Блокада Ленинграда

[Neta]

Католики Санкт-Петербурга почтили память погибших во время блокады Ленинграда.

[Neta]

 

[Владимир М.]

Как уничтожали музей блокады Ленинграда

 

Впервые идея организовать Музей обороны Ленинграда появилась в декабре 1943 года, когда окружавшее город кольцо немецких войск было прорвано. Военный Совет Ленинградского фронта принял решение организовать выставку «Героическая защита Ленинграда», посвященную прошедшим дням обороны. Инициатива нашла горячую поддержку жителей города, которые уже в январе приступили к работе над проектом.

 

 

Весной 1944 года, в 1044-й день войны, была торжественно перерезана красная лента. Создатели разделили экспозицию на части: борьба на дальних рубежах, «Дорога жизни», прорыв блокады, героический труд ленинградцев. Вскоре количество экспонатов выросло до 37 тысяч, среди них были даже образцы боевой техники; каждый год музей посещали сотни тысяч советских граждан.

 

Успешная деятельность музея продолжалась недолго. В 1949 году страну потрясло «Ленинградское дело», в ходе которого несколько десятков ленинградцев, многие из которых внесли неоценимый вклад в дело обороны города, были расстреляны; около 2 тысяч человек репрессированы. 21 февраля 1949 года в Ленинград прибыл личный посланник Сталина по расправе над ленинградцами секретарь ЦК ВКП (б) Маленков. На следующий день состоялся объединенный пленум Ленинградских обкома и горкома партии. На нем Маленков обрушился с резкой критикой в адрес руководства города по самым разным вопросам. Трудно понять, как можно было найти крамолу в существовании Музея обороны, но Маленкову это удалось. Визитер сыпал обвинениями одно нелепей другого. В экспозиции музея, оказывается, незаслуженно приписали подвиг воинам и горожанам, создавали миф об особой «блокадной» судьбе Ленинграда, принизили роль товарища Сталина в обороне города и т. п. Существование музея обороны было признано «идеологически неправильным».

 

Такие фотографии не отвечали «линии партии»:

 

 

«Тысяча девятьсот сорок девятый год. Ленинград. Во дворе Музея обороны … горят костры. Жгут бесценные, уникальные экспонаты, подлинные документы, реликвии. Жгут многочисленные фотографии. Среди них и детские. Дети блокады похожи на маленьких старичков — морщинистые личики, иссохшие тельца, глаза мучеников. В залах музея молотом разбивают скульптуры. Баграми сдирают живопись. Ломами рушат стены между залами. На грузовиках увозят в переплавку, а то и просто на свалку, именные орудия и другие музейные материалы. Жгут костры. Гибнет Музей обороны Ленинграда!..» (Из воспоминаний экскурсовода Музея обороны Ленинграда Н. Нониной).

 

Сотрудники музея принимали все меры, чтобы экспозиции не закрыли полностью. На стендах музея предлагалось поместить многочисленные изречения Сталина и о Сталине, в которых изощрялись в славословии диктатору. Не будем спешить с осуждением людей, работавших в музее в те годы. Они пытались путем уступок спасти музей от полного уничтожения, а кроме того испытывали естественное чувство страха за свою судьбу и судьбу близких. Среди сотрудников музея были произведены аресты. Жертвами сталинских карателей оказались директор выставки «Героическая оборона Ленинграда» с мая по ноябрь 1944 года С.И. Аввакумов, первый директор музея Л.Л. Раков, его заместитель по научной части Г. И. Мышкевич и другие. Лев Львович Раков был обвинён в «сборе оружия с целью проведения террористических актов, когда Сталин приедет в Ленинград». Речь шла о музейной коллекции трофейного германского вооружения. Для него это было не впервой. В 1936-м его, тогда сотрудника Эрмитажа, арестовали за коллекцию дворянской одежды и пришили «пропаганду дворянского образа жизни».

 

Из дневника Тани Савичевой :

 

 

Уничтожение музея было растянуто на несколько лет. Музею то отключали электричество, то отбирали площади. Последний период разгрома, учиненного в Музее обороны Ленинграда чиновными вандалами, начался 31 августа 1951 года. Постановлениями Советa Министpов СССP зa №?3216 — 1523 все помещения музея были переданы Министеpству Военно-моpского флотa. Военные влaсти потребовали от руководства музея освободить их в срок до 15 октябpя 1951 годa. Обpaщения диpекции музея в paзличные инстaнции — в Комитет по делaм культуpно-пpосветительных учреждений при Совете Министpов PСФСP, в Ленингpaдский обком пapтии — результатов не дaли. Часть военной коллекции передали в другие музеи. Сотрудники музея, рискуя навлечь гнев властей, спасали ценнейшие экспонаты, например, знаменитый теперь дневник Тани Савичевой. В общем, то, что не удалось сделать нацистам — сломить ленинградцев — смогли сделать люди, которых в современной России называют «сталинистами». Однако их победа была временной.

 

Восстановить музей было решено в 1989 году в ходе перестройки, когда была отменена цензура и идеологический контроль партии за всеми сферами жизни людей. Ленсовет призвал жителей города помочь в этом святом деле и они живо откликнулись. Фонды стали быстро наполняться экспонатами и 8 сентября 1989 годa состоялось торжественное открытие возрожденного музея. А в 2018 г. запланировано открытие музея в новом, специально для него построенном здании.

 

https://maxfux.livejournal.com/1492400.html

[Neta]

[Владимир М.]

31 декабря 1941 года шофер Максим Твердохлеб, рискуя жизнью под обстрелами фашистов, доставил на Новый год мандарины детям блокадного Ленинграда В детском саду у Алеши Пахомова была настоящая елка. Играл военный гармонист. Раньше бы ребята вовсю плясали, но теперь сил у них не было, они лишь сидели на лавочках и тихо хлопали в ладоши. В конце праздника им дали обед – суп, где плавала лапша. Но настоящим чудом стали мандарины – Алеше достался мандарин с дыркой... Тогда он ещё не знал, что волшебником, совершившим чудо, был простой советский шофер – Максим Твердохлеб. Он ехал по льду Ладожского озера, по "Дороге жизни" – единственному пути, по которому можно было доставить провизию. И тут же, в небе показались гитлеровские самолеты и открыли огонь по автомобилю Твердохлеба. Ему можно было бы выскочить машины и спрятаться в сугроб. Но он вез мандарины детям – символ праздника в мирной жизни. Прибавив скорость, уходил от огня – маневрировал в разные стороны. Свинец прошил кабину, отбило руль, его ранило в руку. Но сдаваться было нельзя... В тот день Максим Емельянович доставил важный груз вовремя. Рискуя жизнью, он привёз новогоднее чудо детям, вселил в маленькие детские сердца надежду. А в машине насчитали 49 пробоин...

 

(Телеграм-канал "De facto")

[Neta]

Сегодня мы собрались на Пискаревском кладбище, чтобы вспомнить жертв блокады Ленинграда. Это место стало свидетелем периода истории, когда город был окружен и осажден. Вместе с другими верующими мы возложили цветы, чтобы почтить память тех, кто погиб и страдал в годы блокады.

Вечный покой даруй усопшим, Господи, и свет вечный да сияет им.

Католическая семинария в Санкт-Петербурге

[Neta]

 

[Владимир М.]

Хотя блокада и не упоминается, но место действия этого короткометражного фильма - Ленинград. Может, кто раньше смотрел.

 

 

[Neta]

18 января - 81 годовщина прорыва блокады Ленинграда. Документальный фильм Михаила Фатеева, основанный на воспоминаниях о блокаде Ленинграда жительниц польского происхождения.

[Neta]

 

[Neta]

БЛОКАДНАЯ ИСТОРИЯ ДВУХ СЕСТЕР

Мои дорогие подруги Марина Сергеевна Каретникова и Ольга Сергеевна Колесова уже в небесных селениях. (Тамаре-Гостье могут быть известны эти фамилии). Остались у меня их книги, письма и фотографии. А еще - воспоминания о блокадном детстве, пронзительные в своей страшной обыденности.
-------------------------------------------------—
"Со стороны Кирпичного переулка, на лестнице, рядом с нашей квартирой № 46, на пятом этаже, стояла я - с мамой и сестрой. Столько лет прошло - помню этот ужасный свист тяжелой фугасной бомбы и оглушающий грохот обвала крепкого, добротного дома…

Когда началась война, мне было семь лет. Наша семья - я с сестрой, мама, папа, бабушка - "полные" блокадники, есть такое неофициальное почетное звание. Мы никуда не уезжали, никуда не эвакуировались. Выжили - вопреки всему.

Как мы спаслись тогда на лестнице, под ударом фугасной бомбы? По нашей семейной легенде, та бомба предназначалась "Астории" - чуть дальше, где Гитлер обещал дать банкет по поводу взятия Ленинграда. Читала, что были уже отпечатаны пригласительные билеты.
Весь дом трясло, рушились тяжеленные балки, кирпичи, конструкции, стены. Спаслись чудом, по маминой молитве. Потом она бежала по лестнице вниз, прижимая нас с сестрой к себе. И не знала, куда бежать из этого кромешного ада - обвала: налево, направо, прямо? Мы вышли без единой царапины… Исполнялся 90-й псалом. Потом говорили, спасло то, что оказались на лестнице, а не в бомбоубежище внизу…
Мама решила на этот раз не послушаться сигнала воздушной тревоги. Угол дома рухнул, наша квартира частично осталась; в крайней комнате, кажется столовой или папином кабинете, – прошла громадная трещина…

Отец разыскал нас глубокой ночью. Пришел с работы, увидел оцепление, дымящиеся развалины, ему сказали, что все погибли. Мы с сестрой тогда абсолютно не понимали случившейся трагедии. Лишились крова. А мы прыгали и радовались, что у нас не укладывают спать! Родители стояли обнявшись и ничего не говорили…

Потом мама пыталась хоть что-то вывезти из квартиры. Это было самое начало войны, порядки строгие, мародерство строго каралось. Помню, мама оборачивала меня под пальто бельем, простынями, и я проходила контроль. Мне было очень смешно - такая толстая! На веревках спустили пианино. Пианино и наши старинные часы, которые висели в столовой, - до сих пор, как реликвии, - у меня дома. Как мы не сожгли в блокаду пианино? Мама очень любила музыку, часто играла.

Детство мое закончилось в тот миг, как бомба врезалась в наш дом. Началась другая жизнь, которую сейчас и жизнью не назовешь… Родители долго не могли найти работу, их учреждения эвакуировались. Без продовольственных запасов, без квартиры, без всякой помощи извне… Мы, дети, принимали все, как само собой разумеющееся. Больше страдали мои родители. Нет еды. Нет тепла. Нет света. Нет транспорта. Нет воды. Ничего нет, кроме бомбежек и обстрелов. Мы не просили. Не жаловались. Не улыбались. Не разговаривали. Маленькие сморщенные старички. К голоду, насколько помню, привыкли. К холоду - нет. Холод почему-то казался тяжелее голода. После разрушенного дома нас поселили поблизости, Кирпичный пер., 8. Иногда захожу в этот двор-колодец. Нахожу окно, выходящее в стену. Окно без света. Свет - это смерть. Где-то там отец выводил трубу от буржуйки. Буржуйка - центр жизни. На ней мы сушили сухарики, так хлеб дольше держался во рту. Комната узкая, длинная, как гроб. Мама лежит с воспалением легких. Отец, такой сильный, мрачно сидит без движения после неудачных поисков работы. Потом его как гидротехника пошлют на Дорогу жизни. Укреплял особым образом - сваями - лед, чтобы машины не проваливались в воду, продлевал срок работы ледовой переправы как специалист по грунтам и фундаментам. От фронта был освобожден по болезни сердца. Но оказался постоянно под огнем Дороги жизни.

Здесь, в Кирпичном, провели самые трудные зимы 41-42 годов. Отсюда с сестрой ходили за водой на Неву. Везли на саночках по узенькой тропочке, кастрюльки вечно переворачивались, мы в бессилии злобно плакали, впрочем, слез, наверное, не было? Но мама заставляла нас двигаться, посылала с санками. Тот, кто не двигался, умирал быстрее. А нам не хотелось вылезать из-под вонючей тяжелой медвежьей шкуры. Мама била нас полотенцами. Почему полотенцами? Видимо, жаль было наши косточки? Мы тихо ненавидели маму… Спасались чтением, выручал бабушкин сундук (наша библиотека, видимо, погибла), именно тогда, в свои семь лет, прочитала почти всю мировую литературу. Что-то не понимала, но это меня не смущало. Слушали очень добрые радиопередачи. До сих пор пою внукам арии из опер - все оттуда, из блокады.

Часто внуки спрашивают меня, что в блокаду было самое трудное, самое страшное? Затрудняюсь ответить так, чтобы меня поняли. Обыденность невыносимого? Привычность голода, холода, темноты? Привычность вшей? Трупов на улице? Может, самое "героическое" было - умываться по утрам? Не ныть и ничего не просить? Не жаловаться? Одна ходила под обстрелами, не боялась уличных пожаров. Но боялась… крыс! Крысы царствовали в пустом городе: после первой голодной зимы не стало птиц, кошек, собак. Одни крысы - громадные, наглые, злые. Или они казались такими громадными и страшными мне, маленькому дистрофику? "Пищи" было изобилие: питались трупами. И за крысами никто не охотился. Потом, как читала, в Ленинград для борьбы с грызунами привезли целый эшелон кошек, кажется из Казани.

Мама нашла работу в военном госпитале на Каменном острове. Издательский работник, согласилась стать кладовщицей. Потом пригласили культработником в тогдашнее здание "Теремка", нам дали комнатку на берегу Невы, в пустом доме (там я и сражалась с крысами, в конце длинного коридора хранилась чья-то библиотека, крысы ели корешки?). Пригодилась мамина природная музыкальность, мелодичный голос (она в молодости пела в церковном хоре), а главное, ее сердечность. Что поднимало дух раненых. За ее самоотверженную работу меня брали в местную больницу, у Петровского дуба, на Каменном острове. Меня обертывали в простыню, обмазанную черным ихтиолом, видимо, было много фурункулов. До сих пор помню этот запах мази. А еще я пела перед ранеными в палатах, была у меня любимая песенка: "Маленькая Валенька, чуть побольше валенка…" Раненые умиленно плакали и доставали из-под подушки корочки хлеба. Мой первый творческий гонорар. Думала, что здорово пою. А бойцы видели жалкого дистрофика, вспоминали своих детей.

Почему мои родители оказались такими упрямыми и не хотели эвакуироваться? В августе 41-го, когда нас еще не разбомбило, мою сестру вместе со школой, эвакуировали. В общей неразберихе поезд направили прямо навстречу наступавшей фашистской армии. В Малой Вишере состав бомбили, а летчики на бреющем полете "охотились" за разбегающимися ребятишками. Родители тогда рыли противотанковые рвы, не могли никуда поехать, выручать мою Мариночку поехала наша верная довоенная домработница Ольга Ивановна. Чудом разыскала мою сестру, привезла обратно, уж не знаю, на каком транспорте. После этого родители решили: лучше умереть вместе, чем мучиться от неизвестности.

А в гибели нашей милой Ольги Ивановны косвенно виновата я, ее любимица. В тот день - или вечер? - у мамы была радость - разыскала в пожарищах толстую ножку от старинного стола. Значит, можно растопить буржуйку пожарче, вымыть нас с сестрой. Мама очень страдала от вшей, с молодости была чистюлей. Ольга Ивановна пришла кстати. Но когда меня размотали от тряпок, она увидела вместо своей любимицы Оленьки - скелет с жуткими расчесами. И Ольга Ивановна, по словам мамы, вскричала: "Вера Кузьминична, где же ваш Бог?!" И повесилась, не выдержав сердечной боли. Мама - выдержала. Она рано умерла после блокадного туберкулеза, в 52 года. Очень ярко помню ее - сильную, деятельную, неунывающую.

Сейчас часто пытаются объяснить необъяснимое - как выстоял блокадный Ленинград? Для меня очевидно: силой духа. Особое братство блокадников. Люди не озверели (отдельные мародеры, спекулянты, людоеды - не в счет). Незнакомые, такие же слабые, поднимали упавших на улице, тащили в булочные, где спасал стакан горячего кипятка. Моя мама отдавала собственную тарелку госпитального супа обессилевшему артисту, чтобы тот вышел на сцену и спел веселые куплеты.

Унылый дух сушит кости… Раздели хлеб с голодным… Отпускай хлеб твой по водам… Выжил тот, кто исполнял эти вечные заповеди - по велению сердца, по состраданию. Без всяких высоких слов.

После гибели дома мы долго теснились вчетвером в одной комнате, по разным коммуналкам. Отец получил отдельную квартиру только в 1956 году, незадолго до маминой смерти. Так и не исполнилась ее мечта - помыться в "своей" ванной: дом был новый, горячую воду еще не включили…
А наш дом… Пусть там будет метро. Жизнь продолжается".

Ольга КОЛЕСОВА, журналист, писатель
С-Петербург

На фото 1 - Ольга Сергеевна (посредине)
На фото 2 - Марина Сергеевна и я во дворце Белосельских-Белозерских в С-Петербурге.

[Neta]

В Петербурге открылась выставка, посвященная религиозной жизни блокадного Ленинграда

Выставка «Религиозная жизнь блокадного Ленинграда» открылась 23 января в Государственном музее истории религии (ГМИР) в Санкт-Петербурге. Экспозиция приурочена к 80-летию полного снятия блокады, которое отмечают в эти дни в Северной столице. Подробности сообщает «Благовест-инфо».

«Цель выставки – показать силу духа ленинградцев-блокадников и солдат, освобождавших Ленинград, – сказала директор музея Любовь Мусиенко, открывая экспозицию. – Отдельные разделы выставки рассказывают о подвиге церковных служителей, о работе музея в годы блокады». Хотя в Ленинграде во время блокады было открыто только десять православных храмов (вместо 500, действовавших до революции), жизнь в них была очень активной. «Несмотря на то, что бомбили, несмотря на то, что храмы были холодные, несмотря на то, что люди были голодные, пешком приходили, и независимо от своего вероисповедания молились», – отметила директор музея.

Участников и организаторов мероприятия приветствовал начальник Отдела по связям с религиозными организациями администрации губернатора Санкт-Петербурга Владимир Иванов, отметивший, что «сохранение живой памяти лежит сейчас на ученых, музейщиках, исследователях, создающих возможность соприкоснуться с этой историей через вещи, воспоминания».

Первый заместитель председателя комитета по межнациональным отношениям и реализации миграционной политики в Санкт-Петербурге Алексей Силкин подчеркнул, что «люди не только выжили, но сохранили в себе силы, сохранили в себе дух в то время, когда… у государства и религии были очень сложные отношения; это были годы гонений, годы забвения, когда религиозные учреждения не исполняли свои прямые функции, были перепрофилированы, а некоторые уничтожены».

О содержательной стороне выставки рассказали научные сотрудники музея Светлана Семенова и Владимир Безродин.

«С помощью икон, фотографий священников, фотографий храмов, фотографий освобождения города, личных вещей мы попытались создать образ религиозной жизни блокадного Ленинграда», – рассказала Светлана Семенова. Многие священники были отправлены на фронт, и в десяти православных храмах служили только 12 священников. Во время блокады действовала синагога; в Музее истории религии, располагавшемся тогда в Казанском соборе, продолжали проводить экскурсии. Из католических храмов действовал только храм Французской Божией Матери (ныне Богоматери Лурдской) в Ковенском переулке, рассказала сотрудница музея.

Владимир Безродин обратил внимание на военный аспект выставки: вещи, обмундирование. «Начиная с демобилизации Русской армии весной 1918 года религия и Церковь уходят из военной структуры, и формирующаюся Красная армия уже не имеют ничего общего с религиозным аспектом жизни. Место военного священника занимает политрук и, казалось бы, армия превращается в чисто светское учреждение. Однако здесь можно увидеть образки, иконки», – рассказал он. «Работы наших поисковиков показывают, что не все солдаты были атеистами, многие сохраняли веру в Бога, многих благословляли родственники, провожая на фронт, и мы хотели напомнить еще и о таком, полуподпольном аспекте религиозной жизни, касающемся армии», – отметил историк.

Священник католической базилики св. Екатерины Александрийской на Невском проспекте Юрий Дорогин подчеркнул в своем приветствии, что «город наш выжил не только потому, что его защищали с оружием в руках, а и потому, что молились… Голодные, ослабленные, еле живые приходили в храмы, иногда шли через полгорода, и это тоже был подвиг». «Выставка важна как напоминание, как сохранение этой памяти, и пример подвига всех ленинградцев, которые выжили, и которые не выжили. Нужно молиться о всех них, о вечной радости для погибших», – сказал священник, упомянув и своих маму и бабушку, прихожанок храма в Ковенском переулке, переживших блокаду.

Музей храма Лурдской Божией Матери передал для выставки молитвенники на польском языке, иконы, образки. В рамках экспозиции демонстрируется фильм «Истории о Ковенском. Блокада», снятый доцентом кафедры телевидения Санкт-Петербургского государственного института кино и телевидения Михаилом Фатеевым. Храм принадлежал французской общине, после разрыва дипломатических отношений между Францией и СССР настоятель Мишель Флоран был выдворен из страны. Ключи остались у прихожанки, органистки, члена «двадцатки», которая нелегально открывала церковь каждое утро.

Почетный гость выставки – Ирэна Бородзюля (1933 г.р), художник, профессор кафедры живописи Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии им. Штиглица предоставила музею уникальные экспонаты, в частности, предметы, чудом уцелевшие после попадания в квартиру снаряда.

Ряд экспонатов посвящен митрополиту Ленинградскому Алексию (Симанскому), будущему Патриарху, который проживал в маленькой комнатке при Николо-Богоявленском соборе. «Ходил в храмы пешком, чтобы навещать свою паству», – рассказала С. Семенова.

На выставке собраны материалы, посвященные почитанию Ксении Петербургской, тогда еще не канонизированной Русской Православной Церковью; Серафиму Вырицкому, окормлявшему православных на оккупированной территории; схимонахине Марии; альпинистам, маскировавшим купола и шпили соборов; всем двенадцати священникам, служившим в десяти православных храмах. Несмотря на изможденность, на богослужениях собирался церковный хор, сообщается в материалах экспозиции. В Николо-Богоявленском соборе не пережили первой самой страшной блокадной зимы 31 певчий и регент хора, скончавшийся прямо во время службы. Представлены иконы и образки, фотографии, дневники и молитвословы, ордена и медали, принадлежавшие блокадникам – православным, католикам, лютеранам, иудеям; списки почитаемых чудотворных икон, находившихся в блокаду в действующих храмах Ленинграда. Посетители смогут увидеть самодельные иконы, обнаруженные в планшете погибшего летчика; образ блокадной квартиры с видом на Крестовоздвиженский храм; афишу концерта симфонического оркестра под руководством Карла Элиасберга, исполнившего в осажденном городе Симфонию №7 Дмитрия Шостаковича.

Экспонаты предоставили Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда; Музей храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Шпалерной улице; Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга; Санкт-Петербургский филиал РАН; монастырь святого Антония Падуанского; музеи школ, скульпторы, коллекционеры, журналисты.

Выставка продлится до 14 апреля.

Елена Бажина

Источник: «Благовест-инфо»

©sib-catholic.ru

[Neta]