, о. Алексей Зерчанинов был выпущен на свободу с условием безвыездного проживания на своем хуторе в Нижегородской губернии. О. Алексей устроил там домашнюю часовню и тайную школу. Незадолго до революции 1905 г. он уехал во Львов, а затем в Рим, где его принял Папа Пий X. Но в 1905 г. о. Зерчанинов вновь вернулся на родину. После манифеста 17 октября 1905 г. он переезжает в столицу России и поселяется на Петербургской стороне, на ул. Полозовой, 12. Это был дом русской католички, сестры милосердия В.А, Тимофеевой. В своей комнате он служит Божественную Литургию, на которую собираются жители окрестных кварталов. Этот момент можно считать началом деятельности русской католической общины в Петербурге и в целом в России. После революции 1917 г. о. Алексей вновь подвергся гонениям: несколько раз сидел в тюрьме, затем был сослан в Тобольск, затем переехал в Нижний Новгород, где скончался 23 сентября 1933 г.

 

 

 

 

О. Евстафий Сусалев

В 1908 г. к Католической Церкви присоединяется старообрядческий священник из города Богородска Московской губернии, бывший настоятель храма при Морозовской мануфактуре о. Евстафий Сусалев. В 1909 г. он приезжает с семьей в Петербург и поселяется недалеко от Полозовой улицы. Своим участием в делах католической общины он способствовал открытию первого русского католического храма в Петербурге.

В верхнем этаже дома, где жил о. Алексей Зерчанинов, община снимала небольшую квартиру из трех комнат, одну из которых занимал священник. Между двумя другими комнатами была снесена перегородка, и в образовавшемся помещении устроена церковь. Первая Литургия прошла на Пасху 1909 г. при большом стечении верующих. Тотчас после службы за подписью о. Сусалева на имя Государя Императора была послана телеграмма: “В светлый праздник Христова Воскресения русские старообрядцы, приемлющие общение со Святейшим Римским Апостольским Престолом, возносят ко Всевышнему молитвы о здравии Вашего Императорского Величества и Государя Наследника Цесаревича”. Из ответа следовало, что Его Величество благодарит “русских старообрядцев, находящихся в общении со Святейшим Престолом”, за молитвы. Так фактически было санкционировано открытие русского католического храма. После манифеста 1905 г. Католическая Церковь в России получила право гражданства, и правительство не вмешивалось в ее внутренние дела. Храм Св. Духа на Полозовой улице стал миссионерским центром не только для Петербурга, но и для всей России. На богослужение собиралось так много народа, что маленькое помещение не могло вместить всех, и люди стояли на лестнице. После революции о. Евстафий был изобличен в том, что работал на царскую полицию, за что был запрещен в служении.

 

 

 

Вл. Павел, епископ Гераклиопольский

О том страшном времени свидетельствует вл. Павел, епископ Гераклиопольский: “В конце 1937 г. я был выпущен из концентрационного лагеря. Начиналась другая жизнь. Но это была жизнь постоянного беспокойства, постоянных лишений и преследований. Никто не хотел меня принимать, никто не хотел дать мне приюта на ночь. Когда, на мое счастье, какая-нибудь добрая и сострадательная душа меня принимала, то она мучилась от страха и беспокойства.

И в самом деле, если бы ГПУ узнало о таком поступке, то оказавшего подобное милосердие человека ожидала верная смерть. Без продовольственной карточки, без права на жительство, без денег я обрекался на бродяжничество, на положение беглого, переходящего с 'места на место и не имеющего права жить ни в одном из этих мест. Я проводил ночи в лесах и пещерах, и из этих своих убежищ тайно я поддерживал связь со своей епархией, продолжал свое служение и совершал таинства.

В 1938 г. в Москве было открыто всего 10—12 церквей, все остальные церкви были разрушены, разорены или превращены в склады, магазины, кинематографы и театры. Оставляя нетронутыми эти несколько церквей, Сталин преследовал скрытые политические цели: ему хотелось создать впечатление у иностранцев, будто он терпимо относится к религии.

Средневековая инквизиция является детской игрой по сравнению с той, которая ведется сейчас в России. Странно и непростительно, что Европа так мало осведомлена обо всех этих ужасах”.

Несколько слов о епископе Павле. Он родился в 1880 г. в Архангельске. Окончил духовную семинарию, затем поступил в Соловецкий монастырь. В 1908 г. был рукоположен во священника. Пробыв еще шесть лет в монастыре, по решению начальства стал заниматься миссионерской деятельностью, был странником в Северной Руси. В 1920 г. арестован за контрреволюционную деятельность. Перенес пытки. В 1925 г. освобожден. Вновь проповедовал в Москве, Калуге и Серпухове. В 1931 г. опять арестован, осужден на семь лет каторги в песках Казахстана. После освобождения в 1937 г. вновь путешествовал, проповедовал, служил Литургию, совершал таинства. В 1941 г. оказался в Белоруссии, на территории, оккупированной немцами. Участвовал в открытии многих церквей. За короткое время с его помощью было восстановлено более 60 приходов. В 1943 г. хиротонисан во епископа Брянского в Минском

кафедральном соборе. При отступлении немцев покинул Россию, оказался в Баварии. Работал в лагерях русских беженцев. В Регенсбурге познакомился с архиепископом Михаилом Бухбергером, который сделал все возможное, чтобы помочь епископу-изгнаннику. С тех пор его интерес к христианскому единству, живший в нем с юных лет, стал расти. В 1946 г. епископ Павел вместе со своей сестрой, настоятельницей Серафимой, присоединился к Католической Церкви. Он стал первым православным епископом, совершившим такой шаг. Святой Отец дал ему титул епископа Гераклиопольского. В 1948 г. епископ Павел поселился в Бельгии, сначала в Шевтоньском монастыре, потом в Брюсселе, где принял живое участие в работе Русского католического центра.

 

 

 

 

О. Дмитрий Кузьмин-Караваев

О. Дмитрий Кузьмин-Караваев родился в 1886 г. в Петербурге. Его отец — участник японской войны, генерал, депутат I и II Государственных Дум. Окончил гимназию, затем юридический факультет университета, где, будучи студентом, стал активным членом большевистской секции социал-демократической партии. В 1907 г. был арестован и в течение осени содержался в одиночной камере. В первую мировую войну был санитаром на фронте. По окончании войны стал посещать собрания в доме католического священника о. Владимира Абрикосова. В 1920 г. принял католичество в русском приходе Рождества Богородицы. В 1922 г. вместе с о. Абрикосовым и другими выслан из России за участие во встречах католиков и православных, которые проходили зимой 1921-1922 гг. в Москве с благословения Патриарха Тихона. В 1923 г. вступил в греческую коллегию св. Афанасия в Риме. В 1927 г. удостоен степени доктора богословия и рукоположен в сан иерея. Назначен настоятелем в русский католический приход н Берлине. С 1931 г. — домовый священник студенческого общежития в Лувене. Скончался в 1959 г.

 

 

 

О. Диодор Колпинский

О. Диодор Колпинский родился в православной русской семье в 1892 г. в Пскове. Окончил в Петербурге Первый Кадетский корпус. В 1911 г. вместе с матерью, Ольгой Васильевной, теткой Е.В. Новоселовой и бабушкой Е.М. Новоселовой (в девичестве Мартьяновой) перешел в католичество. В Риме окончил курс папского Григорианского университета и получил степень доктора философии. Затем возвратился в Петербург, где принял священство по латинскому обряду. Служил в церкви св. Станислава викарным священником, заканчивая одновременно историко-философский факультет Петербургского университета. В 1917 г., перейдя в греко-католический обряд, занял должность секретаря русского католического экзархата. После революции эмигрировал в Польшу. С 1927 г. преподавал в Люблинском университете и в Миссионерском иституте. При институте действовали два храма. Для православного о. Диодор по собственному проекту построил иконостас и написал все иконы в древнерусском стиле; для католического создал великолепный проект мраморного Престола в романском стиле, который и был осуществлен. В 1927 г. о. Диодор предпринял издание единственного в то время русского католического журнала “Китеж”. В 1929 г. он был назначен настоятелем русского католического прихода в Харбине. В Австралии и ныне существует община русских католиков, образованная русскими эмигрантами, переселившимися из Китая.

 

 

 

 

Кн. Александр Волконский

7 мая 1866 г. в княжеском роде Волконских родился сын Александр Михайлович. Этот древний род ведет свое происхождение от Рюриков, и все Волконские являются прямыми потомками св. князя Михаила Черниговского. Князь Александр окончил юридический факультет Петербургского университета, Пажеский корпус, Николаевскую академию Генерального штаба. В первую мировую войну он был военным представителем России в правительстве Италии и приемщиком военных заказов на итальянских заводах. После революции 1917 г. остался за границей. Много сил отдавал он деятельности, которая призвана была предотвратить “денационализацию” русских эмигрантов. Так, в 1928 г. совместно с братом Сергеем Михайловичем он выпустил книгу, называвшуюся “В защиту русского языка”. Князь Александр Михайлович пришел к мысли о необходимости вернуться к первоистокам, то есть к неразделенной Церкви времен свв. Ольги, Владимира, Антония и Феодосия Печерских. Князь Александр, став католиком, принял священство в византийском обряде. Он стал одним из выдающихся лекторов папского Восточного института, где читал русскую литературу и историю. Написал несколько книг, в том числе “Католичество и Священное Предание Востока” и “Католичество”. Протоиерей Александр Михайлович Волконский скончался 18 октября 1934 г. в городе Альба-Лонга под Римом.

 

 

 

 

Надежда Александровна Лаппо-Данилевская

Надежда Александровна Лаппо-Данилевская, в девичестве Люткевич, родилась в Киеве в 1874 г. Окончила Елизаветинский институт в Санкт-Петербурге. Много путешествовала, особенно по Италии, где училась пению, после чего дебютировала на оперной сцене Ла Скала в Милане. Но вскоре убедилась, что ее настоящее призвание — литература. В 1911 г. появился ее первый роман “В тумане жизни”, а затем и ряд других. Особенным успехом пользовался роман “Русский барин”. Надежда Александровна с детства была глубоко верующей. После революции 1917 г. под влиянием выпавших на ее долю испытаний она проходит через полосу долгих религиозных исканий и в 1923г. в Риме переходит в католичество. В 1925 г. вышел ее роман “К счастью”, а в 1926 г. — повесть “Поруганный”, посвященные проблемам русской католической эмиграции. Не имея особых средств, Надежда Александровна тем не менее занималась благотворительностью. Многие помнят ее “Христову коробочку” — копилку, куда собирала она пожертвования для нуждающихся. Лишая себя самого необходимого, она помогала не только соотечественникам, но и французам, евреям — всем, кто страдал и нуждался в участии. 17 марта 1951 г. она скончалась в Шароле во Франции.

 

 

 

 

О. Алексей Шевелев

О. Алексей Шевелев родился 16 марта 1896 г. в Одессе. По материнской линии он происходил из графского рода Галлеа-но из Генуи. Его дед Андрей Галлеано хотел, чтобы внук стал католиком, но по законам того времени это было невозможно, и мальчик был крещен в православии. В 1914 г. Алексей окончил Одесский Кадетский корпус, в 1915 г. он был направлен на фронт, где получил ранение и контузию. С детства чувствуя призвание к священству, в 1920 г. он поступил в Одесскую духовную семинарию, которая через год была закрыта. Алексей продолжал учиться самостоятельно, и в 1921 г. в городе Елизаветграде был рукоположен во священника. В 1931 г. его арестовали. Выйдя на свободу в 1937 г., он поначалу работал экскурсоводом в Керчи. Закончив Ленинградский заочный историко-археологический институт, стал сотрудником Керченского музея. Во время войны он с семьей оказался в Германии, где какое-то время работал на американском военном складе. В Мюнхене вошел в контакт с Русским католическим центром и в 1948 г. вместе с женой перешел в католичество. В 1949 г. о. Алексей приехал в Рим и с этого времени в течение 20 лет вел передачи радио Ватикана на русском языке. В тот период, когда радио глушили, о. Алексей читал текст, очень внятно и отчетливо выговаривая каждое слово. Эту привычку он сохранил до конца своих дней. В 1969 г. он вышел на пенсию, но до 1973 г. продолжал вести на радио религиозную программу. О. Алексей скончался 5 июля 1974 г. в своей квартире в Руссикуме.

 

 

 

 

О. Георгий Коваленко

О. Георгий Коваленко родился в 1900г. Когда он учился в Киевском политехническом институте, началась революция. В 1918 г. на его глазах были расстреляны отец, генерал царской армии, и старший брат — офицер. Это побудило его в возрасте 18 лет вступить в Белую Армию. Дважды попадал он в плен и дважды бежал. Из Эстонии, где он был произведен в офицеры, Георгий перебрался в Польшу, но там снова попал в плен и снова бежал. В 1922 г. в Данциге работал грузчиком, бухгалтером, преподавателем русского языка. Принял католичество и стал послушником в ордене Иисуса. Затем переехал в Италию, где изучал философию и богословие и в 1944 г. был рукоположен во священника. В 1947 г. работал в Риме среди русских беженцев. В 1951 г. он перебрался в Буэнос-Айрес, где принял руководство Русским католическим центром. В 1958 г. в связи с ухудшением здоровья вернулся в Рим, где перенес тяжелую операцию, но от болезни так и не оправился. В Риме занимал должность эконома, затем библиотекаря, затем преподавателя русского языка в Руссикуме. Скончался 5 ноября 1975 г.

 

 

 

 

О. Иоанн Корниевский

О. Иоанн Корниевский родился 20 февраля 1910 г. в селе Оконечник Омской губернии. Отец его был богатым человеком. Чтобы избежать раскулачивания, в 1928 г. семья перебралась на Украину. По окончании школы будущий священник служил в армии интендантом и даже дослужился до звания майора. Во время войны он попал в плен, а по ее окончании оказался в Бельгии. Там Иоанн принял католичество. В 1950 г. поступил в Руссикум и в 1955 г. был рукоположен во священника. В Италии о. Иоанн выпустил книгу “Евангелие для детей”. С 1956 г. находился на пастырской работе в Германии, затем, переехав в Бельгию, стал сотрудником издательства “Жизнь с Богом”, где в 1959 г. опубликовал Четвероевангелие на русском языке. В 1962 г. вернулся в Россию. До конца дней своих он был предан Католической Церкви и часто служил Мессу в своей квартире. О. Иоанн скоропостижно скончался 12 июня 1984 г. на 74-м году жизни. Похоронен он на городском кладбище в Запорожье.

 

 

 

Подготовил Евгений Герф

Журнал "Истина и Жизнь" № 6 за 1993 год

Изменено 21 ноября, 2014 пользователем black cat

[Drogon]

О.Николай Толстой

В 1926 г. он скончался.

 

Второй раз женился. За что был запрещен в служении. Расстрелян.

https://catholichurch.ru/index.php/files/file/293-%D1%82%D0%BE%D0%BB%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B9-%D0%BD%D0%B0-%D0%BE%D1%82%D1%80%D1%8B%D0%B2%D0%BA%D0%B8-%D0%B8%D0%B7-%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B9/

[black cat]

Католические новомученики России

 

https://www.catholicmartyrs.org/index.php?mod=pages&page=persons

[Марион]

Имеет ли право русский быть католиком

 

* Неопубликованная статья из архива Дмитрия Панина

(прообраз Дмитрия Сологдина из романа А.И. Солженицына "В круге первом").

 

Не раз в газете «Русская Мысль» меня походя затрагивали как католика. Вот, например, что пишет Зинаида Шаховская в статье «Новые западники» («Русская Мысль», 27.12.79): «К тому же разве только у Д. Панина найдешь при желании (очень малое) общее с Чаадаевым, поскольку Панин считает, что все испытания России происходят от того, что ей привелось стать православной, а не католической страной». Действительно я полагаю, что разделение христиан недопустимо и пагубно и вследствие этого они ответственны за большую часть бедствий, которые обрушились на нашу планету.

 

Христианство — самая сложная, требовательная и трудновыполнимая религия. Догматы веры должны быть тверды как алмаз. Их критерий — воля Бога, выраженная в Евангелии с математической точностью. Верующим не возбраняется думать и предлагать, но решают Отцы Церкви, и их решение обязательно для верующих. Для торжества христианства и движения дружной семьей народов к Царству Божию на земле должна быть великая Вселенская могучая единая Церковь (Еф 1, 22—23; Еф 4, 5; Ин 10, 16)*. Смотреть надо, главным образом, вперед, а не назад. Как и многие, я, конечно, горюю, что произошел раскол единой Церкви на Западную и Восточную. Мне жаль, что Россия получила христианство из рук Византии, а не Рима. Ужасно, что под видом Реформации произошел погром христианского мира и с той поры открылись сперва щели, а потом и ворота для безбожия и ложных доктрин, которые стали заливать мир. Все это уже в прошлом, все это удел историков, к числу коих я не принадлежу. Для меня важно освобождение моей страны от теперешнего режима и будущее ее и всего мира.

 

* Еф 1, 22—23: «и все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем». Еф 4,5: «один Господь, одна вера, одно крещение». Ин 10, 16: «и будет одно стадо и один Пастырь».

 

Как и многие в моей стране я — потомственный православный христианин с тысячелетним прошлым моих предков. Мои родители были бесхитростными православными, четыре моих тетки — монахинями Саровского, Дивеевского и Успенского (в городе Краснослободске) монастырей. В тридцатые годы после уничтожения в Слободе всех церквей моя тетя София Панина, во монашестве мать Сарра, уйдя в катакомбную Церковь, обслуживала всю Слободу и ее округу. Моя мать до своей безвременной кончины в 1927 году была ярой тихоновкой. Среди моих родственников безбожники появились лишь после 1917 года.

 

Свою ненависть к режиму и его неприятие приходилось под Сталиным выражать с большой осторожностью. Приходилось мне, как и другим со мной сходным, быть подпольщиками. Для молодого человека в жуткое время тридцатых годов постоянное посещение одной из еще не закрытых церквей в Москве было связано с неизбежным арестом, и я бывал в ней крайне редко. Призвания стать священником у меня не было. Я ставил перед собой светские цели борьбы с режимом и в то время думал, что уход в катакомбную Церковь для меня не обязателен. Но я не скрывал свою веру в Бога и принадлежность к православию ни во время переписи 1937 года, ни на двух следствиях в тюрьме и в лагере в 1940 и 1943 годах. Все шестнадцать лет лагерей, каторги, ссылки я отстаивал свою веру и затем продолжал это делать в подсоветской жизни в Москве: ходил в приходскую церковь, устраивался так, чтобы в Рождество не быть на работе и уходил с нее на вынос плащеницы, уклонялся от субботников в большие праздники. Все знали, но помалкивали: время было уже не то и несмотря на хрущевские гонения на религию зубастым верующим многое сходило с рук.

 

В ходе своих размышлений с 1959 года я нашел в католицизме то, что мне не хватало в православии, и старался вобрать в свой внутренний мир опыт католичества. Я приобщался к богатству вероучения, энциклик, традиций Западной Церкви. Сложный путь поисков привел меня к конечным выводам.

 

Я вижу Вселенскую могучую Церковь будущего в объединении Римской католической Церкви и православных Церквей с последующим присоединением к ним протестантских Церквей и сект православной Церкви, которая примет догмат о Папе, следующий безусловно из слов Спасителя — Мф 16, 18—19; Ин 21, 15—17; Ин 10, 16*. Римской католической Церкви придется заимствовать у православной Церкви ее изумительную стойкость против влияния времени, ее постоянство в вероисповедных истинах, канонах, обрядах. А для этого Римская католическая Церковь, как я мыслю, догмат о безошибочности Папы применит ко всем областям жизни Церкви, и любое новшество будет принято только после его провозглашения Папой ex cathedra.

 

* Мф 16, 18—19: «...ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах: и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Ин 21, 15—17: «...Иисус говорит Симону Петру... паси агнцев Моих... Иисус говорит ему: паси овец Моих». Ин 10, 16: «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора; и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь».

 

Сначала на ощупь, а потом сознательно я пришел к необходимости доказать самому себе возможность принадлежать к обеим Церквам: к вере моих отцов, с которой был тесно связан всю жизнь и внутренне никогда не порывал, и к Вселенской Церкви, солдатом которой я стал. На своем опыте я убедился в возможности такого решения, впрочем доказанного до меня миллионами униатов.

 

Вернусь к Чаадаеву. Он — пример дутой знаменитости, стяжавший славу громким скандалом. Современники расценивалии его как очень умного человека. Но есть умы, что как падающие звезды с небосвода — блеснут и исчезнут бесследно. Ум, ценимый в гостиной или на пиру друзей, не переживает человека. В 1928 году мой чудесный преподаватель литературы Ф. Ф. Бережков, излагавший ее еще по своей программе, прочел нам ряд кусков из «Философических писем» Чаадаева. Я составил себе следующее мнение: в своих исторических оценках он зацепил за живое, но выводы сделал дикие: прав для меня был Николай I. Конечно, по одной вещи не судят. Но где же остальные? По слухам он что-то писал на листках и прятал их в книгах своей библиотеки. Как же напугал его шеф жандармов! Не переоценил ли Пушкин в молодости Чаадаева, когда писал, что он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, а здесь он офицер гусарский? Если Чаадаев в испуге уничтожил свои творения, то мог ли он продолжать носить офицерское звание?

 

В оценках современных литературных критиков не редко влияние изящной словесности и ее штампов. Но не следует забывать о великом критике, на сегодня скованном великане. Бог даст, народ подвергнет нелицеприятному суду нас, грешных, и всем нам следует к этому дню готовиться.

 

https://dpanin.ru/node/178

[Drogon]

Лялин Константин Николаевич (в мон. Климент, 1901-1958) – правнук росс. имп. Николая I. Во время Гражданской войны вся их семья бежала в Крым, где родители умерли от тифа. С братом Львом эмигрировал в К-поль. Оттуда переехал в Сербию, а затем в Бельгию. В 1925 окончил Сельскохоз. ин-т в Жамблу. Инженер-агроном. 5 августа 1926 перешел в лоно Католич. Церкви. Около двух лет преподавал англ. и нем. языки в школе аббатства Маресу. В октябре 1928 поселился в м-ре Амэ. 1 января 1930 принял обет. Монах Амэ-Шеветоньского бенедиктинского м-ря. Бельгия. В монашестве - Климент. С 1930-1934 изучал богословие в Лувене и Риме. Один из сотрудников журнала «Иреникон». В католичество перешел так же и его брат Лев Николаевич Лялин (р. 1909), инженер-химик, отец историка Бернара Львовича Лялина (р. 1953).

[Neta]

 

Русские католики. Зинаида Волконская

 

Прозаик и поэт, актриса и певица, композитор... Всю жизнь княгиню Зинаиду Волконскую окружали люди искусства. Ее пением в Париже восхищался Джоаккино Россини, в Риме ее друзьями были датский скульптор Бертель Торвальдсен и французский художник Орас Берне. В Москве в ее литературно-музыкальном салоне на Тверской бывали Александр Пушкин и Адам Мицкевич, Иван Козлов и Дмитрий Веневитинов. Среди множества стихотворных строк, посвященных ей, отнюдь не мимолетным комплиментом прозвучало пушкинское “царица муз и красоты”. Исконно русская, из древнейшего боярского рода Белосельских-Бело-зерских, княгиня родилась и умерла на чужбине. В 17 лет она впервые приехала в Россию, а в 37 — уже навсегда покинула ее.

 

Зинаида появилась на свет в декабре 1782 года в Турине, где ее отец Александр Белосельский-Белозерский был послом при дворе короля Сардинии Виктора Амадея III. Он был одним из образованнейших людей своего времени, некогда — друг Вольтера, позднее — член многочисленных научных обществ, коллекционер картин и скульптур. С Россией его связывала только дипломатическая служба. Несмотря на свою родословную, русский князь, — как пишут сейчас, а впрочем, писали и двести лет назад, — был типичным космополитом. В какой-то степени англоман, он был горячим поклонником западно-европейской культуры в целом. Плохо владея родным языком, он, тем не менее, пытался писать стихи на русском.

 

Об этих пробах пера мы знаем из иронических высказываний Петра Вяземского. Поэтические гены перешли к княжне. Но, в отличие от отца, она писала стихи на русском, итальянском и французском языках. Их можно найти в различных журналах и альманахах, издававшихся в 20—30-е годы прошлого века.

 

Княжна Зинаида унаследовала от отца и восторженное отношение к западноевропейским искусству и литературе. После смерти жены князь Александр сам занялся воспитанием дочери. В результате она почти не знала русского языка, зато в совершенстве владела французским, итальянским, английским и даже — что, казалось бы, ни к чему юной красавице — греческим и латынью. У нее были врожденные музыкальные способности, благодаря которым она прославилась позднее не только в России, но и во Франции, и в Италии.

 

В 1809 году Зинаида вместе с отцом впервые приехала в Россию и поселилась в Петербурге. В том же году князь Белосельский неожиданно скончался, оставив дочь одну в только что обретенной отчизне. Смерть отца была тяжелым ударом для княжны, углубившим ее религиозное сознание, сформировавшееся в католической стране.

 

Красивая и образованная дочь дипломата, хорошо известного в придворных кругах, богатая наследница вскоре обратила на себя внимание личного адъютанта царя Александра I — князя Никиты Волконского. Высокий престиж аристократических родов супругов, а также красота и благородство юной Зинаиды позволили ей войти в ближайшее окружение монарха. Царь сразу ее заметил и назначил фрейлиной. В придворных кругах недоброжелательно смотрели на знаки внимания, оказываемые Александром I Волконской, особенно негодовали фрейлины, видя в княгине сильную конкурентку. И только рождение сына Александра дало ей возможность не участвовать в придворных торжествах, балах и приемах, избавило от пребывания в духовно чуждой ей среде.

 

Однако не так-то легко выйти из круга царских приближенных. Весной 1813 года по просьбе императора Зинаида вместе с его свитой выехала в Саксонию, взяв с собой двухлетнего сына. Находиться поблизости от театра военных действий молодой матери было опасно, и поэтому она вынуждена была остановиться в Праге. Из переписки с царем княгиня получала полную информацию об успехах союзных войск.

 

А потом был Париж, где собрались победители над Наполеоном, — русский царь, австрийский император и прусский король. В честь высоких гостей неоднократно устраивались представления, постоянной участницей которых была и княгиня Волконская. Она блестяще пела на королевской сцене в Тюильри. Талантом певицы-дилетантки восхищался тогда не только молодой Джоаккино Россини, но и весь артистический мир Парижа.

Когда политические совещания и сопутствующие им торжества — концерты, балы, маскарады и прочие развлечения — были перенесены в Вену, княгиня блистала на “танцующем конгрессе” как оперная солистка и пианистка. Затем она сопровождала царя в поездке в Лондон и вновь приехала в Париж для занятий сценическим искусством.

 

В Россию она вернулась в 1817 году в связи с необходимостью серьезно заняться воспитанием и образованием своего единственного сына Александра.

 

В поисках педагогов, соответствующих высоким требованиям княгини, она сблизилась с иезуитами. Так в ее жизнь вошел Доминик Шарль Николь, выдающийся воспитатель, который с 1?93 года жил в Петербурге, где основал известную в аристократических кругах школу-пансион. Там воспитывались дети Орловых, Бенкендорфов, Нарышкиных, Голицыных, Вяземских... Волконская не намеревалась отдавать сына в пансион, она хотела сама вместе с лучшими учителями, рекомендованными о. Николем, заняться воспитанием и образованием Саши. По ее просьбе аббат Николь разработал специальную программу, рассчитанную на 12 лет, выделив в ней три направления: физическое, религиозное и собственно воспитание ума. Педагог рекомендовал строгий распорядок дня: раннее вставание, обязательное обливание холодной водой, прогулки на свежем воздухе, гимнастику и простое питание.

 

Религиозное воспитание основывалось на ежедневном чтении молитв, участии в воскресных и праздничных богослужениях, изучении библейских текстов, помощи бедным. Согласно инструкции, воспитанник был обязан еженедельно подавать .милостыню. Эта система была построена на основе принципов католического воспитания, что встречало вполне понятное неодобрение русской общественности.

Воспитание ума заключалось в овладении несколькими языками, главным образом западноевропейскими, усвоении знаний из области риторики, географии, истории, физики, математики, политических наук, рисования, музыки и даже основ фортификации и артиллерии.

 

Сейчас трудно определить, что именно из столь обширной программы смогла реализовать Волконская в домашнем воспитании и обучении сына. В 1820 году все иезуиты, и в том числе о. Николь, вынуждены были покинуть Россию. Контакты княгини с ними прервались. Можно утверждать, что католическое воспитание Александра повлияло на его терпимое отношение к Западной Церкви, хотя и не привело к переходу в католицизм, о чем впоследствии так мечтала его мать.

 

Весной 1820 года вместе с мужем и сыном уехала из России и Волконская. За год до отъезда, неудовлетворенная великосветским образом жизни, княгиня начала стремиться к уединению и нашла его в занятиях литературой. Первая проба пера — книга “Четыре новеллы”, изданная в Москве на французском языке, — не имела успеха в высших кругах общества. Зинаида Александровна решила удалиться с семьей в унаследованный от отца дворец в Риме, где открыла артистический салон. Там бывали выдающиеся художники — Карл Брюллов, Сильвестр Щедрин, Федор Бруни, Орас Берне, Антонио Какова, Бертель Торвальдсен. Гостей объединяло здесь не происхождение, а общие эстетические интересы.

 

Вернувшись через два года в Петербург, Зинаида Волконская по-прежнему не спешит ко двору — она занята воспитанием сына и изучением скандинавской и славянской археологии. Эти знания необходимы ей при подготовке к изданию исторической повести “Славянская картина V века”. Эта работа, написанная по-французски и вышедшая в Париже в 1824 году, рассказывает о жизни и обычаях славянских языческих племен. Историческую поэму “Ольга” Волконская не закончила. Литературная и научная деятельность княгини не вмещалась в систему понятий высшего света о женщине из аристократического рода, общественные функции которой имели строго очерченные рамки.

 

Осенью 1824 года Волконская переезжает в Москву. Здесь она отказалась от затворничества. Слава о ее литературно-музыкальном салоне на Тверской облетела всю Россию. В украшенных античными и современными произведениями искусства комнатах проходили концерты, театральные представления, дискуссии. На вечерах у Волконской встречалась интеллектуальная элита белокаменной столицы — ученые, писатели, художники, журналисты, композиторы. Хозяйка очаровывала всех простотой, гостеприимством. В ее салоне бывали известнейшие поэты: Василий Жуковский, Александр Пушкин, Петр Вяземский, Евгений Баратынский, Николай Языков, Антон Дельвиг, Иван Козлов, Дмитрий Веневитинов, Адам Мицкевич.

Московский период жизни совпал для нее с серьезным духовным кризисом, завершившимся отходом от православия.

 

Сейчас трудно реконструировать отдельные этапы этого духовного перелома. Почти все источники единодушно пишут о княгине как о прекрасной хозяйке артистического салона, окруженной толпой поклонников. Возникает образ великосветской дамы, созданной для муз и любви. Никто из завсегдатаев дома Волконской не догадывался о том, что казавшаяся беззаботной женщина переживает глубочайший кризис.

Результатом поисков новых ценностей явился переход в католичество, что стало большой неожиданностью для ее окружения. Казалось, что это еще одно проявление эксцентричности необыкновенной русской женщины. Однако для человека, хорошо знавшего ее внутренний мир, в этом решении не было ничего неожиданного.

 

С раннего детства Волконская воспитывалась на образцах западноевропейской культуры. Приехав в Россию, она не проявила особой привязанности к Православной Церкви. Ее симпатии к католицизму усилились в период контактов с иезуитами. Следует отметить, что именно при Александре I в России возрос интерес общества к Западной Церкви, появилась даже “мода” на католицизм. В среде аристократов довольно часто стали наблюдаться случаи перехода в католичество.

 

У Волконской уже была подготовлена почва для смены религиозного мировоззрения. А неожиданная смерть государя Александра I в 1825 году, ставшая сильнейшим потрясением для княгини, подтолкнула ее к этому шагу. Она почтила память обожавшего ее монарха траурными стихами, опубликованными в литературных журналах, и переложила их на музыку. Кантата памяти императора Александра I прозвучала в исполнении хора в ее салоне. Одновременно ею были написаны воспоминания на французском языке о последних днях жизни Александра I, переведенные на русский и опубликованные в журнале “Русская старина”.

 

Внезапная смерть царя я последовавшее за ней трехнедельное междуцарствие послужили поводом к уже готовившемуся восстанию декабристов. Суровость приговоров, утвержденных новым царем Николаем I после подавления восстания, также глубоко потрясла Волконскую. Среди осужденных был брат ее мужа Сергей Волконский, приговоренный к 20 годам каторги. Его жена Мария, несмотря на протесты родных и давление властей, приняла решение следовать за мужем в Сибирь. Свой прощальный вечер в Москве 26 декабря 1826 года она провела в салоне княгини Зинаиды, восхищенной ее героизмом.

 

Испытанием, оставившим глубокий след в душе Зинаиды Волконской, стала смерть молодого поэта Дмитрия Веневитинова. В возрасте 22 лет он умер от туберкулеза. Кратковременное пребывание в тюрьме по делу декабристов усугубило его болезнь. Но поскольку безнадежно влюбленный в княгиню поэт часто бывал в ее салоне, возник миф о смерти от несчастной любви, и современники назвали этого романтика русским Вертером. До конца своих дней не могла освободиться Волконская от чувства вины перед юным поэтом.

 

В конце 20-х годов по Москве распространились слухи о том, что княгиня Волконская попала под влияние иезуитов и тайно перешла в католицизм. Хотя к тому времени иезуитов в России уже не было, слухи о смене княгиней конфессии имели основание. За неимением точных данных трудно определить, когда именно Зинаида перешла в католичество и какими мотивами она руководствовалась. Можно только предположить, что процесс принятия этого решения был долгим и не мог произойти под влиянием какого-то одного события или зависеть от чьей-либо воли. К такому выбору она пришла совершенно самостоятельно.

 

Отступничество от православия воспринималось Николаем I как измена родине, и “жандарм Европы” применял суровые санкции по отношению к неофитам, но Волконская не была обычной подданной. Царь вынужден был разрешить влиятельнейшей из особ придворного круга своего предшественника покинуть страну, однако повелел провести следствие, чтобы определить, кто виновен в “извращении в католичество” непокорной аристократки.

 

Итак, в 1829 году Волконская вновь оказалась в Риме, чтобы уже больше никогда не вернуться на родину. Она поселилась на великолепной вилле Палаццо Поли, приводившей в восхищение соотечественников. Снова появились в ее салоне знаменитости, и среди них постоянные ее приверженцы — Берне, Торвальдсен, Бруни и Брюллов. Волконская мечтала, чтобы в Риме поселился и Мицкевич. Мечта не осуществилась, и сердечная склонность друг к другу этих людей отразилась лишь в их переписке.

 

В Риме Волконскую посещал Николай Васильевич Гоголь, впервые приехавший туда в 1837 году, а затем бывавший там в 1838-1839 годах. Писатель переживал тогда глубокий мировоззренческий кризис, усиливались его мистические настроения. Очарование Рима — религиозной столицы Европы — оказывало на него огромное воздействие. С большим рвением стремилась Волконская склонить Гоголя к смене конфессии. Польские монахи ордена Воскресения Господня, созданного не без участия княгини, помогали ей в этом. Они организовали на вилле Волконской диспуты на религиозные и эстетические темы, чтобы подготовить почву для его религиозного перелома. Гоголь в конце концов не решился на такой радикальный шаг и остался в православной вере.

 

Княгиня Волконская не упускала случая, чтобы “обращать” соотечественников, приезжающих в Рим. Александр Муравьев, московский знакомый княгини, нашел ее “приверженной к католицизму до крайнего фанатизма”, добавив, что и его самого Волконская тоже пыталась “обратить”. Совместные усилия Волконской и иезуитов, живущих в Риме, привели к тому, что некоторые члены русского дипломатического корпуса все же перешли в католичество. Это, естественно, хранилось в строгой тайне.

 

Вилла Волконской в Риме стала таким же центром распространения идей католицизма, каким был известный салон Софьи Свечиной в Париже. Многие русские, приезжавшие в то время в Рим или Париж, считали своим, долгом посетить этих необыкновенных женщин. Их соотечественники, принявшие католичество, связывали свои судьбы с этими городами и уже навсегда поселялись в них. Часто из Парижа в Рим наведывались Иван Гагарин, Иван Мартынов и другие русские католики, которых охотно принимала на своей вилле княгиня Волконская. А римские неофиты — Федор Голицын и Григорий Шувалов — были желанными гостями в салоне Свечиной.

 

В 1844 году, незадолго до смерти, принял католичество князь Никита Волконский, проживший последние три года в доме жены. Тогда же отошла от православия и сестра Волконской Мария Магдалина Власова. Лишь сын Александр оставался верным православию, что очень огорчало мать. Однако она понимала, что переход сына в другую конфессию негативно отразится на его дипломатической карьере. Нельзя было забывать и о материальной стороне жизни. Ведь, согласно действовавшему в России указу Николая I, все имущество неофитов-католиков подлежало конфискации, поэтому Волконской пришлось записать свои обширные владения на имя сына, чтобы не потерять единственный источник существования.

 

Князь Александр, оставаясь православным, пользовался в ватиканских кругах большим доверием. Обладая природным благородством, горячо симпатизируя Папе Пию IX, он искренне хотел наладить отношения между Петербургом и Апостольской столицей.

 

С течением времени финансовое положение княгини ухудшалось. Доходы от плохо управляемых хозяйств постоянно сокращались, и уже не хватало средств, чтобы содержать виллу на прежнем уровне. К тому же Волконская занималась широкой благотворительной деятельностью. Она отдавала деньги на содержание церквей, монастырей, нищих, постоянно толпившихся около ее виллы. В последние годы своей жизни княгиня приняла обет и стала ревностной терциаркой. В смирении, аскетизме и любви к ближнему видела она свой путь служения Богу. Когда в начале января 1862 года она умерла, говорили, что это произошло оттого, что княгиня сильно простудилась, отдав нищему свое теплое пальто. Так ли это было или нет, но этот прекрасный миф лег к подножию ее могилы.

 

Церковь почтила ее память надгробной плитой в храме святого Винцента, где покоятся также ее муж Никита и сестра Мария Магдалина.

 

Материал подготовила Татьяна Гамазкова по книге: В. Mucha. Rosjanie wobec katolicyzmu. Lodz, 1989

 

Источник

[Доминик Веннер]

Дмитрий Панин потом вернулся обратно в православие.

[Елена Томина]

Феликс Станиславович Войно-Ясенецкий, отец святителя Луки (Крымского). Архиепископ Лука считал, что стойкостью в вере и верностью Церкви (в его случае, Православной) он обязан примеру благочестия отца - католика

[Neta]

https://www.youtube.com/watch?v=PdXG9S5rlTM

[Neta]

 

С удивлением узнала, что Робер Оссейн - католик. Конечно, он не русский католик, но католик с русскими корнями, в том числе. Сегодня ему исполнилось 93 года.

 

«Сам я был атеистом и только в 40 лет обратился в католическую веру. Я уверен, что мой спектакль «Ее имя Мария» вернет надежду тем, кто ее потерял. Верующий ты или нет, после спектакля в тебе что-то должно измениться … Даже если у нас нет способности исцелять, то силу помогать, любить и сопереживать у нас никто не отнимал. Я думаю, что иначе наша земля, наша планета не выживет».

[Neta]

31 декабря Робер Оссейн умер на 93-м году жизни. RIP+

[Neta]

https://youtu.be/IMTvuUZdh5w

 

Оригинал подкаста: https://sqpn.com/2019/08/prince-galli...

Дмитрий Голицын - русский князь, крещённый в православии, который стал католическим священником в Америке, будучи вторым человеком, рукоположенным в США. Сегодня вы узнаете об удивительной жизни этого человека, прозванного Апостолом Аллеган.

 

Отец Дмитрий на Википедии: http://bit.ly/3oM7pSS (рус) http://bit.ly/3pISEll (англ)

Страница процесса канонизации: http://www.demetriusgallitzin.org/

Книги об отце Дмитрии на Amazon: https://amzn.to/3rkHvHs https://amzn.to/3revVhe

[Neta]

Княжна Леонилла Барятинская была дочерью князя Ивана Ивановича Барятинского и Марии Федоровны, урожденной Келлер. Леонилла Ивановна родилась 27 апреля 1816 г. С юных лет она славилась своей красотой и была одной из самых красивых и образованных женщин Санкт-Петербурга. Под Курском князь построил усадьбу Марьино, где прошли детские и отроческие годы Леониллы. Но как только ей исполнилось шестнадцать лет, мать отвезла ее в Петербург и она была представлена ко двору.

Весной 1834 года юная княжна Барятинская присутствовала в качестве фрейлины императрицы на открытии колонны в память Александра I на Дворцовой площади. Однако она провела при дворе всего год - среди «светской жизни» и «эфемерных развлечений», поскольку вскоре вышла замуж за князя Людвига Сайн-Витгенштейна. Успешная военная карьера графа Витгенштейна приостановилась, когда в 1826 году было выявлено его участие в Союзе благоденствия и Южном обществе, за что он был привлечён к следствию по делу декабристов.

Используя служебные поездки из Петербурга в Тульчин, он исполнял роль связного между Северным и Южным обществами. Принимая во внимание заслуги его отца, император Николай I предписал следственному комитету принять оправдательное решение в его отношении. Графа Витгенштейна было «высочайше повелено не считать причастным к делу».

Выйдя в отставку, граф Витгенштейн много времени посвятил управлению обширными владениями в Белоруссии и на Украине.В октябре 1834 года он женился на княжне Барятинской. Их свадьба состоялась в церкви Зимнего дворца в присутствии всей императорской фамилии во главе с императором. После свадьбы Витгенштейн с женой уехал во Францию и поселился в Париже, где вёл роскошный светский образ жизни. Французская революция 1848 года очень напугала семью и заставила переехать в Германию, где в окрестностях Франкфурта-на-Майне они приобрели полуразрушенный замок Сайн, бывшее родовое поместье Сайн-Витгенштейнов, и построили новый красивый замок в неоготическом стиле.После смерти мужа Леонилла Ивановна поселилась в Швейцарии, на берегу Женевского озера. Последние годы она посвятила благотворительности. Она стала свидетельницей заката многих монархических династий Европы .

Княгиня Леонилла Ивановна Сайн-Витгенштейн умерла 1 февраля 1918 года в возрасте 102-х лет. До последних дней Леонилла Ивановна сохраняла прекрасную память и трезвость ума.

«Это был удивительный экземпляр человеческой расы. Кажется, ей было под девяносто лет, когда она в первый раз обратилась к зубному врачу. Бодрая, красивая, умная, она была духом моложе всех молодых, окружавших её старость». - вспоминал в мемуарах князь С. М. Волконский. Итак,перед вами портрет знаменитого немецкого художника Винтерхальтера Франца Ксавера " Княгиня Леонилла Витгенштейн (урожденная Барятинская)",1840г.,частная коллекция.

Источник

В 1851 году в Риме она перешла в католичество. Католическая капелла, обустроенная княгиней в замке Сайн.

 

[Владимир М.]

Если под Россией понимать всю территорию тогдашней Российской империи, то еще можно вспомнить целую когорту польских писателей и поэтов, которые жили и творили под властью российских императоров: Адама Мицкевича, Юлиуша Словацкого, Эльжбету Ожешкову, Генрика Сенкевича и многих других. Сенкевич меня просто потрясает своим умением напитать христианским, а точнее именно, конечно, католическим благочестием произведение, которое, казалось бы, едва ли должно иметь к религии какое-то отношение. Если, скажем, в его знаменитых исторических романах, той же Трилогии, встретить те или иные католические мотивы достаточно ожидаемо, то в по сути детской приключенческой  книге "В дебрях Африки" (W pustyni i w puszczy) это по-настоящему удивительно! В романе автор описівает, как пятнадцатилетний польский подросток Стась Таорковский, похищенній повстанцами, пройдя через множество испітаний и приключений, наконец возвращается к отцу. При этом он обращает в католическо сына вождя одного из африканских племен и заботится о том, чтобы тот в свою очередь обратил ко Христу своих соплеменников.

Изменено 27 апреля, 2023 пользователем Владимир М.