Поиграем в писателей

[Дмитрий]

Скажем лишь только ещё два слова о подстерегавшей Анну Леопольдовна страшной угрозе, или, что тоже самое, о таившемся в рукаве её супруга козыре - конечно же, мы имеем тут в виду действующий у нас с зимы 1907 года почти уже революционный "Закон о скоте-иждивенце" (который, как известно, есть ни что иное, как почти без изменений скопированный Kleintierischenervensystemenbelastungsschutzgesetz земли Бранденбург) - о нём не знала, видимо, Анна Леопольдовна, Алексей же Гаврилович помнил его содержание очень хорошо.

[Владимир М.]

Теперь всякому обладателю хоть мало-мальски догадливого или острого ума должно стать вполне понятно, отчего супруг Анны Леопольдовны столь стремительно выбежал вслед за ней: его переполняло непреодолимое желание (позволим себе такое, быть может, чрезмерно фигуральное выражение) осыпать свою спутницу жизни с головы до ног немецкими и русскими цитатами из этих законов.

[Дмитрий]

'Закон о скоте-иждивенце" всесторонне регулировал бы взаимные отношения Алексея Гавриловича, Анны Леопольдовны и енотов в случае раздельного проживания Лесницких (а устраивать женскую коммуну непосредственно в доме полковника-супруга не решилась бы женщина даже и более передовых взглядов, чем наша героиня), предписывал же он вот что.

[Владимир М.]

(Да простят нам читатели этот неожиданный для них юридический экскурс, не позволяющий им немедленно последовать за Анной Гавриловной сквозь сверкающее в свете луны покрывало российских снегов, но без него им затруднительно будет вполне понять дальнейшие события нашего повествования, и потому представляется совершенно необходимым привести хотя бы некоторые выдержки из помянутого закона, представлявшего собой достаточно объемный документ, самой капитальной статьей которого, по крайней мере капитальной для наших героев, был артикул под номером восемнадцать тысяч девятьсот шестьдесят три.) Изменено 12 февраля, 2019 пользователем Владимир М.

[Neta]

В суматохе случившегося конфуза и душевного потрясения старшие Лесницкие совершенно оставили без внимания своих дочерей, но Катенька с Варенькой сохраняли внешнее спокойствие, и даже были рады этому: им не пришлось объяснять родителям, почему ночью так долго горел свет в их комнате; сумбурное письмо, написанное ими брату Павлу, было надежно спрятано до оказии.