Хорошие стихи

[Helena]

Не запрещай себе мечтать —

Пусть не в цветном, пусть в чёрно-белом;

Пусть ты открыта ветрам, стрелам —

Сними замок, сорви печать!

Не запрещай себе творить,

Пусть иногда выходит криво —

Твои нелепые мотивы

Никто не в силах повторить.

Не обрывай свои цветы,

Пускай растут в приволье диком

Молчаньем, песней или криком

Среди безбрежной пустоты.

Не запрещай себе летать,

Не вспоминай, что ты не птица:

Ты не из тех, кому разбиться

Гораздо легче, чем восстать.

Не запрещай себе любить,

Не нужно чувств своих бояться:

Любовь не может ошибаться

И всё способна искупить.

Не бойся жить, не бойся петь,

Не говори, что не умеешь:

Ты ни о чём не пожалеешь —

Да будет не о чем жалеть!

Не бойся в камне прорастать,

Под небосвод подставив плечи.

Пусть без мечты порой и легче —

Не запрещай себе мечтать!

 

Марина Цветаева

[Marishkin]

Это Цветаева?!

Не может быть.

[Helena]

Мне перья дергали из крыл... А я - летала!

Пытались воздух перекрыть... А я - дышала!

Меня пугали - не люби... А я любила!

Пытались памяти лишить... Я - не забыла!

Мне говорили, боль сильна... А я - терпела!

Не смей врагов своих жалеть! А я - жалела

Меня опять сбивали с ног... Но я вставала!

Мне говорили: не найдешь!... Но я искала!

Твердили все: и не мечтай!... А я мечтала!

И если даже рухнет мир... Начну с начала!

 

© Галина Кузьмина

[Helena]

Он шел по улице и тихо плакал.

Облезлый, одноухий, с больною лапой.

Повисший хвост, несчастные глаза,

А в них жемчужинкой дрожит слеза.

 

Его никто вокруг не замечал,

А если и заметил, то ворчал,

А мог еще и палкой замахнуться.

Он убегал, когда мог увернуться.

 

Он с грустью думал:"Я такой урод.

Ну кто такого жить к себе возьмет".

Так шел он, шел по краешку дороги.

И вдруг перед собой увидел ноги.

 

Огромные такие две ноги,

Обутые в большие сапоги.

В смертельном страхе он закрыл глаза,

А человек нагнулся и сказал:

 

"Красавец-то, какой!

А ухо! Взгляд! Пойдешь со мной?

Я буду очень рад.

Принцессу и дворец не обещаю,

А молочком с сосиской угощаю".

 

Нагнулся, протянул к нему ладошку.

Он первый раз держал в ладошках кошку.

Взглянул на небо, думал, дождь закапал.

А это кот в руках от счастья плакал.

[Helena]

Играла скрипка, для глухих играла.

Кому-то в голову пришла идея

Устроить праздник, вроде карнавала

И слабо слышащих позвать людей.

 

Скрипач все знал, о да, он мог фальшивить.

Мог даже не касаться струн смычком,

Но он сыграл в глухом, беззвучном мире,

Как не играл до этого никто.

 

Им пела скрипка о любви и чуде,

Грустила нежно о большом и сложном,

Поплакала о том, чего не будет,

Утешила, что в жизни все возможно.

 

Скрипач закончил. В зале все поднялись.

Он оглушительней овации не знал,

Глухие люди скрипкой наслаждались

С его лица читая то, что он играл...

 

© Е. Пинчук

[Дмитрий]

 

 

Где эта детская, где сонный

Усталый мишка лег в кровать,

Где слон слонихе шлет поклоны,

Навек отказываясь спать,

Поскольку над слоном влюбленным

Не властен выключенный свет

И мальчик, спящий по соседству.

Давно таких игрушек нет,

Но слон кивал сквозь наше детство

Из детства Бог знает чьего,

И чтО нам в имени его.

Состарился ли тот ребенок,

Пошел ли старый дом на слом,

Никто не ждет ли, ждет поклона -

Но слон слонихе шлет поклон.

 

Так мы останемся, наверно,

В минутных чьих-нибудь стихах

С своей простой, нелицемерной,

От мира скрытой, тайной, верной

Любовью, как легчайший прах

В руках священника на Вербной -

 

Еще ветвями, но уже

Готовыми ко всесожженью

Для чьей -то Пепельной среды,

С поклоном в сторону звезды

Или хотя бы отраженья

В реке стремительной воды,

В которую не входят дважды.

Люблю тебя, пусть это важно

Здесь кроме Бога никому.

Люблю тебя. Поклон Ему.

 

 

(Антон Дубинин)

[Irenko]

* * *

Один мой друг завел себе ангела,

настоящего,

с белыми крыльями и тревожным светом в груди.

Ему предлагали рыбок, кота, гигантского ящера –

не брал: рыбок целое море, а ангел – всего один.

 

Нормальный попался ангел:

красивый, послушный, ласковый.

Слегка мелковат, но зато освещает комнату в темноте

и балует всех под вечер такими сказками,

каких человек не сложил бы,

да и не захотел.

 

Мой друг недавно устроился

на вторую работу.

Ангел в доме – не мышка, в содержании дорог.

Он же видеть не хочет супов, котлет и компота,

ему подавай нектар,

креветки,

пармезан в помидорах.

 

Он пьёт только чистый виски,

спит исключительно сидя,

но чтобы кто-нибудь рядом всё время стоял

с опахалом.

Друг мой стоит.

Сдувает пылинки.

Всё в наилучшем виде.

Недавно они завели грифона, будто забот не хватало.

 

Я временами ворчу, говорю, зачем тебе это?

Пользы ведь от него никакой, зато по горло возни.

Друг молча смотрит.

В усталых глазах - блики света.

И что-то такое...

такое...

Не могу объяснить.

 

Дана Сидерос

[Irenko]

* * *

Один мой друг подбирает бездомных кошек,

Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.

Они у него в квартире пускают корни:

Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,

Конечно, уже оккупирован, не осталось

Такого угла, где не жили бы эти черти.

Мой друг говорит, они спасают от смерти.

Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.

 

Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,

И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.

Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.

Мне тоже всучил какого-то хромоножку

С ободранным ухом и золотыми глазами,

Тогда ещё умещавшегося на ладони...

 

Я, кстати, заботливый сын и почетный донор,

Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы.

Но все эти ценные качества бесполезны,

Они не идут в зачет, ничего не стоят,

Когда по ночам за окнами кто-то стонет,

И в пении проводов слышен посвист лезвий,

Когда потолок опускается, тьмы бездонней,

И смерть затекает в стоки, сочится в щели,

Когда она садится на край постели

И гладит меня по щеке ледяной ладонью,

Всё тело сводит, к нёбу язык припаян,

Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.

 

Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом.

Она отступает.

 

Дана Сидерос

[Neta]

Потрясающе.

[Marishkin]

Второе неплохое.

[Дмитрий]

Любовь и бедность навсегда

Меня поймали в сети.

По мне и бедность не беда,

Не будь любви на свете.

 

Зачем разлучница-судьба -

Всегда любви помеха?

И почему любовь - раба

Достатка и успеха?

 

Богатство, честь в конце концов

Приносят мало счасть

И жаль мне трусов и глупцов,

Что их покорны власти.

 

Твои глаза

Горят

В ответ,

Когда

Теряю

Уммм я!!!

А на устах

Твоих

Совет

Хранить

Благоразумье...

 

Но как же мне его хранить,

Когда с тобой мы рядом?

Но как же мне его хранить,

С тобой встречаясь взглядом?

 

На свете счастлив тот бедняк

С его простой любовью,

Кто не завидует никак

Богатому сословью.

 

Ах, почему жестокий рок -

Всегда любви помеха

И не цветет любви цветок

Без славы и успеха?

 

Роберт Бернс

[Irenko]

Еще Дана Сидерос. Что-то нравится она мне в последнее время, очень созвучно.

 

Пятая графа

Если ты уже отдохнул, то пойдём-ка осмотрим лагерь. Разомнёмся, поговорим. Расскажу, как оно у нас. Мы не любим свою страну, то есть земли её и флаги, и не мним никого своим за расцветку и форму глаз.

 

Наша родина -- наш язык. И её мы оберегаем, не крадём у неё добра, не пускаем в неё чужих. Песни птиц и вальс стрекозы, речки, выстлавший берега им мох, осока в полях, нора шустрой змейки, дубы, ежи, небоскрёбы, футбол, балет, революции, мода, блоги, блеск Манежной в полночный час нас не трогают, как назло. Мы работаем круглый год, добровольно платим налоги: отдаём десятую часть самых лучших горячих слов.

 

Если будешь с нами, то и думать станешь похоже. Бурый слог, похожий на талый снег, всем откроет, кто ты таков. И любой, кто поймёт твои идиотские каламбуры, тотчас станет тебе родней всех озлобленных земляков. Мы живём на границе, за нашим лагерем серый, голый, бесконечный пустырь потерь, мёртвых тонкостей языка. Распаковывай свой рюкзак, разложи по полкам глаголы и наречия. Всё проверь. Завтра в поле. Копать. Искать.

[Marishkin]

Знакомый вчера нарисовал. Прошу не считать за межконфесс.

 

у митрополита,

у петра могилы*,

было два корыта,

было три мобилы,

восемь мерседесов,

девять бмв,

и когорта бесов,

или даже две.

________________

*собирательный образ, к реальному историческому лицу отношения не имеет

 

https://gaika-tool.livejournal.com/

[Бърз]

Среди застолий столь не редких

Где нет борьбы, одно единство

Боюсь не различить отметки

После которой только свинство

 

Родившись в этом государстве

Мы все стоим в одном ряду

Мечтаем о Небесном Царстве

А чаще всё же ждут в аду

 

Мы все соблазнами влекомы

На каждом круглая печать

Прощая слабости другому

Не надо их себе прощать.

[Helena]

Благодарить?

Благодарить....

За боль?

За боль еще важнее!

Простить обидчика?

Простить. Он слаб и в страхе. Ты сильнее.

Принять скорбящего?

Принять его все скорби и тревоги.

Поднять упавшего?

Поднять. Он твой собрат. Один из многих.

Благословить?

Благословить.

И проклинающих?

Их тоже.

Любить жестокий мир?

Любить! Его спасти любовь лишь может...

[Neta]

Я для всех повешу объявление,

Что душа закрыта на учёт.

И начну тихонько обновление

Мыслей всех своих наперечёт...

Не стучите в дверь, она закрыта.

Не пытайтесь вы взломать засов.

Вы в моей душе не позабыты,

Но сегодня нет, не сил, не слов...

Просто в магазинчике душевном

Весь запас закончился сполна...

Не осталось счастья на прилавке...

Не осталось света и тепла...

Лишь остались горести и беды...

И всё это надо выметать!

Так что здесь закрыто до обеда..

А потом откроется опять...

 

Не знаю чье, но созвучно.

[Helena]

Их-то Господь — вон какой!

Он-то и впрямь настоящий герой!

Без страха и трепета в смертный бой

Ведёт за собой правоверных строй!

И меч полумесяцем над головой,

И конь его мчит стрелой!

А наш-то, наш-то — гляди, сынок —

А наш-то на ослике — цок да цок —

Навстречу смерти своей.

 

А у тех-то Господь — он вон какой!

Он-то и впрямь дарует покой,

Дарует-вкушает вечный покой

Среди свистопляски мирской!

На страсти-мордасти махнув рукой,

В позе лотоса он осенён тишиной,

Осиян пустотой святой.

А наш-то, наш-то — увы, сынок, —

А наш-то на ослике — цок да цок —

Навстречу смерти своей.

 

А у этих Господь — ого-го какой!

Он-то и впрямь владыка земной!

Сей мир, сей век, сей мозг головной

Давно под его пятой.

Вкруг трона его весёлой гурьбой

— Эван эвоэ! — пляшет род людской.

Быть может, и мы с тобой.

 

Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок, —

Но наш-то на ослике — цок да цок —

Навстречу смерти своей.

На встречу со страшною смертью своей,

На встречу со смертью твоей и моей!

Не плачь, она от Него не уйдёт,

Никуда не спрятаться ей!

[Neta]

Задели меня эти стихи. Автора не называю. Он среди нас. Если захочет, сам отзовется.)

 

 

***

Душа сама себя выбирает

 

 

И запирает дверь:

 

 

Даже тому, кто преград не знает,

 

 

Внутрь не попасть теперь.

 

 

Напрасно стоять будут колесницы

 

 

У тесных ворот ее,

 

 

Дурак - браниться, монах - молиться,

 

 

А воин - ломать копье.

 

 

Напрасно стучать головою в стены,

 

 

Которые не пробить,

 

 

Напрасно беситься, и резать вены,

 

 

И смертное зелье пить!

 

 

Я знаю, она никого не пустит

 

 

И ничего не простит:

 

 

Дом ее - крепость, и даже грусти

 

 

Не выдает гранит.

 

 

***

 

В цементных бараках не видно ни зги,

 

И вечен могильный мрак.

 

 

Лежат осужденные за грехи,

 

 

А кто и за просто так.

 

 

Снаружи есть свет, и небо, и то,

 

 

Что небо должно иметь,

 

 

И в этом мире еще никто

 

 

Не знает, что значит смерть.

 

 

Но с высшей властью не совладать:

 

 

Наступит черёд и час...

 

 

Ну что нам осталось? Да только ждать,

 

 

Когда заберут и нас...

 

 

 

КРЕПОСТЬ ДУШИ

 

 

(по мотивам произведений Эмили Дикинсон)

 

 

"Я - никто,

 

 

А ты - кто?

 

 

 

***

 

 

Я не был на небе,

 

 

Не видел я бога,

 

 

Мне песни его не слышны,

 

 

И в море я не был,

 

 

Штурвала не трогал,

 

 

Не слышал плеска волны.

 

 

Но только уснул,

 

 

И цветущий клевер

 

 

Вошел ароматом в сон,

 

 

И ветви качнул

 

 

Налетевший ветер,

 

 

Не знаю, откуда он...

 

 

***

 

 

Душа сама себя выбирает

 

 

И запирает дверь:

 

 

Даже тому, кто преград не знает,

 

 

Внутрь не попасть теперь.

 

 

Напрасно стоять будут колесницы

 

 

У тесных ворот ее,

 

 

Дурак - браниться, монах - молиться,

 

 

А воин - ломать копье.

 

 

Напрасно стучать головою в стены,

 

 

Которые не пробить,

 

 

Напрасно беситься, и резать вены,

 

 

И смертное зелье пить!

 

 

Я знаю, она никого не пустит

 

 

И ничего не простит:

 

 

Дом ее - крепость, и даже грусти

 

 

Не выдает гранит.

 

 

***

 

 

Вот целый мир предо мной стоит,

 

 

Враждебно насторожен...

 

 

Был славным парнем пастух Давид,

 

 

Пока не попал на трон.

 

 

Но я не такой, я не славы ищу,

 

 

На деньги и власть плевать!

 

 

Я камень тяжелый вложил в пращу:

 

 

Немного повоевать.

 

 

...В каждом бою победивший прав,

 

 

А мир стоит, как стоял.

 

 

Неужто настолько велик Голиаф,

 

 

Что я безнадежно мал?

 

 

***

 

 

Все будет прежним вокруг тебя:

 

 

Смотри, все та же весна,

 

 

И в том же небе растет, слепя,

 

 

Та же голубизна.

 

 

И ту же песню щебечет птах,

 

 

Невидимый в высоте,

 

 

Покуда ты на своих гвоздях

 

 

Висишь на своем кресте.

 

 

И вечер сменит цветенье дня,

 

 

Прозрачен, спокоен, тих...

 

 

Скажи, зачем ты так мучишь меня

 

 

Бессилием мук своих?

 

 

***

 

 

В цементных бараках не видно ни зги,

 

 

И вечен могильный мрак.

 

 

Лежат осужденные за грехи,

 

 

А кто и за просто так.

 

 

Снаружи есть свет, и небо, и то,

 

 

Что небо должно иметь,

 

 

И в этом мире еще никто

 

 

Не знает, что значит смерть.

 

 

Но с высшей властью не совладать:

 

 

Наступит черёд и час...

 

 

Ну что нам осталось? Да только ждать,

 

 

Когда заберут и нас...

 

 

***

 

 

В ту ночь трубила вовсю труба,

 

 

Надрывно звенел звонок,

 

 

Я чувствовал звезды у самого лба,

 

 

Море у самых ног!

 

 

Но звуки пожухли и дребезжат,

 

 

А звездам светить невмочь,

 

 

И море застыло, и ноги дрожат,

 

 

Вот все, что дала та ночь.

 

 

[Neta]

Тимур КИБИРОВ

---

Впервые ребёночек титьку сосал.

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осёл,

А ребёночек титьку сосал.

 

А папаша ума не мог приложить

Чем всех угостить, куда посадить,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осёл,

А ребёночек титьку сосал.

 

А Мама не видела ничего

Кроме родного Сынка своего,

А папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить.

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осёл,

А ребёночек титьку сосал.

 

Мохнатые шапки сжимая в руках,

Мужики смущённо толклись в дверях,

А Мама не видела ничего

Кроме родного Сынка своего,

А папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить.

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осёл,

А ребёночек титьку сосал.

 

И волхвы с клубами пара вошли,

Подарки рождественские внесли,

И, мохнатые шапки сжимая в руках,

Мужики смущённо толклись в дверях,

А Мама не видела ничего

Кроме родного Сынка своего,

А папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осёл,

А ребёночек титьку сосал.

 

Хор ангелов пел в небесной дали:

“Слава в вышних Богу и мир на земли!

И в человецех уже никакой

воли кроме благой!”

И волхвы с клубами пара вошли,

Подарки рождественские внесли,

И, мохнатые шапки сжимая в руках,

Мужики смущённо толклись в дверях,

А Мама не видела ничего

Кроме родного Сынка своего,

А папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осёл,

А ребёночек титьку сосал.

 

С Днём Рожденья Звезда поздравляла всех,

Но никто тогда не глядел наверх,

Хоть ангелы пели в небесной дали:

“Слава в вышних Богу и мир на земли!

И в человецех уже никакой

Воли, кроме благой!”

И волхвы с клубами пара вошли,

Подарки рождественские внесли,

И, мохнатые шапки сжимая в руках,

Мужики смущённо толклись в дверях,

А Мама не видела ничего

Кроме родного Сынка своего,

А папаша ума не мог приложить,

Чем всех угостить, куда посадить,

И жвачку жевал медлительный вол,

И прядал смешными ушами осёл,

А ребёночек титьку сосал.

 

А там, в Кариоте, младенец другой

Хватал губами сосок тугой,

А за морем там, далеко-далеко

Глотал материнское молоко

Тот, кто, дощечку прибив над крестом,

Объявит Его Царём!

[Neta]

РИМ

 

Нет никакого третьего Рима -

Рим одинок как перст.

Быть единственным - невыносимо,

Когда в тебе столько мест

 

И ни одного свободного места -

Только поглубже дыши.

Целая вечность от Весты до Мессы,

Целая бездна лежит.

 

Марс - не Адам, а змей-искуситель -

Непреходящая боль.

Зря воевал ты, первый строитель -

Брат остаётся с тобой.

 

Ромул и Рем или Авель и Каин?

Не проходящая быль.

Время стихает, век утекает,

Новый стирается в пыль.

 

Город где все ускользает сквозь пальцы,

Кажется даже зима.

Город один. И уйти не пытайся

Или сойдёшь с ума.

 

Это твоё священное право

Или священный долг.

Рейсы уходят, уходят составы,

Но не бери это в толк.

 

Если дорога уводит из Рима,

То никуда не ведёт.

Рим неизбежен, необратим и,

В общем, на это расчёт.

 

...Время закончится, вечность промчится -

Вместе ягнёнок и барс,

И человек человеку волчица,

И угасает Марс...

 

Инокиня Евгения (Мария Сеньчукова)

[В.И.Владислав]

Как Тесен Мир

Как тесен мир... В нём мало места,

Пересекаются пути.

Дороги параллельны резко

И объяснений не найти.

Как тесен мир... И так мал город,

В котором дышат мириады,

У встреч, по правилам, есть повод,

В котором все друг другу рады...

Как тесен мир... Тесны дороги,

Узки бордюры и асфальт,

Лишь чуда подождать немного,

А после прошептать: "Как жаль..."

[Дмитрий]

Господи

был бы я гончаром

я бы горшки крутил

выводил кувшины

всяческую посуду

с молитвой Тебе на радость

 

Господи

был бы я пастухом

я бы ходил за стадом

с посохом и сумою

думая о Тебе

 

Господи

был бы я рыбаком

плотником

ну или врачом хотя бы

 

но волею Твоей

я офисный работник

менеджер среднего звена

 

как мне быть

как говорить с Тобой

 

 

(Михаил Кукин)

[Neta]

А воздух жаркий, и липкий, и так его мало.

Пропустите, говорит, пропустите, я Его мама,

но ее, конечно, не пропускают,

ад хохочет, трясется, и зубы скалит,

торжествует.

А она говорит: дайте мне хоть ручку Его неживую,

подержать за ручку, как в детстве,

я же мама, куда мне деться.

Вот она стоит, смерть перед ней, в глаза ей смеется,

Пасть у смерти вонючая, зрачки-колодцы,

Смерть идет по земле, истирает гранит и крошит,

А она отвечает:

Маленький мой, хороший,

Ты уж там, где ты есть, победи, пожалуйста, эту дрянь.

Ты вот ради этого, пожалуйста, встань,

Открывай глаза свои, неживые, незрячие.

И плачет, сильно-пресильно плачет.

Он войдет в ее дом через три дня.

Мама, скажет, мама, послушай, это и правда я,

Не плачь, родная, слушай, что тебе говорят:

Мама, я спустился в ад, и я победил ад,

Мама, я сделал все, как ты мне сказала.

Смерть, где твое жало?

 

Анна ДОЛГАРЕВА

[Neta]

Для того чтоб Мария молилась, какая-то Марфа

ведь должна прибирать её келью и воду таскать,

доводить её ризу до снежности девственной парфы,

натирать полиролем изгибы трибрусовой арфы

и напевам, направленным к Господу, рукоплескать.

 

Чтобы свечи и ночью и днём грели душу и веру,

Марфа, глаз не смыкая, лелеет пчелиный уют:

чистит ульи, зимой утепляет тряпьём и фанерой,

изгоняет клещей, воскуряя фольбексову серу...

Дым глаза выедает, по темени трутни снуют!

 

Посадить, возрастить и собрать урожай — Марфа, ну-ка!

Пред Мариями выи склоняют драконы и львы,

но дракон не нажарит блинов, лев не выточит тука,

не навяжут они витаминных косищей из лука...

Ведь и праведных чрева без пищи страдают, увы.

 

А Мария всё молится, руки красиво сложила.

Что ж я плачу, свои — в дутых венах — к грудине прижав?

Разве есть в том вина, что всю жизнь я любимым служила

до горба, катаракты, артроза и мления в жилах,

созидая одну из прекраснейших в мире держав?

 

Мир на марфах стоит — что ни день его здания хаос

мы приводим в порядок, любви исполняя устав,

чтобы зрел для Причастия солнцем насыщенный чаус,

чтобы хлеб благодатный, нам данный Христом чрез Эммаус,

частью Тела Его укреплял наш витальный состав.

 

Я работы раба — не пророк, не боец, не избранник,

и когда я умру, завершив трудовой круг латрий,

я в торфяник уйду, нет, точнее — в астральный марфяник,

в тот питательный слой, где сквозь райские травы и стланик

возрастают прекрасные лилии чистых Марий...

 

Так и что ж тут рыдать, напуская на сердце остуду:

всяк свою должен ношу нести и страданья скрывать.

Только чу! — место есть и в моей жизни малому чуду —

слышу звон незатейливый: моет Мария посуду.

Значит, время и Марфе пришло на молитву вставать!

 

 

Наталья Лясковская

[Алексей]

Вот, наконец-то, нашёл тему, на которую когда-то подписался! 🙂

Запоминайте нас, пока мы есть

Запоминайте нас, пока мы есть!
Ведь мы еще на многое сгодимся.
Никто не знает, сколько мы продлимся,
А вот сейчас мы с вами, рядом, здесь,

Кто мы такие? В юности — солдаты.
Потом — трудяги, скромно говоря.
Но многие торжественные даты
Вписали мы в листки календаря.

Мы победили дьявольское пламя
И вознесли над пеплом города.
Видать, нам вечно быть фронтовиками
И в дни войны, и в мирные года!

Зазнались? Нет, смешно и ни к чему!
Нам не пришло бы в голову такое.
Когда пройдешь сквозь самое крутое,
Тогда плюешь на эту кутерьму.

Что нам чины, восторгов междометья!
Да мы их и не ведали почти.
Нам важно, чтоб смогли вы обрести
Все то, что мы достигли в лихолетья.

А чтобы жить вам светлою судьбою
И взмыть под звезды выше во сто раз —
Возьмите все хорошее от нас,
А минусы мы унесем с собою…

Мы вечно с вами толковать бы рады,
Но всех ветра когда-то унесут…
Запоминайте ж нас, пока мы тут,
Тогда архивов и листать не надо!

Когда ж потом, в далекие года,
Воспоминаний потускнеют нити,
Вы подойдите к зеркалу тогда
И на себя внимательно взгляните.

И от взаимной нашей теплоты
Мир вспыхнет вдруг, взволнованный и зыбкий.
И мы, сквозь ваши проступив черты,
Вам улыбнемся дружеской улыбкой…

Эдуард Асадов