Сказки Андерсена без цензуры

[Neta]

Сначала статья Радио Ватикана, которую мы уже на форуме обсуждали в Посиделках.

 

 

Сказочное Рождество. Христианство в творчестве Андерсена (фрагменты из передачи)

 

Почти во всем мире отпраздновали Рождество Спасителя, и наступили благодатные и чудные дни святок – период, в который и дети, и взрослые после долгого предпраздничного ожидания – Адвента, рождественского поста, -- погружаются в дивный мир созерцания родившегося Младенца: Он приходит в каждый дом, в каждую семью, в каждое сердце. Святки – святые дни, и от нас зависит, насколько эти дни в нашей жизни действительно будут освящены: ведь благодать Христова наполняет нас, когда мы открываем ей двери, сердце, когда открываем наши глаза.

В эти дни невозможно обойти стороной важную часть нашей культуры, особенно дорогую детям: сказки. Может ли сказка говорить о Христе, оставаясь при этом собою, то есть сказкой?

 

«Розы цветут… Красота, красота! Скоро узрим мы Младенца Христа!» Откуда эти строки? Увы, они знакомы далеко не всем, хотя все без исключения читали эту сказку: именно такими стихами заканчивается «Снежная королева» Андерсена. В советское время сказки Ганса Христиана Андерсена подвергались неумолимой цензуре, из них были «вырваны» целые абзацы и почти целые страницы. А ведь вера в Бога, упование на Него, молитва – неотъемлемая часть практически всех произведений датского сказочника. Но был и полный, нетронутый перевод – даже удивительно, как он мог появиться: такой сборник сказок Андерсена вышел в 1980 году в московском издательстве «Правда», и вступление к нему написал Паустовский. А большинство текстов переведены Петром Готфридовичем Ганзеном еще в 19 веке. И если перечитывать сказки Андерсена сегодня именно в этом варианте, то они звучат совершенно по-новому.

 

Вот всем известная сказка «Дикие лебеди»: королева-мачеха хочет заколдовать Элизу, превратить ее в жабу.

Никакие злые чары не властны над душой, постоянно пребывающей в любви Бога, в молитвенной связи с Ним. Не в этом ли глубокий катехизический смысл этих слов? В этой же сказке неоднократно говорится о том, как Элиза постоянно благодарила Бога за каждый знак от Него: вот добрая фея открывает ей секрет, как ее братья-принцы снова смогут стать людьми. Элиза проснулась, «упала на колени и поблагодарила Бога». Такой же урок упования на Господа и на Его полный любви замысел Элиза проявляет до последней строчки этой сказки: «О, что значит телесная боль в сравнении с печалью, терзающей мое сердце!», -- восклицает она. -- «Я должна решиться! Господь не оставит меня».

 

А вот с детства любимая «Снежная королева». Сказка начинается подробной историей о том, почему разбилось зеркало Тролля:

Вот, оказывается, почему разбилось зеркало Тролля: он хотел посмеяться над самим Творцом… Не скрыта ли в этих словах истина, столь часто проявляющаяся сегодня в жизни человечества, все больше претендующего, в силу научно-технического развития, поставить себя на место Творца, не понимая, что, дойдя до определенной точки, до грани, за которой заканчивается сфера попущенной Богом власти человека, зеркало расколется, искажая сам образ человека?

 

Андерсен был глубоко верующим, причем филологи делают вывод, что его представления не отвечали традиционому для Дании лютеранству. Если почитать его сказки, нередко создается впечатление, что его взгляды на мир, на Бога и Церковь приближаются, скорее, к католичеству. Очень часто, обращаясь к детям, Андерсен рассказывает о смерти – она становится действующим лицом его сказок. Они могут служить прекрасным пособием для ответа на неизбежные вопросы детей о человеческой участи.

 

Вот, например, «Оле-Лукойе». Почему-то из детства вспоминается красочное издание этой сказки, которая, как мы думали, рассказывала о неком волшебнике снов Оле-Лукойе, -- он раскрывал черные и цветные зонтики над засыпающими детьми. А ведь сказка эта на самом деле – о смерти. Оле-Лукойе каждый вечер навещает маленького мальчика – Яльмара, и рассказывает ему истории. А в последний день Оле-Лукойе знакомит Яльмара со своим братом – другим Оле-Лукойе, которого зовут Смерть.

 

А прекрасная, трогательная сказка «Девочка со спичками» повествует не только о смерти, но и о счастье. В канун Нового года нищая девочка зажигает последние спички и видит чудные видения, не замечая, как сама становится их частью: бедняжка умирает и возносится «высоко-высоко – туда, где нет ни голода, ни холода, ни страха,» -- к Богу и к своей умершей бабушке.

 

И еще много, много примеров можно привести, но пусть это будет только началом, а остальные сказки – без цензуры – в эти праздничные дни прочтете вы сами вместе с детьми и друзьями. (С)

[Neta]

Теперь хорошая новость: Протоиерей Александр Ильяшенко опубликовал сборник сказок Андерсена без советской цензуры

 

Этой осенью вышел первый сборник сказок «Счастливый принц» в рамках серии «Библиотека любящих родителей и счастливых детей» – книга, которую можно читать вместе, рисовать к сказкам иллюстрации, ставить домашние спектакли.

 

 

Автор составитель сборника – протоиерей Александр Ильяшенко, отец двенадцати детей и дедушка более тридцати внуков, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря, член Союза журналистов г. Москвы, член Союза писателей России, председатель редакционного совета Интернет-портала «Православие и мир» (www.pravmir.ru), руководитель проекта «Непридуманные рассказы о войне» (www.world-war.ru), директор Православного духовно-просветительского Центра во имя священномученика Владимира Амбарцумова.

 

«Библиотека любящих родителей и счастливых детей» – особый проект. В нем собраны одни из лучших произведений для детей со всего мира, многие из которых нечасто встречаются в книжных магазинах. Другие, несмотря то, что кажутся на первый взгляд очень знакомыми, к большому сожалению, известны российскому читателю лишь в редакциях, прошедших жесткую советскую цензуру – это еще одна важная особенность сборника. В нем собраны сказки только в оригинальных авторских редакциях, что является большой редкостью. Именно поэтому не только детям, но их родителям предстоит новое и удивительное знакомство с этими произведениями.

 

Каждая сказка, вошедшая в сборник, а также их последовательность не случайны. Сказки играют особую роль в жизни человека. Обычно их читают родители детям вслух в раннем возрасте, когда яркие впечатления глубоко врезаются в память ребенка. Детская психология – целостная, дети воспринимают окружающий мир непосредственно, они неспособны анализировать. Дети – существа нравственные, каждый ребенок интуитивно стремится к идеалу, красоте, справедливости, дети хотят видеть пути осуществления идеала. Очень важно показать художественными средствами, что добро побеждает зло, которое в своей сути безобразно и бессильно, а добро – благородно и прекрасно.

 

На восприятие сказочного произведения очень большое влияние оказывает его «окружение» – если с доброй сказкой с ясным нравственным содержанием, соседствует сказка, в которой добро и зло перемешены, нет определенной нравственной позиции, то и восприятие безупречного произведения тускнеет, и теряется острота благотворного воздействия на ребенка. У одного и того же автора могут быть произведения, разительно отличающиеся друг от друга по своему нравственному содержанию.

 

Например, наряду с такими безупречными произведениями великого датского сказочника Г.Х. Андерсена, как «Снежная Королева», «Дикие лебеди», соседствует достаточно популярная, безусловно, талантливая сказка «Огниво». Но, если на нее взглянуть с нравственной точки зрения, то она не выдерживает никакой критики. Старуха обещала Солдату богатство, он его получил. Она сдержала свое обещание, а он ее убил! Далее, он влюбился в принцессу, и по его приказу волшебные собаки растерзали короля и королеву, отца и мать его невесты, его будущих тестя и тещу. Говоря современным языком, он просто расчистил себе путь к престолу. Разве можно такого персонажа ставить ребенку в пример? В то же время ряд других произведений является исключительно талантливой проповедью высоких нравственных качеств. Причем подобные произведения интересны и полезны не только детям, но и взрослым, и звучат подчас удивительно современно.

 

Обычно, сборники сказок формируют по национальному или авторскому принципу, например, «Русские народные сказки», или «Сказки Пушкина». Но принципом отбора для сборника «Библиотека любящих родителей и счастливых детей» является именно нравственная направленность сказочных произведений. В предлагаемый сборник вошли сказки, объединенные своим ясным нравственным содержанием, принадлежащие перу разных авторов, отечественных и зарубежных, живших давно и сравнительно недавно.

 

 

В настоящее время издается много детских произведений, как правило, все они прекрасно изданы, но далеко не все они несут глубокий нравственный смысл, побуждают детей задумываться о нравственных ценностях. Выбрать среди множества ярких, красочных изданий не только занимательную книгу, но книгу по содержанию добрую, которая принесет детям душевную пользу, совсем не просто. Предлагаемые сказочные произведения помогут детям научиться задумываться, хороший, или дурной поступок они намереваются совершить; учат доброте и благородству, уважению к старшим и любви к Родине.

 

 

Источник: Правмир

[Павел Недашковский]

Наталья, спасибо Вам за новость. Очень радует такая инициатива, обязательно хочу купить себе российское издание без купюр Изменено 7 ноября, 2014 пользователем Павел Недашковский

[Drogon]

"Снежная Королева" Андерсена в картинках. Вильхелм Педерсен.

 

Первым иллюстратором сказок и историй Ханса Христиана Андерсена был Вильхелм Педерсен. Он был морским офицером, лейтенантом, и рисование было для него не более чем увлечением. Тем не менее, он сделал 125 иллюстраций к 45 сказкам для издания 1849 и продолжал иллюстрировать сказки Андерсена еще 10 лет, до самой смерти.

 

 

"...Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим Творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись еще, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги..."

 

 

"...У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли коренья и небольшие кусты роз (в каждом по одному), осыпанные чудными цветами. Родителям пришло в голову поставить эти ящики поперек желобов — таким образом, от одного окна к другому тянулись словно две цветочные рядки. Горох спускался из ящиков зелеными гирляндами, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями; образовалось нечто вроде триумфальных ворот из зелени и цветов. Так как ящики были очень высоки и дети твердо знали, что им нельзя карабкаться на них, то родители часто позволяли мальчику с девочкой ходить друг к другу по крыше в гости и сидеть на скамеечке под розами. И что за веселые игры устраивались у них тут!.."

 

"...Она побежала вперед что было мочи; навстречу ей несся целый полк снежных хлопьев, но они не падали с неба — небо было совсем ясное, и на нем пылало северное сияние — нет, они бежали по земле прямо на Герду и, по мере приближения, становились все крупнее и крупнее. Герда вспомнила большие красивые хлопья под зажигательным стеклом, но эти были куда больше, страшнее, самых удивительных видов и форм, и все живые. Это были передовые отряды войска Снежной королевы. Одни напоминали собой больших безобразных ежей, другие — стоголовых змей, третьи — толстых медвежат с взъерошенною шерстью. Но все они одинаково сверкали белизной, все были живыми снежными хлопьями..."

 

 

 

...Посреди самой большой пустынной снежной залы находилось замерзшее озеро. Лед треснул на нем на тысячи кусков, на диво ровных и правильных: один, как другой. Посреди озера стоял трон Снежной королевы; на нем она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума; по ее мнению, это было единственное и лучшее зеркало в свете..."

 

 

...Цветущие розовые кусты заглядывали с крыши в открытое окошко; тут же стояли их детские стульчики. Кай с Гердой сели каждый на свой и взяли друг друга за руки. Холодное пустынное великолепие чертогов Снежной королевы было забыто ими, как тяжелый сон. Бабушка сидела на солнышке и громко читала Евангелие... Так сидели они рядышком, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло теплое, благодатное лето!"

[Neta]

 

«Герда начала читать “Отче наш”…» Самая известная христианская сказка увидела свет 175 лет тому назад

 

А самый издаваемый зарубежный писатель в СССР не избежал цензуры – но скрыть настоящий смысл она не смогла.

 

– Смотри, отец, какие красивые узоры на окне!?– сказал как-то зимой Ханс Кристиан. – Видишь? Тут женщина в белом платье, у нее на голове корона, и она протягивает руки. – Ледяная дева заглядывала ночью в окно! – забеспокоилась мама… – это не к добру… Вскоре это видение возникло вновь: перед смертью отец Андерсена прошептал испуганному мальчику: «Вот идет Ледяная дева, и она пришла ко мне». А мать, утешая сына, сказала: «Не плачь, бесполезно звать его, он умер, Ледяная дева унесла его». Возможно, именно так родилась самая известная христианская сказка, увидевшая свет 175 лет тому назад – 3 января 1845 года.

 

Гадкий утенок с характером стойкого оловянного солдатика

 

 

Высокий худой человек с длинными руками и большими пальцами, с маленькими глазками и непропорционально огромным острым носом – Ханс Кристиан Андерсен всю жизнь испытывал комплексы по поводу своей внешности. Злые языки называли его орангутангом. Вдобавок к этому у него был совсем непростой характер. Депрессивный, вспыльчивый, обидчивый до крайности, ежедневно Андерсен был одолеваем целой лавиной фобий: он боялся отравления, ограбления, соблазнения и сумасшествия; собак и потери паспорта; смерти от руки убийц, в воде, в огне – даже возил с собой веревку, чтобы в случае пожара вылезти в окно; погребения заживо – клал у постели записку «На самом деле я не умер»; трихинеллеза – не ел свинины.

 

Это описание больше похоже не на портрет сказочника, а на наброски чудаковатого героя какой-нибудь полной волшебных превращений и неожиданных поворотов сказки. Со злыми колдунами и добрыми волшебниками, с тотальным одиночеством, непониманием и изгойством, с признанием и всеобщей любовью в финале.

 

Петр Вайль как-то проницательно заметил, что Ханс Кристиан Андерсен прожил жизнь гадкого утенка с характером стойкого оловянного солдатика.

«Жизнь каждого человека – это сказка, написанная пальцами Бога», – не случайно любил повторять Андерсен. Роль чуда в своей жизни он считал настолько определяющей, что даже две последние автобиографии назвал «Моя жизнь как сказка без вымысла» (1847) и просто – «Сказка моей жизни» (1855).

 

Но если вчитаться в дневники и письма Андерсена, сказка улетучивается, и вырисовывается совсем другой портрет – вечно сомневающегося, неуверенного в себе, склонного к перепадам настроения и отчаянию человека.

 

И хотя сам Андерсен был убежден (по крайней мере, именно так он говорил публике), что по своему пути он всегда шел вслед за «счастливой звездой» и «волшебной феей», конечно, под чутким руководством Всемогущего Господа, который всегда «все устраивает к лучшему», мы-то понимаем, что чудеса на пустом месте случаются только в сказках, в реальной жизни обычно нужно долго и настойчиво готовить для них почву. Поэтому роль силы воли, самовоспитания и целеустремленности писателя в достижении успеха переоценить невозможно.

В письме Хенриетте Вульф он проговорился, что считает себя «болотным растением датской литературы». А сегодня его бы смело назвали человеком, который сделал себя сам на все сто процентов. Мальчик из нищеты, из глубинки, родившийся в очень бедной семье сапожника и прачки, не просто однажды решил, что выбьется в люди, но загадал, что непременно проснется знаменитым… и стал стучаться во все двери, даже запертые на несколько замков.

 

«Чтобы стать знаменитым»

 

Едва Хансу исполнилось 14 лет, он отправился покорять Копенгаген. Без денег и связей, в ветхой одежде он шел с одной мыслью – начать карьеру актера. «Ухожу, чтобы стать знаменитым!» – так и заявил растерянной маме.

 

Поэт, библиотекарь, собиратель датского фольклора и искусствовед Юст Матиас Тиле, ставший впоследствии добрым знакомым Андерсена, вспоминал: «Однажды утром – кажется, в июне – я сидел, удобно расположившись за письменным столом спиной к двери, как вдруг в комнату постучали. Не повернув головы, я сказал: «Войдите!» Потом, оторвавшись от бумаги, я увидел у порога долговязого паренька весьма своеобразной наружности. Он отвесил мне низкий театральный поклон, снял и положил на пол картуз, а потом выпрямился во весь свой немалый рост и, продемонстрировав заношенный сюртук со слишком короткими рукавами, уставился на меня парой узеньких китайских глаз, сидевших за выдающимся носом и толстыми веками так глубоко, что для лучшего обзора им не помешала бы хирургическая операция. Пестрый ситцевый платок на длинной шее паренька был так сильно затянут, что голова его, казалось, стремилась отделиться от туловища. Короче, это было странное существо, ставшее еще более несуразным, когда, сделав два шага вперед, оно повторило свой поклон и с пафосом заявило: «Не соизволите ли оказать мне честь и выслушать стихи о чувстве, которое я питаю к театру?»

 

Оторопев, я не успел ответить, как оказался в потоке поэтической декламации и последовавшей за ней сцены из «Хагбарта и Сигне», в которой чтец играл все роли сразу. Ошеломленный, я ждал момента, когда мог бы вставить слово, задать вопрос и получить на него вразумительный ответ. Увы, представление продолжалось, сменившись сценой из комедии и эпилогом из нее, написанными, по признанию чтеца, им самим. Покончив с эпилогом и сделав мне еще несколько театральных поклонов, он схватил картуз, который все это время лежал у двери, как зритель, от удивления разинувший рот, скатился вниз по лестнице и исчез».

 

А вот другое воспоминание, запечатлевшее писателя уже в зрелые годы:

«Он замечательный чтец, и его часто сравнивали в этом отношении с Диккенсом, а Диккенс был чтецом превосходным. И все же я склонен думать, что манера чтения Андерсена была более впечатляющей и красноречивой. Оба писателя выступали перед многочисленными аудиториями. И голос Диккенса был, пожалуй, более подходящим для сцены, чем для пюпитра чтеца. Он был громче и сильнее, чем у Андерсена, но все же не таким мягким и музыкальным. Я слышал, как читал Диккенс сцену смерти маленькой Нелл в Нью-Йорке, и был растроган до слез, но я все время осознавал, что это читает текст его автор. А вот когда Андерсен читал свою историю «Девочка со спичками», я не думал об авторе вообще и плакал, как ребенок, не сознавая ничего, что происходило вокруг меня» (Гилдерой Уэллс Гриффин, «Мои датские годы»).

 

 

Шоколад с королевой

 

На тот момент «социальные лифты» в Дании практически отсутствовали – это было жестко сословное королевство, и происхождение задавало почти «железную» траекторию пути. В этом смысле европейская Дания мало чем отличалась от дворянско-крепостной России эпохи Пушкина (Андерсен младше нашего поэта всего на шесть лет). Но вероятно, именно отсутствие накатанной колеи и стало трамплином для амбициозного юноши – он покорил не только родную Данию, но и весь мир.

 

Немногим удалось вкусить такое прижизненное признание, как Андерсену. Его книги читали по всему миру – от простых работяг до венценосных особ.

В списке его поклонников числились и шведская королевская чета, и король Пруссии, и даже император Мексики! Датский король Кристиан IX воспитывал своих наследников на сказках Андерсена и относился к поэту с таким участием и любовью, что лично провожал сказочника в последний путь, шествуя за его гробом. Благодаря Кристиану IX «андерсеновский дух» проник и в российский императорский дом, ведь одна из дочерей датского короля, принцесса Дагмара, словно по волшебству в далекой России превратившаяся в Марию Федоровну, стала супругой Александра III и матерью Николая II.??

 

«25 лет назад я пришел с маленьким узелком в Копенгаген. Бедный и чужой всем мальчик, сегодня я пью шоколад с королевой, сидя за столом напротив нее и короля»,? – не без гордости писал Андерсен сыну своего покровителя и другу Эдварду Коллину 5 сентября 1844 года.

Говоря современным языком, сказочник стал настоящей суперзвездой. Ему было всего 43 года, когда в Германии вышло 38-томное (!) собрание его сочинений по-немецки.

 

И даже в стране Советов, упорно строившей «новый мир», свободный от старых «отживших предрассудков», Ханс Кристиан Андерсен, пожалуй, повлиял на воспитание многих поколений едва ли не больше, чем весь марксизм и ленинизм вместе взятые. Шутка ли – он был самым издаваемым в СССР зарубежным писателем: общий тираж 515 изданий составил 97,119 млн экземпляров. Конечно, цензурой нещадно вычеркивались не просто отдельные слова, но и целые абзацы. Но вычеркнуть общий христианский смысл сказок было невозможно.

 

Хотя большинство читателей воспринимает Андерсена исключительно как детского писателя, сказочника, он оставил очень богатое наследие: 8 сборников стихов, 6 романов, 6 книг романтической прозы, 5 подробных путевых очерков, около 50 пьес (как собственного сочинения, так и адаптации других авторов, в том числе либретто опер), а также 3 автобиографии (самая большая в русском переводе – 700 страниц).

 

Более того: сам Андерсен долгое время не считал сказки своим основным литературным амплуа и относился к ним как к хобби, не придавая им важного значения – чего не скажешь о романах и пьесах (но кто их сейчас знает? Разве что специалисты…). Первый сборник сказок – «Сказки, рассказанные детям» – увидел свет в 1835 году, когда Андерсену исполнилось 30 лет…?«Снежную королеву» он написал в 39 лет.

«Жил-был тролль…»

 

«Снежная королева» – сказка удивительная. Сколько ее ни читай – каждый раз открывается что-то новое, содержание расширяется и углубляется.

Вступительная глава – «Рассказ первый, где речь идет о зеркале и его осколках» – занимает чуть больше страницы печатного текста. Не поленитесь, перечитайте и освежите в памяти. С одной стороны – это зачин, предисловие, задающее ритм и настрой дальнейшему повествованию, с другой – это совершенно самостоятельное художественное произведение, ценное само по себе.

 

«…жил-был тролль, злой-презлой – это был сам дьявол. Как-то раз у него было прекрасное настроение: он смастерил зеркало, обладавшее удивительным свойством. Все доброе и прекрасное, отражаясь в нем, почти исчезало, но все ничтожное и отвратительное особенно бросалось в глаза и становилось еще безобразнее. Чудесные пейзажи казались в этом зеркале вареным шпинатом, а лучшие из людей – уродами (…) Когда человеку в голову приходила добрая благочестивая мысль, зеркало тотчас строило рожу, а тролль хохотал, радуясь своей забавной выдумке. Все ученики тролля – а у него была своя школа – рассказывали, что свершилось чудо.

– Только теперь, – говорили они, – можно видеть мир и людей такими, какие они на самом деле.

Они повсюду носились с зеркалом, и в конце концов не осталось ни одной страны и ни одного человека, которые бы не отразились в нем в искаженном виде».

Что это, как не диагноз миру, утратившему истинные ориентиры. Точная и глубокая притча о мировосприятии человечества, пораженного грехом; о большинстве масс-медиа, о секретах «успеха» современного телевидения – мастер-класс «Как собирать высокие рейтинги».

 

Холод самоуверенности

 

В описании места действия сказки легко угадывается главный город в жизни Андерсена – Копенгаген:

«В большом городе, где столько домов и людей, что не всем и каждому удается отгородить себе хоть маленькое местечко для садика, и где поэтому большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей…»

 

Итак, зеркало, созданное дьяволом, разбилось вдребезги – «миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, еще больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, – ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда». Такая льдинка попала и в сердце Кая.

 

Почему Герду миновало это испытание, что ее уберегло и почему Кая все же опутали сети зла? Возможно, ответ кроется в самоуверенности, тщеславии Кая, которые поселились в его сердце задолго до проделки тролля. Помните, как на вопрос Герды, не страшна ли им Снежная королева, мальчик ответил: «Пусть-ка попробует!.. Я посажу ее на теплую печку – вот она и растает!»

 

А когда Снежная королева уже увозила своего пленника на волшебных санях, Андерсен замечает: «Кай… хотел прочесть «Отче наш», но в уме у него вертелась одна таблица умножения». В этом замечании кроются очень важные для писателя рассуждения о модных уже тогда прогрессивных идеях строго научного мировоззрения. «Бог – лишняя фигура», – стали твердить вокруг. Человечеству достаточно логики, математики и «здравого смысла» (всего через несколько лет после смерти Андерсена в книге «Веселая наука» Ницше подведет итог: «Бог умер»). Вот как раз на примере Кая – почти что хорошего мальчишки – Андерсен предлагает провести мысленный эксперимент. И ведет своего героя путем холодного рассудка.

И вот Кай оказался в царстве Снежной королевы: «Он сидел на одном месте – такой бледный, неподвижный, словно неживой. Можно было подумать, что он замерз». Он потерял все черты, свойственные мальчишкам его возраста: живость, веселость и жизнерадостность. Стал безразличным и бесчувственным исполнителем чужой воли.

 

Герда – полная противоположность заколдованному Каю. Добрая, чуткая, внимательная и любящая. Засыпая во дворце, куда ее привел ворон, девочка думает: «Как добры все люди и животные!» Ни разу она не упрекнула мальчика, не вспомнила его злым, насмешливым, гордым – а ведь именно таким он и был все последнее время. «О Кай, мой милый Кай…» – вздыхала весь свой долгий и трудный путь Герда.

И самое главное – любящее сердце Герды чудесным образом преображает все вокруг: вспомните принца с принцессой, маленькую разбойницу или ее маму.

 

Побег из башни из слоновой кости

 

Искушение Кая понятно – оно близко каждому из нас: аргументы холодного разума, тонкое коварство философии, лишенной любви, горделивой науки. Но неужели Герда проходит свой путь гладко, без сомнений и духовных препятствий? Конечно нет! Ее искушению, «замаскированному», таинственному и оттого очень опасному, посвящена целая глава – «Цветник женщины, умевшей колдовать», которая с точки зрения ритма и структуры рассказа кажется неуместной и даже лишней. Но для Андерсена это отступление было очень важно.

 

В самом начале своего пути Герда попадает в волшебный сад, который нарочито украшен самыми разными красотами – удивительные деревья, обильное «гостеприимство» «доброй» волшебницы, угощения, предложенный отдых, сон – такой нужный, необходимый, правда ведь? Вокруг суета, беды, разочарования, а здесь – безмятежный покой. В саду будто разлит снотворный эликсир, убаюкивающий, заставляющий забыть обо всех проблемах за его пределами. Бедная Герда ведь так устала, она имеет полное право на отдых, она это заслужила. Сперва девочка, не привыкшая ожидать от людей ничего плохого, разрешает себе небольшой отдых, остановку, передышку. Она засыпает, и цель ее пути постепенно размывается, уходит на второй план, память о Кае затуманивается, его образ становится нереальным и очень далеким.

 

Исследователи отмечают: этот сад – важнейшая для Андерсена метафора. Это олицетворение искусства, башни из слоновой кости, которая отгородилась от реального мира красивым высоким забором своих грез, мечтаний. Человек, попадающий в этот сад, точно так же первое время уверен, что нашел рай, вот оно – его сокровище, вожделенная пристань, где можно отдохнуть от несовершенства мира и его постоянных проблем. Литература эпохи Андерсена уже тогда умела это делать – уносить человека высоко на смотровые площадки воздушных замков. Писатель протестовал против подобного бегства от реальности, искусственного создания «стерильных» и «безмятежных» островов в бушующем море человеческой жизни.

 

А разве не то же самое происходит и сейчас – разве не такой же волшебный сад предлагают человечеству телевизор, интернет, социальные сети, торгово-развлекательные центры? Разве не вожделеют об этом маркетологи – чтобы человек забыл, ради чего и Кого он живет, и целиком погрузился в сон виртуальных ценностей, «золотых яблочек»?

 

К счастью, Герде удается преодолеть этот «опиумный» сон, стряхнуть с себя морок, вязкий и красивый кошмар. Отважная девочка убегает из сада и с ужасом осознает, что провела в этом сладком плену все лето и почти всю осень. И теперь – в преддверии зимы – ей предстоит трудный путь в ледяное королевство.

 

Писателю важна эта мысль – за такие вот удовольствия, за наркотик грез, надо платить страданиями. Человек просыпается, и реальность оказывается всегда жестче, суровее. Так и Герду сразу же встречает злая метель.

Но чем более беззащитной становится Герда, тем она сильнее. Девочка покидает финку полуодетой и босой и почти сразу встречает на своем пути передовой отряд Снежной королевы. И прибегает к единственно возможному оружию:

 

«Герда начала читать «Отче наш»; было так холодно, что дыхание девочки сейчас же превращалось в густой туман. Туман этот все сгущался и сгущался, но вот из него начали выделяться маленькие, светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали в больших грозных ангелов со шлемами на головах и копьями и щитами в руках. Число их все прибывало, и когда Герда окончила молитву, вокруг нее образовался уже целый легион. Ангелы приняли снежных страшилищ на копья, и те рассыпались на тысячи снежинок. Герда могла теперь смело идти вперед; ангелы гладили ее руки и ноги, и ей не было уже так холодно».

 

 

«Кай и Герда». Рисунок Марии М., Новосибирск. art-teachers.ru

Розы цветут

 

В чертогах Снежной королевы было идеально красиво, но это была мертвая красота. «Как холодно, как пустынно было в этих ослепительно белых залах! Веселье никогда не заглядывало сюда!»

 

Кай все дни напролет неотлучно находился в самом большом снежном зале. Он «совсем посинел, почти почернел от холода, но не замечал этого – поцелуи Снежной королевы сделали его нечувствительным к холоду, да и самое сердце его стало куском льда».

 

Мальчик сосредоточенно и скрупулезно выполнял задание Снежной королевы – сложить изо льда слово «ВЕЧНОСТЬ». «Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков», – сказала снежная властительница. Да, быть господином себе, конечно, хорошо, но как-то маловато для того, чтобы отдать свое сердце тьме. А если прибавить пару новых коньков?.. Так мальчишку точно можно «подцепить». Это в репертуаре лукавого. Но у Кая никак не получалось выполнить это задание, хотя ему и очень хотелось. Наверное, причиной тому – горячие молитвы любящего сердца.

 

Каю было очень непросто узнать Герду. Но слезы девочки смогли согреть ледяное сердце и разрушить все чары ада.

«Горячие слезы ее упали ему на грудь, проникли в сердце, растопили его ледяную кору и расплавили осколок. Кай взглянул на Герду, а она запела:

– Розы цветут… Красота, красота!

Скоро узрим мы Младенца Христа.

Кай вдруг залился слезами и плакал так долго и так сильно, что осколок вытек из глаза вместе со слезами».

Чары наконец рассеялись, и всё изменилось: «Радость была такая, что даже льдины пустились в пляс, а когда устали, улеглись и составили то самое слово, которое задала сложить Каю Снежная королева». Но теперь слово «ВЕЧНОСТЬ» означало не вечную смерть, а вечную жизнь, спасение.

 

«Если не будете как дети»

 

Когда дети вернулись домой, они увидели любимую бабушку, которая читала книгу – какую, бдительная советская цензура решила оставить в тайне. Но Андерсену скрывать было нечего, ведь он точно знал, что читать она могла только Книгу книг – Евангелие. Сказочник даже уточнил, какой фрагмент был перед ее глазами – слова Христа: «Если не будете как дети, не войдете в Царствие Небесное!»

«Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном».

 

Начать с детьми разговор о Боге всегда непросто. Здесь нельзя сфальшивить, нельзя уйти от сложных вопросов или превратить Господа в эдакого строгого стороннего наблюдателя, который только и ждет, когда кто-то нарушит заповедь – и тут же жестоко карает. Получается такой «удобный бог», которым легко запугивать детей и манипулировать их поведением. Правда, когда детки чуть вырастают, они прекрасно понимают, что к Настоящему Богу этот, выдуманный хитрыми родителями, никакого отношения не имеет. А где искать Настоящего – они не знают, им не показали. Ни на собственном примере, ни в душеполезных разговорах. Чтобы не наломать дров, чтобы тонко и исподволь начать самый важный разговор с ребенком – разговор, который должен длиться всю жизнь, – надо бы заручиться поддержкой. Хорошими помощниками в таких делах могут стать сказки Андерсена, которые еще неизвестно, кому принесут больше пользы – слушающим детям или читающим родителям.

 

Для нас

 

Самый знаменитый памятник Андерсену находится, конечно, на его родине – в Дании, в центре Копенгагена. В Королевском саду, напротив розового замка Розенборг, на небольшом возвышении сидит всеми здесь любимый сказочник. Он задумчиво смотрит вдаль. В левой руке – закрытая книга, а правая протянута словно для благословения. Памятник был установлен в 1880 году, вскоре после смерти писателя, на том месте, где в свое время находившийся на грани нищеты молодой Ханс Кристиан часами сидел на скамейке, ел грошовую булку и, вероятно, любовался белыми лебедями, плававшими в пруду.

 

По первоначальной задумке скульптурную композицию должны были дополнять фигуры детей, окруживших Андерсена. Но создатель памятника вовремя спохватился: великий сказочник всегда обижался и горячо протестовал, когда его называли «детским писателем». Видимо, понимал, что в его произведениях нуждаются прежде всего взрослые.

 

Так и сидит он в одиночестве – человек, воспитавший многие поколения, но так и не почувствовавший тепла домашнего очага, заботы любящей жены и неугомонного внимания своих детей. «Но в этом мире для человека важнее не то, что его окружает, а то, что у него внутри…» – мудро заметил сказочник. И был, конечно, прав!

 

Источник

[Neta]

 

Сегодня второе воскресение Адвента. В это время я стараюсь часть времени посвящать медитациям и рассуждениям о событии Рождества. В это вечер я бы хотел поделиться несколькими мыслями о сказке Андерсена "Снежная королева".

Эта сказка была опубликована 21 декабря 1844 года, год спустя после публикации "Рождественской песни" Диккенса (о ней - в следующий раз). "Снежная королева" содержит много загадок и тайн и может быть прочитана как философское, точнее, теологическое послание.

1. Сад и комната бабушки - это первозданный рай. Дети окружены розами, они живут в своем безмятежном мире, исполненные любви друг к другу. В самый светлый период их райской жизни, летом, когда Герда выучила Рождественский псалом ("Розы цветут... Красота! Красота // Скоро узрим мы младенца Христа") и когда дети, взявшись за руки, глядя на солнце, чувствуют присутствие самого Младенца Христа, сердце и зрение Кая поражают осколки зеркала Тролля.

Это момент отпадения от рая. Кай меняется, он видит мир в искаженном свете. И следующей зимой его похищает Снежная королева. Герда пускается в опасное путешествие. Преодолев множество опасностей, она находит Кая. Она исцеляет его молитвами и горячими слезами любви. Перед нами сцена воскрешение Кая (ведь у кого ледяное сердце, тот уже не человек, как говорила колдунья-финка).

Когда дети возвращаются домой, в свой рай, они вдруг замечают, что стали взрослыми. Бабушка сидит и читает Евангелие: "Если не будете как дети, не войдете в царствие небесное". И снова звучит Рождественский псалом (третий раз в этой сказке). Кай и Герда сохраняют свою детскую веру и любовь, но теперь они возвращаются в рай уже зрелыми людьми.

Этот мотив падение и восстановления, ухода и возврата, смерти и исцеления (силой любви, силой молитв и, конечно, силой Христа) образует главную нить повествования.

2. Сюжет с зеркалом Тролля тоже является переосмыслением теологического сюжета. Тролль (диавол) - завистник Бога. В его зеркале мир отражается в негативном свете. Все великое и достойное в этом зеркале умаляется и высмеивается (становится карикатурой), а все злое раздувается до максимальных размеров. Не правда ли, очень современно! Зеркало разбивается на мелкие кусочки, но в каждом осколке заключена вся сила дьявольского зерцала, сила искажать и умертвлять, лишать веры и любви.

3. И сама Снежная королева необычный персонаж. Когда королева второй раз поцеловала Кая, он взглянул на нее: "Более умного, прелестного лица он не мог себе и представить. Теперь она казалась ему совершенством". Между ними особая связь. Это можно назвать подобием любви, скорее, анти-любви. Снежная королева - надменная и холодная интеллектуалка, владычица ледяной и математически выверенной вечности. Ее королевство - это своеобразная версия ада.

У Андерсена здесь все время проступает образ холодного интеллектуализма, воплощенного в математике. Кай увлечен точностью и строгостью фигур. После своего "падения" он испытывает отвращение к розам. Но зато его восхищает точность и искусность снежинок. "Какая точность! Ни единой неправильной линии"!

Вместо "Отче наш" он, в минуту опасности, вспоминает лишь таблицу умножения. А в самих чертогах Снежной королевы он увлечен "ледяными играми разума". Сам трон Снежной королевы - это зеркало разума ("по ее мнению единственное и лучшее зеркало в мире"). По заданию Снежной королевы Кай составляет из льдинок слово "вечность". Если он сложит это слово, то станет "сам себе господином" и получит в подарок весь мир и пару новых коньков. Как это прекрасно! "Я подарю тебе весь свет и пару новых коньков". Детские коньки как бы оттеняют и немного понижают пафос философского посыла для взрослых.

Как удивительно! Андерсен обыгрывает этот древний философский идеал владения своими страстями, идеал самопознания. Но для него - это холодный идеал. Холодная философия, строгая математика без веры и любви, без жара сердца и без Бога.

4. В тексте противопоставление холодного разума и горячей веры - один из главных мотивов. Воплощение холодного разума - математика. Образ живой веры - Христос-Младенец. И детские сердца влюбленных. Живым розам противопоставляются мертвые цветы (морозные узоры на окнах). Свет солнца противопоставляется тьме ночи. Горячее любящее сердце - ледяному сердцу. А Божий мир, исполненный блага - злым карикатурам Тролля.

5. В сказке много совсем недетского, загадочного и трагического. Чего стоят расспросы Герды, когда цветы ей рассказывают свои истории. Там и восходящая на костер индийская вдова, любящая другого, но вынужденная принять смерть в послушании бездушной традиции. И гробы трех сестер, плывущие по ночному озеру. И нарцисс, грезящий о далекой изящной танцовщице ("полуодетой"). Наконец, одуванчик, грезящий о девичьем поцелуе.

Есть еще много интересный и важных деталей. О них я подробнее рассказываю в своей беседе на Patreon-канале.

=AT1IE8QaGu3eiVPXar1-O3ne_OtJVfl8kKTh03U_SzJ-MqICnCwAHoQMgEeIuykc-pvdyh_IVDRm7M1hDxsrDIoHd-dZfXvNmzm05w-HDd2yNG_i4x9uZjQewA9X9_eURjNF7Hon6SMyV4EYrQEOtd-j2Vz8fJh5RTSK5eX3r9R4y5DbZ1tVEF1G"]https://www.patreon.com/andriibaumeister

Если у вас появится свободная минутка - перечитайте внимательно эту сказку. Мне она представляется одной из версий библейского сюжета. Это теология в форме сказочного повествования. Это метафизические медитации данные в форме волшебной истории. И эта история - не только для детей. Более того, для детей главные смыслы "Снежной королевы" закрыты, еще не понятны. Дети могут воспринимать только внешний сюжет, общую канву.

Это сказка - для взрослых. Для тех, кто стал зрелым, но сохранил детскую простоту сердца. "Если не будете как дети, не войдете в царствие небесное". Ведь только чистые сердцем узрят Бога...

 

=AZVmhvdbcPALR6plnciuKkAq6CCVLEirVNlI5Zn8TBRzOTCFtGv282mW4P7bq_9WLwvsEEHtvFDN1M4U4UvOCd71aALQvm50srwfZeLOJZ9HHAueDGj4iOWXy7h4XVxC4fVg6X-q-UL9FIwyLCR1Hy6o3367FGnFotMGiYQwXTmyYg&__tn__=-UC%2CP-R"]Андрей Баумейстер

[Neta]

 

Богословие в сказках: Оле Лукойе

 

Одна из последних работ Анны Гольдиной

 

--------------------------------------------------------------------------

 

Эту сказку многие из нас знают с раннего детства. Она очень хороша в воспитательных целях. «Вот будешь хорошо себя вести, уберешь игрушки, вовремя ляжешь спать, и придет к тебе Оле Лукойе, откроет свой разноцветный зонтик и покажет интересные сны. А будешь продолжать шалить, откроет черный зонт и пролежишь, как чурбан, до утра, не увидев не одной красивой картинки», — могли говаривать некоторые родители. Хотя, наверное, слово чурбан уже не употребляли, оно из самой сказки. Так Андерсен описывает непослушных детей, которым всю ночь ничего не снится. Да и лучше пусть придет Оле Лукойе, чем серенький волчок, который непременно укусит за бочок.

 

Историю про Оле Лукойе Андерсен опубликовал в 1841 году в сборнике «Сказки, рассказанные детям». Тогда сказочник, полушутя, записал в своем дневнике: «они сделают мое имя бессмертным, я попытаюсь завоевать грядущие поколения». Тогда Ганс Христиан считал себя «серьезным» автором, писал романы, пьесы и путевые заметки, но, оказалось, что его слова стали пророческими. Именно сказки из этого сборника известны детям и взрослым всего мира.

 

В 1894 году Петр и Анна Ганзен перевели «Оле» на русский язык. На сказке в их переводе выросло несколько поколений советских и российских детей. Во времена цензуры она не сильно пострадала, в отличии, например, от «Снежной Королевы», был только изменен кусочек, связанный со смертью. Впрочем, были и другие переводы «Оле». Так в 1908 году сказку перевел писатель Александр Александрович Федоров-Давыдов. Следуя тогдашней моде все русифицировать, он перевел и имя персонажа. Теперь сказка называлась «Оле Закрой глазки». Несмотря на то, что Федоров-Давыдов был довольно известным и популярным писателем, этот перевод нашел не много почитателей. Поскольку сейчас творчество Александра Александровича практически забыто, стоит сказать, что он был одним из создателей и пионеров советской детской литературы. Еще до революции издавал детские журналы, в которых большое внимание уделялось не назидательным рассказам, а естественным наукам и истории. Впоследствии Федоров-Давыдов активно сотрудничал с Чуковским. И именно благодаря ему получил название один из популярных советских детских журналов, «Мурзилка». Так звали персонажа его книжки «Похождения Мурзилки, удивительно шустрой собачки».

 

Надо сказать, что Федоров-Давыдов абсолютно точно перевел имя андерсеновского персонажа. «Лукойе» — это «закрой глаза». Оле – имя собственное, довольно распространенное в Дании в начале XIX века. Производное от имени Олаф. Это волшебный человечек, которого часто изображали как гнома, хотя Андерсен нигде не упоминает, что Оле именно гном. Он пришел из датского фольклора, известного сказочнику с детства. Оле Лукойе – волшебное существо, приходящее к детям и приносящее им сны. Но не во всех историях Оле добр, иногда приносимый им сон похищал у детей жизнь. В этом персонаж родственен Песочному человечку, известному из европейского фольклора. Он бросает в глаза детям песок, чтобы они скорее засыпали, но может и похитить душу ребенка, да и вообще навести всякие неприятности. Нельзя сказать, что Оле Лукойе, вышедший из-под пера Андерсена, добр или зол. Он приходит в гости к мальчику Яльмару, чтобы рассказать ему семь историй, которые только на первый взгляд кажутся совсем простыми.

 

Оле навещает детей вечером, когда уже пора ложиться в постель, и брызгает им в глаза сладкое молоко. Почему такой выбор? Почему не теплую водичку, например? Ответ прост: молоко с медом частенько давали детям холодными осенними и зимними вечерами как средство от возможных простуд. Есть в выборе жидкости для волшебной спринцовки Оле и свой философский смысл, ведь Андерсен всегда был очень внимателен к деталям, иногда по несколько раз переписывая сказки. Могло ли быть у Лукойе молоко с сахаром? Могло, потому что в те времена сахар уже перестал быть столь дорог, что его покупали как особую сладость. Мало того, после наполеоновских войн, приостановивших поставки тростника из Африки, активно стали выращивать сахарную свеклу, которая неплохо росла и в южных районах Дании. Сахар по-прежнему продавали в аптеках, считая его необходимой составляющей для многих лекарств. И в то же время он все больше стал использоваться на кухнях простых датчанок, заменяя патоку и мед. Но, скорее всего, Андерсен все-таки предполагал, что в спринцовке у его персонажа молоко с медом, которое давали детям перед сном и в бедных, и в богатых домах Дании. К тому же выражение «молоко и мед» пришло из Библии, что было важно для очень религиозного сказочника, пусть его персонаж и говорит, что он старый язычник (к этому мы еще вернемся).

 

Библейское выражение «молоко и мед» пришло из пастушеской среды. Перебирающиеся с места на место вслед за своими стадами пастухи частенько питались только молоком и медом, так называли сладкую патоку. Подобный рацион мог быть у них месяцами. Еще в XIX веке так питались и арабские кочевники, бродившие по Палестине. Их стада за несколько столетий полностью уничтожили ирригационную систему этих земель, сделав земли Израиля бедными и сухими, поэтому ни на что, кроме меда диких пчел и молока овец или верблюдов, им не приходилось рассчитывать. Хотя многие исследователи считают, что кочевники — потомки Авраама не употребляли молока и молочных продуктов. Эту версию подтверждают и некоторые еврейские мудрецы, говоря о том, что израильтяне боялись оскверниться, потому что считали молоко не производным от коровы, а частью ее тела. Только когда на горе Синай была дарована Тора, евреи стали использовать молочное в пищу, потому что получили на эту тему точные указания. Кстати, считается, что именно молоко и молочные продукты были первой трапезой после того, как Моисей спустился с горы. Даже само слово «халав», «молоко» на иврите, отчасти напоминает об этом. Гематрия, числовое значение этого слова, сорок, именно столько, сколько Моисей провел на Синае.

 

Молоко для многих народов было символом возрождения и благодати, и даже эликсиром жизни, ведущей к бессмертию. В книге Исход (Исх 3,8) Земля Обетованная описывается, как земля, в которой течет молоко и мед, то есть это земля изобилия и благодати. А в сказке Андерсена молоко и мед открывают мальчику Яльмару дорогу к удивительным путешествиям.

 

Имя Яльмар было очень популярным в Дании. Его можно перевести как «здоровый, цельный» или, если считать, что оно произошло от двух слов германского происхождения, — как «щит воина». Андерсен никак не описывает своего персонажа. Если про Оле мы знаем хотя бы, что он ходил в одних чулках, не используя никакой обуви, что под мышкой у него были два зонтика, то про мальчика Яльмара мы не знаем ничего. Единственное, что в первый день общения с Лукойе говорится о его прописях, так что можно предположить, мальчик-школьник.

 

Оле Лукойе приходит к Яльмару каждый вечер, приглашая поучаствовать в необыкновенных путешествиях. Иногда эту сказку называют «Божественной комедией» Андерсена, с тем лишь исключением, что движутся персонажи не из ада в рай, а наоборот. Оле начинает общаться с мальчиком в понедельник, раскрывая перед ним протестантскую картину устройства мира, где важное место занимает порядок и «хорошие отметки за поведение»… Но все по порядку.

Понедельник. Оле Лукойе приходит в гости к Яльмару и создает в его комнате волшебный мир, полный цветов и удивительных плодов, прекрасный вкус которых трудно сравнить с чем-то на земле.

 

Перед нами образ рая, открывшегося хорошему послушному мальчику. Но вдруг что-то мешает это благостной картине, какой-то шум. Да это же аспидная доска и тетрадь Яльмара, неправильно решенная задача и неаккуратные прописи, спрятанные в ящик письменного стола. Есть ли место такому беспорядку в раю? Поэтому весь вечер, вместо сказки, Оле посвящает муштре букв в прописи Яльмара. Под конец они становятся ровными и красивыми, но утром, когда мальчик просыпается, буквы снова прежние, корявые и с неправильным наклоном. Оле показывает Яльмару в самой простой и доходчивой форме, что нужно, чтобы попасть в рай. В «протестантском прибранном» раю, как говорил Николай Гумилев, должен быть порядок. Если ты пишешь кривые буквы и неправильно решаешь задачи, то значит недостаточно хорошо выполняешь свои обязанности, а это непорядок. Может, у тебя и с отметками по поведению есть проблемы? Здесь нет места милосердию, только понимание того, что и как должно быть правильно. Андерсен транслирует воспринятый им с детства протестантский взгляд на мир.

 

Во вторник начинаются чудеса. Яльмар попадает в картину и отправляется в плавание. Андерсен часто обращается к образу реки и отправляет своих героев плыть по течению. Так происходит в «Снежной Королеве»: Герда плывет по реке и течением ее прибивает к саду старушки. И в «Дюймовочке»: течение и мотыльки уносят героиню прочь от жабы и ее противного сына. Яльмар тоже отправляется в путь. Сначала его окружает сказочный мир, принцессы, которые делятся с ним пряниками, большая половина которых оказывается у него в руках, принцы, салютующие ему золотыми саблями и осыпающие его изюмом. Потом мальчик проплывает мимо стоящей в саду старой няни, напевающей ему песню-благословение.

 

Андерсен прибегает здесь к жанру видений, использовавшемуся еще в Средние века и получившему особую популярность в эпоху романтизма. Мир грез приятен и доброжелателен к ребенку. Здесь никого не интересуют его оценки и правильность поведения. Казалось бы, снова рай. Но если внимательно присмотреться, то получается, что в этом «раю» центром становится сам Яльмар. Все происходящее радует его, ласкает его взор и гордыню. Идеальный мир, подобно саду старушки в «Снежной Королеве», что-то скрывает. Нужно приглядеться, чтобы понять, что мальчик, скорее всего, путешествует по миру мертвых, с одной стороны. А с другой, по миру, который является неким промежуточным местом, ведущим вниз, в преисподнюю.

 

Стоит обратить внимание, что герой сказки никого не благодарит, никому не кланяется. Даже старую няню он не приветствует, не говорит ей ни слова. Тут надо вспомнить, что многие герои Андерсена были наделены добрым сердцем и умением благодарить, те же уже упоминаемые Герда и Дюймовочка. Но Яльмар не таков, ему любопытно, приятно, но в ответ он не может дать ничего, даже сказать «спасибо». Оле Лукойе не предлагает мальчику задуматься, что с ним не так. Подобно Вергилию у Данте, он просто ведет Яльмара дальше, вниз. И уже задача читателя задать вопросы и найти на них ответы. Во вторник на смену гордыне приходит жестокосердие, которое найдет свое продолжение в среду.

 

Среда. И снова путешествие, снова плавание. На этот раз за окном идет такой сильный дождь, что он затапливает город. Уж не всемирный ли потоп начался? Яльмар среди тех, кто спасается на ковчеге, на корабле, плывущем среди затопленных башен и колоколен. И снова мы видим, что в мире своих грез мальчик эгоистичен. Он не думает о родителях, братиках и сестричках, друзьях, которые могли остаться в затопленном городе. Зато обращает внимание на аистов, летящих над кораблем. Аисты тоже часто встречаются в сказках Андерсена, например, в «Дочери болотного царя». Эти птицы как раз и символизируют любовь к своим родителям. В Древнем Риме даже существовало такое понятие как «закон аиста» — обязанность заботиться о своих родителях. Яльмар про этот закон ничего не знает. Он уплывает от родных мест все дальше и не задает никаких вопросов. Вернется ли он на утро в тот же город к своим родителям или проснется где-то в другом месте, ведь дождь-то за окном был настоящий, а не пригрезившийся?

 

Аисты летят на юг, в теплые края, которые всегда ассоциируются у сказочника с чем-то прекрасным. Там рай, самый настоящий, а не созданный при помощи сладкого молока из спринцовки Оле Лукойе. Но одна из птиц так утомлена полетом, что падает на палубу корабля. Сюжет падающей птицы довольно часто встречается у романтиков. В нем много символизма. Это и потерянная душа, не справившаяся с испытаниями, и ангел, и одинокий странник, и даже несчастный, на которого напали разбойники на пути в Иерусалим. Андерсен по-своему осмысляет историю обессилившей и упавшей птицы. Оказавшись на борту корабля, аист попадает в птичник. Да-да, вспоминается птичий двор из «Гадкого утенка». Здесь тоже есть заносчивый петух, злые курицы, утки и индюки. Они высмеивают усталого аиста, задирают его, но длинноногая птица молчит. Как замечает петух, их общество «слишком низменно для него». Но дело совсем не в заносчивости аиста, он просто сделан из другого теста. Он рассказывает грубым птицам о чудесной Африке, а они думают, что он дурак. Птичий двор – образ, пришедший к сказочнику из детства. Андерсена обижали и травили в школе, потом ему непросто было на работе на ткацкой фабрике. Мало того, что долговязый, так еще и с тонким высоким голосом, который долго не ломался.

 

Видимо, шутка индейского петуха по отношению к аисту пришла из детства сказочника: «Какие у вас тонкие ноги! Почем аршин?» В своих воспоминаниях Андерсен описывал, как однажды шутник на ткацкой фабрике стянул с него штаны, чтобы проверить не девочка ли долговязый обладатель нежного голоса. «Я чувствовал себя тонущей собакой, в которую дети ради забавы кидают камни», — говорил Ганс Христиан. Трогательная фигура усталого аиста, запертого в птичнике и так похожего на самого писателя, вызывает сочувствие. Даже не особо добросердечный Яльмар ему сопереживает. Он открывает двери клетки и выпускает птицу. Восстановивший силы аист отправляется в Африку, а злобные курицы не перестают отпускать в его адрес колкости. Яльмар, чтобы угомонить их, напоминает: «Завтра из вас сварят суп!» Аист покидает сказочный «Ноев ковчег», а мальчик остается на нем и уподобляется его обитателям. Грех злословия плывет вместе с ним и находит свое место в его сердце.

 

В четверг Оле Лукойе отправляет Яльмара в подземный мир, он посещает мышиную свадьбу. На первый взгляд приключение кажется похожим на аттракцион. Оле уменьшает мальчика до размеров оловянного солдатика и даже наряжает в его одежду, а потом отправляет в наперстке, запряженном в мышку, по многочисленным переходам, смазанным салом и потому скользким. Яльмар спускается все ниже и ниже в мышиное царство.

 

В этой сказке появляется упоминание «Оловянного солдатика», сказки, посвященной мужеству, воле и верности. Только облаченный в костюм солдатика Яльмар, как мы знаем, несколько иной, он самый обычный мальчик. Вероятно, Оле облачает его в этот костюм, чтобы он чувствовал, что он не такой, как мыши, чтобы он не забывал о своей принадлежности к человеческому сообществу и наблюдал за происходящим со стороны, не пытаясь разделить с мышами трапезу.

 

Целующиеся, не переставая, молодожены, которых никто не венчает, разглядывающая их мышиная толпа, которая к моменту угощения увеличивается до такой степени, что почти начинается давка, — все это образ невоздержанности, которая вызывает у Яльмара любопытство, но, на счастье, не более того. Мальчик возвращается в свой мир, просыпается, но он пока еще ребенок, поэтому помыслы его чисты и, оказавшись в мире низменных желаний, которые всегда олицетворяли мыши, воспринимает все произошедшее как обычное приключение, не чувствуя в нем липкого прикосновения греха. Сказочник отмечает, что в эту ночь Яльмар побывал в «знатном обществе». Так что перед нами еще и своего рода сатира на современные Андерсену светские рауты.

 

Пятничная история начинается с размышлений о тех, кто совершил в своей жизни что-то дурное и теперь грехи преследуют их, не давая уснуть. Снова сказочник возвращается к мысли, что в рай могут войти только те, кто всю жизнь прожил праведно. Им уже в старости начинают сниться добрые сны их детства, которые потом превратятся в сказку вечности.

 

А Яльмар в пятницу снова попадает на свадьбу, теперь это свадьба двух кукол его сестры. Здесь тоже не происходит никакого венчания, просто собираются гости, а молодые решают, куда им отправиться в путешествие. И тут опять на сцене появляются птицы: ласточка – образ прекрасного и возвышенного, весны и возрождения, и курица, которая в сказочных историях Андерсена всегда являет собой нечто приземленное. Ласточка предлагает молодым отправиться в теплые края, столь прекрасные и удивительные. Курица же, напротив, советует провести лето в деревне среди грязи и капусты, которая хорошо родится в непродолжительное северное лето. Выбор, которые делают куклы-молодожены, это не выбор между отдыхом на родине и отдыхом на турецком берегу. Это выбор между раем, которым всегда в сказках Андерсена предстают теплые края, и если не адом, то земным захолустьем, не ищущим горнего и довольствующимся удовлетворением своих самых простых потребностей. Перед нами образ даже не лени, а равнодушия.

 

Очень часто обращают внимание, что свадьба кукол устраивается в пятницу. В те времена в лютеранской Дании еще существовала традиция не проводить празднеств по пятницам, когда мы вспоминаем о смерти Иисуса на кресте. Андерсен, выбирая для кукольного брака именно пятницу, как бы показывает, что речь идет о натурах глубоко светских, презирающих всякие условности. Это снова «высшее общество», которое не ищет, на самом деле, ничего прекрасного и возвышенного, а только удовлетворяет свои потребности.

 

Суббота внезапно оказывается днем без приключений. Виной тому портрет прадедушки, которому не понравились истории Оле. Впрочем, с самого начала Лукойе не собирался отправлять куда-то в волшебные страны. Вечер субботы занят у него важной работой: нужно снять с крючков и протереть все звезды, а потом аккуратно повестить их на место, нужно проверить, как церковные карлики вычистили все колокола, потому что завтра главный день недели, воскресенье. Портрет прадедушки Яльмара недоволен, что мальчику рассказывают не о естественнонаучной картине мира. Даже удивительно, что он промолчал целую неделю! Благодаря его вмешательству, мы узнаем новые подробности о волшебном человечке Оле Лукойе. Он говорит: «Я старый язычник; римляне и греки звали меня богом сновидений! Я имел и имею вход в знатнейшие дома и знаю, как обходиться и с большими, и с малыми». Так вот, оказывается, кто перед нами, сам Гипнос! Так что совершенно неудивительно, что в воскресенье он знакомит мальчика со своим братом-близнецом, Танатосом, богом сна смерти.

 

Но прежде чем обратиться к теме смерти, стоит сказать несколько слов о фразе Оле, что он старый язычник. Звучит она хлестко, но, как видно по субботней истории, не совсем соответствует действительности. Ведь Оле готовится не встретить рассвет, поприветствовать Гелиоса или воспеть песни с нимфами. Он готовится к главному дню недели – воскресенью. И одна из его забот – это вычищенные колокола, которые должны призывать на службу и разносить весть о Воскресении по всей округе. Разносить весть о том, что смерть побеждена, ад побежден. Слова апостола Павла, которые мы вспоминаем в Пасхальное время: «Смерть! Где твое жало? Ад! Где твоя победа?» (1 Кор 15,55)

 

И вот наступает воскресенье. В этот день Оле показывает Яльмару своего брата, которого тоже зовут Оле Лукойе и который тоже рассказывает свои сказки. Он скачет на коне над городом, собирая души. Тех, кто хорошо себя вел, второй Оле сажает впереди себя и рассказывает добрую сказку, а тем, кто плохо себя вел, сажает позади и погружает их в кошмар, от которого они все трясутся. И вот что интересно: воскресный рассказ – единственный, где Оле не только не покидает мальчика, но держит его на руках, чтобы он лучше рассмотрел волшебного всадника.

 

Здесь в сказочной форме мы видим взгляд романтиков: смерть есть сон. Кстати, этот взгляд вполне себе библейский. Бытописатель, говоря о смерти царей, использует глагол «почили», уснули (3 Цар 2,10; 11:43; 14:20,31 и др). В псалмах сон сравнивается со смертью уже в контексте того, что спящие, как и умершие, не могут прославлять Бога (Пс 113,25). В более поздние времена еврейские мудрецы говорили, что каждую ночь, когда мы ложимся спать, наша душа возвращается в свое небесное жилище и дает отчет о добрых и злых делах, совершенных за день совместно с телом. Чем не смерть?

 

Историю со вторым Оле Лукойе, Смертью, заботливо удалили из советских детских изданий, а ведь в ней – вершина всего повествования. Яльмар спускается все ниже и ниже в царство греха, в преисподнюю, но при этом Оле не дает ему потерять надежду. В субботу он напоминает, что главное в жизни – помнить о Воскресении, при этом не забывая соблюдать правила. Да-да, это все тот же протестантский подход к Спасению. Получается, что Бог или Его Ангел смерти будет словно въедливый инспектор проверять наши табели прежде, чем отвести в долину вечности. В других сказках Андерсена много внимания уделяется милости, здесь же речь идет о том, что нужно жить правильно, тогда твоя вечность будет подобна сказке.

 

Анна Гольдина

 

Рускатолик.рф