Теология иконы

[Neta]

Являются ли культовые христианские изображения проявлением язычества

Одним из довольно частых поводов критики традиционной христианской Церкви служит наличие в храмах культовых изображений, что, на первый взгляд, противоречит заповеданному Священным Писанием, в частности, в Исх. 20:4–5: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им…» Оппоненты взывают к авторитету Библии, утверждая, что ни в Новом, ни в Ветхом Заветах нет ни слова о том, что древние евреи или первохристиане в апостольские и последующие сразу за ними времена не делали себе изображений в местах отправления культа.

Действительно, вроде бы, при сличении этого запрета с нынешним, да и со средневековым интерьером христианских культовых зданий, непредвзятый искатель истины должен придти к неизбежному выводу об уклонении традиционных конфессий от Слова Божьего и об их идолопоклонстве. Имеющий же очи, вроде, да услышит? Это же вам не что-нибудь, а первейшие Заповеди, данные Моисею на горе Синай.

И остаётся только подсказать этому человеку, задумавшемуся о духовном, что «посредники между Богом и тобой не нужны», и на дороге к Церкви встаёт довольно ощутимый барьер (знаю по собственному опыту).

В добавление к упомянутой цитате можно извлечь из Библии ещё огромное количество других, делающих данную точку зрения теологически неотразимой и полностью припирающей к стенке служителей Церкви и верующих.

Однако простота подобной оценки наличия икон, фресок или статуй в православном или католическом храме, на самом деле кажущаяся. Агитаторы за очищение веры или плохо осведомлены, или лукавят. Ведь стоит прочитать книгу Исхода на пять глав ниже (25:18-20), и мы вдруг увидим, что скиния собрания была украшена херувимами из золота, а на светильниках изображались яблоки и цветы (конец 25 гл.).

Но может, это касалось только скинии, по каким-то причинам имевшей исключительное значение? Либо изображать допустимо было только херувимов? А иерусалимский Храм, при постройке которого нынешние отступления от веры были невозможны, так как он являлся средоточием ветхозаветного культа, имел ли он какие-либо изображения внутри? Вроде не должен, ибо запрещено же было заповедью…

2 Пар. 3:7 «…и вырезал на стенах херувимов.» (см. т. ж. 3:10-13). Хорошо, может, херувимов можно, хотя они, конечно, «на небе вверху», но вот ещё совсем не ангельское: «и литые подобия волов стояли под ним кругом со всех сторон; на десять локтей окружали море кругом два ряда волов, вылитых одним литьём с ним. Стояло оно на двенадцати волах: три глядели к северу и три глядели к западу…» (2 Пар. 4:3-4)

Ветхий Завет довольно сложен, часто имеет кажущиеся противоречия, и при желании, возможно, что-то можно возразить на эти выкладки; но давайте откроем Новый Завет. Действительно ли в нём отсутствуют упоминания о культовых изображениях, как это часто можно слышать?

«О несмысленные Галаты! кто прельстил Вас не покоряться истине, вас, у которых перед глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый?» (Гал. 3:1). Может, в Синодальном переводе что-то напутано? Вульгата: «o insensati Galat? quis vos fascinavit ante quorum oculos Jesus Christus proscriptus est crucifixus» – «написан распятый». Всё верно, можно предположить, что у галатян в апостольские времена уже имелось распятие, более того, ап. Павел отзывается об этом с явным одобрением. Об этом отрезке ведутся споры, существуют разные версии того, что имеется в виду, однако категорически утверждать о полном отсутствии подобных упоминаний уже нельзя.

Вернёмся к 20 главе Исхода. Законы толкования Библии заставляют нас рассматривать любую цитату в контексте всего отрывка. Исх. 20:2-5 «Я Господь, Бог твой… да не будет у тебя других богов… не делай себе кумира и никакого изображения… не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой…» Запрет касается служения другим богам, идолопоклонства, столь распространённого у народов, окружавших евреев.

Библия столь сложна, что при определённой мотивации с помощью выдёргивания отрывков можно пытаться доказывать что угодно, что и делают многочисленные обвинители, смущая искренне ищущих дорогу к Храму. Какими бы ни были побудительные мотивы тех, кто утверждает, что ни в коем случае нельзя в церквах ставить культовые изображения, так как это язычество и нарушение предписаний Декалога, они, как бы помягче сказать… не совсем правы.

Приведённое здесь не претендует на богословское обоснование истинности какой-либо христианской конфессии или на доказательство её непогрешимости, но является только лишь попыткой ответа на довольно серьёзное обвинение в адрес Матери-Церкви.

Павел Кузнецов, католик

Москва

[Neta]

 

Иконография апостола Павла в Ватикане

 

Как выглядел святой апостол Павел, каким было его лицо? Мы этого не знаем и не можем знать, хотя в первом столетии (по крайней мере в той части мира, в которой проповедовал апостол) было очень много скульптурных портретов.

 

Греко-римское искусство славилось реализмом, художники с увлечением представляли характеры своих персонажей с точки зрения физиогномики и психологии. И на самом деле сотни, тысячи портретов предстают перед нашими глазами, когда мы посещаем великие собрания древней скульптуры. Это мужчины и женщины, императоры и генералы, торговцы и вольноотпущенники, солдаты, спортсмены и гладиаторы, супружеские пары, которые держатся за руки на крышках саркофагов, это изображения детей, преждевременно покинувших этот мир, - художники старались передать в них любимые черты, максимально передавая сходство.

 

Но портрета одного еврея вы никогда не увидите, потому что его не может быть по определению. Еврейская культура была и остаётся строго аниконной, то есть она не содержит антропоморфных изображений, поскольку представление человеческого образа было запрещено. Поэтому еврей святой Павел, которому должно быть нелегко было написать (в первом Послании к Колоссянам), что Христос - это икона (образ) живого Бога, наверняка с негодованием отверг бы попытки изобразить его лицо.

 

Христианство поначалу тоже было аниконным, но между третьим и четвёртым веками положение стало меняться, когда сформировавшаяся и широко распространившаяся к этому времени Церковь сделала великий и гениальный шаг, который заложил основу всей нашей художественной истории. Она признала и овладела миром образов и приняла его в тех формах, в которых его развивала греко-римская стилистическая и иконографическая традиция. Так случилось, что Христос Добрый Пастырь получил лицо Феба Аполлона или Орфея, а Даниил во рве со львами обрёл вид победоносного атлета Геракла.

 

Но как изобразить Петра и Павла, князей апостолов, столпов Церкви? У кого-то появилась счастливая идея. Было решено изображать первоапостолов похожими на протофилософов. Так, Павел, безволосый, с бородой, с серьёзным и сосредоточенным видом интеллектуала, имел лицо Платона (или, возможно, Плотина), а прагматичный и земной Пётр, которому было поручено направлять посреди козней мира сражающуюся Церковь-исповедницу, был похож на Аристотеля.

 

В старейшем известном изображении мученичества св. Павла, высеченном на саркофаге середины XIV века, хранящемся в Музеях Ватикана, апостол язычников соответствует описанной иконографии. Безволосый, с тёмной бородой, одетый в благородную одежду, как и подобает наставнику, он с невозмутимым видом ждёт удара воина, который вынимает меч из ножен. Будучи римским гражданином, Павел не мог быть приговорен к позорной казни на кресте, предназначавшейся для рабов или для тех, кто не имел гражданства Римской империи.

 

В 2009 году, который был объявлен годом святого Апостола язычников, вышеупомянутое Мученичество Св. Павла стало основой выставки, которую организовали Музеи Ватикана. Среди сокровищ, по большей части ранее не публиковавшихся или малоизвестных, хранящихся в Музеях Ватикана, в Апостольской библиотеке и в базилике Святого Петра было отобрано более ста тридцати произведений. Это саркофаги и скульптуры, изделия из бронзы, золота, серебра и стекла (например, ампула четвёртого века в Христианском музее Папы Бенедикта XIV), миниатюрные кодексы, эмали и гравюры.

 

Все эти работы дают представление о лице апостола, о распространении его послания, об отношениях, которые связывают его с Петром, об археологических открытиях, появившихся в результате недавних раскопок в районе римской базилики Святого Павла.

 

Каталог, подготовленный к этой выставке, по сей день остается самой обновлённой антологией исследований о святом Павле, в которой целый ряд ученых-специалистов, начиная с тогдашнего президента Папского совета по культуре архиепископа Джанфранко Равази, автора очерка Павел, слуга Иисуса Христа, апостол по призванию, рассмотрели множество аспектов, связанных с этой темой.

 

Так, Фабрицио Бисконти проанализировал фигуру Павла в иконографии поздней античности. Коллеги из Музеев Ватикана и Папского института христианской археологии (Джорджио Филиппи, Лукреция Спера) с помощью важных дополнений и исправлений воспроизвели историю базилики Святого Павла между эпохой императора Феодосия и ранним Средневековьем, с учётом результатов последних раскопок. Розанна Барбера рассказала об эпиграфической коллекции; Паоло Ливерани повествует о визитах христианских императоров к гробнице апостола Павла и о форме первоначальной базилики; Пьетро Зандер сделал попытку восстановить утраченный «маршрут Павла» в древней базилике Святого Петра эпохи императора Константина.

 

К очеркам по археологии, филологии, изучению художественного и документального наследия - ранних христианских саркофагов, рукописей и печатных материалов, обзор которых представил префект Ватиканской Апостольской библиотеки монс. Чезаре Пазини, добавлены материалы исторического, литературного и богословского характера, диапазон которых простирается от эссе Проспера Греча «Апостол Павел в размышлении древней Церкви» до статьи православного епископа Геннадия Зервоса (управляющего Италийской митрополии) «По следам святого Павла». Особого внимания заслуживает труд отца-иезуита Фердинандо Кастелли о литературной судьбе святого Павла в XX веке. В эпоху всех революций апостол был объектом то прославления, то ненависти. Фридрих Ницше характеризует Павла как человека, «противоположного ‘благовестнику’», как «dysangelist» («дизангелиста»), как «гения ненависти», как «величайшего из всех апостолов мести» и даже как «антихристианина». А для Андре Жида святой Павел является тем, кто омрачил радость Евангелий. И напротив, для других (Халил Джебран, Дмитрий Мережковский, Тейлор Колдвелл, Пьетро Читати) знакомство с Савлом из Тарса, с этим «Львом Бога», выражается в изумлении перед лицом святости, в восхищении тем, кто «был первым после Единственного».

 

На самом деле, как пишет во введении к каталогу кардинал Джованни Лайоло, «встреча с Павлом не может быть легкой», но после неё уже никогда не будешь прежним.

 

Выставка, которую Музеи Ватикана организовали в конце празднования двухтысячелетия Павла, была открыта одновременно с завершением реставрации в Малой часовне Апостольских дворцов, которая носит имя этого апостола. Взору посетителей вновь открылась фреска Микеланджело «Обращение святого Павла». В ней Христос нисходит на упавшего Савла с фатальной неотвратимостью молнии, протягивая к нему руку, чтобы схватить его, «подтянуть вверх», в то время как лазурные небеса, виднеющиеся на фоне фигур небожителей, разрываются пополам как страшный катаклизм.

 

Тайна спасения, которая была засвидетельствована и проповедована Апостолом язычников, которая упоминалась, обозначалась и исповедовалась в произведениях искусства и в представленных документах, никогда не имела более явного представления, чем то, которое Микеланджело Буонарроти в сороковые годы XVI века изобразил в часовне Папы Римского.

 

Антонио Паолуччи

[Neta]

Христос Пантократор из Синайского монастыря, серед. VI в.

Христологические ереси: как Церковь формулировала свое учение о Христе?

Церковное учение о Христе - христология - является продуктом длительной эволюции. На протяжение первых двух столетий христианской эры, Церковь только формирует свой понятийный аппарат, переводя истины Откровения с поэтического языка живой и непосредственной иудейской религиозности. Долгое время, Она не имела разработанной богословской терминологии для изъяснения тайны Воплощения. В этих условиях многочисленные попытки рационализировать главную тайну христианства, изъяснить ее языком античной философской традиции порождают христологические ереси, большинство из которых преодолеваются Церковью лишь к концу эпохи Вселенских Соборов. Каждая ересь становится своеобразным толчком к развитию православного вероучения, заставляя богословов снова и снова проговаривать ключевой догмат христианства, уточная и углубляя его формулировки.

 

Докетизм (от др.-греч. ????? "кажусь") - учение утверждавшие о иллюзорности боговоплощения. С точки зрения докетов, Тело Христа имело нематериальную природу и только казалось человеческим. По сути, воплощение в этом случае приравнивается к видению, становится эфемерным. В первые века нашей эры докетизм был достаточно широко распространен в Сирии и Малой Азии, где тогда в целом были популярны около-христианские гностические учения. В будущем именно этот регион станет ареной самых крупных богословских споров христианского востока.

Арианство и Аполлинаризм

Так получилось, что учение о соотношении Лиц Пресвятой Троицы в течение первых веков не было сформулировано Церковью в виде строгой доктрины. Впервые термин "Троица" употребляет малоазийский богослов Феофил Антиохийский, и происходит это только в конце II века. В начале IV века на христианском Востоке разгорается крупнейшая ересь своего времени -- арианство. Александрийский пресвитер Арий, следуя логике, сложившейся в антиохийской богословской традиции (связанной с именем Павла Самосатского), говорит о тварности второй ипостаси Троицы.

 

Один из его принципиальных критиков Аполлинарий Лаодикийский, тоже выходец из Малой Азии, хотя и придерживается православного учения о Троице в целом, чуть позже порождает новую христологическую ересь: аполлинаризм. Концептуально его христология оказывалась созвучной арианству в части описания единства Христа. Так попытка Аполлинария ответить на вопрос о том: каким образом Христос может быть одновременно и человеком и Богом завершается провалом: Аполинарий, опираясь на платонические представления о трехчастной природе человека (дух, душа, тело), утверждает, что воплотившийся Логос во Христе, сохранив в полноте человеческую душу и тело, заменил собою дух. Не смотря на подчеркнутый реализм такого воплощения (в противовес докетам) и логическую простоту построений Аполинария церковное предание отрицает систему этого богослова, определяя ее как ересь.

Несторианство

Еще одна христологическая ересь охватывает восток в начале пятого века. Школа малоазийского богословия, реабилитированная именами великих каподокийцев: свт. Василия Великого, св. Григория Нисского и св. Григория Богослова, становится своебразным фундаментом церковного учения, разработав основные темы правосланого учения и определив его развитие в последующие эпохи. Антиохийский богослов, а в последствие и Константинопольский Патриарх Несторий, ученик величайшего экзегета православного востока Федора Мопсуэстийского, чьим соучеником был святитель Иоанн Златоуст, продолжая логику христологических построений своего учителя становится, новым ересиархом. В духе учения о "двух сынах" Феодора Мопсуэстийского, Несторий утверждает о неслиянном сосуществовании во Христе двух природ. Обе природы представлены в полноте (в полемике против Аполлинария, этот тезис утвердили еще "великие каподокийцы"), но существуют по раздельности. Несторий возражает против именования матери Христа "Богородицей", так как она, по учению Нестория, родила только "человеческую природу" Спасителя, являясь лишь "Христородицей". Это учение было подверглось критике святителя Кирилла Александрийского и оказалось осуждено на Третьем вселенском соборе 431-433 года.

Монофизитство

Бескомпромиссный тон, заданный александрийскому богословию свт. Кириллом, и "интерполяции", то есть вставки чужеродных цитат в тексты великого святителя - стали вскоре причиной появления противоположной несторианству ереси. Причиной ее распространения стал и своебразный "нахрап" сторонников александрийского богословия (известно, что Третий вселенский собор закончился расколом, так что итоговым документом дискуссии вокруг ереси Нестория стал совсем не его Орос принятый в 431 году, а согласительная "формула единения" принятая антиохийцами через три года), племянник св. Кирилла, и ревностный последователь его методов Диоскор Александрийский стал родоначальником доктрины монофизитства, "растворявшей" человечество Христа в его божественной природе. Учение монофизитов было осуждено церковью на Четвертом вселенском соборе 449 года, состоявшемся в Халкидоне и "реабилитировавшем" отчасти логику антиохийского богословия, утвердив догмат о неслитном и нераздельном сосуществовании двух природ во Христе.

Монофелитство

Пятый вселенский собор подтвердил осуждение Нестория и отверг некоторые формулы из писаний ряда антиохийских святых, эпохи Третьего собора. В некотором роде этот собор восстановил равновесие между двумя крупнейшими богословскими школами востока: Александрийской (Египет) и Антиохийской (Малая Азия и Сирия). Через сто лет после Пятого собора, чьи решения были продиктованы в том числе и политическими соображениями "воссоединения" Константинополя с восточными окраинами, логика богословских уступок, шедшая на поводу у государственных нужд, и со времен Юстиниана воспринятая византийскими императорами, стала почвой для возникновения новой ереси - монофелитство. Монофелиты, идя на уступки богословам монофизитского толка предлагали видеть во Христе хотя и две природы, воплощенные в единой ипостаси, но объединенные единой волей. Таким образом монофелитство признавало только одно, божественное действие, энергию и волю во Христе. Это учение было опровергнуто ключевыми богословами того времени св. Софронием Иерусалимским и преп. Максимом Исповедником, защавшими логику Халкидона. Монофелитские споры поставили точку в многосотлетних христологических спорах, отделив источник воли (природа: божественная и человеческая, их две) от субъекта воли и действия - Христа.

Дмитрий Ребров

Нескучный сад

[Neta]

 

Теология Иконы Матери Божьей Неустанной Помощи

 

ПОСЛАНИЕ ИКОНЫ

 

Глядя на образ Божьей Матери Неустанной Помощи следует всегда иметь в виду, что мы имеем дело с иконой, написанной анонимным автором в соответствии с каноном Богоматери Скорбящей, употреблявшимся для представления христианской тайны искупления.

 

1. Что такое икона?

 

Греческое слово eik?n, от которого произошёл этот термин, означает образ. Новый Завет применяет это слово в первую очередь для Иисуса Христа: Он есть образ Бога невидимого (Кол 1, 15; Евр 1, 3). Крестившиеся, отождествляясь с Иисусом, также становятся образом Бога и храмом Святого Духа (Рим 8, 14). Но обычно, говоря об иконе, мы имеем в виду образ, представляющий Иисуса, Матерь Божью или святых, изображённых в точном соответствии с техническими и богословскими канонами.

 

Икона – это нечто большее, нежели обычное изображение либо памятка о событиях и людях прошлого. Икона делает реально присутствующим то, что на ней изображено. Она является той точкой, где встречаются человеческая действительность и тайна Бога. Поэтому икона – не просто декоративный элемент алтаря. Она сама – алтарь. Это объясняет, почему в литургии восточных обрядов её помещают там же, где и книги Слова Божья.

 

Икона – это плод молитвы. Художники, создававшие иконы, творили их в покаянной и молитвенной атмосфере. Когда они работали и молились, они думали о тех, кто будет молиться перед создаваемыми ими образами. Это значит, что художники-иконописцы, преимущественно монахи, созерцали тайну Бога и суть своего созерцания представили в красках. Таким образом они передавали свою веру и духовность другим верующим.

 

Икона – это объект медитации (размышления). Когда мы становимся перед иконой для молитвы, мы можем погрузиться в ту таинственную реальность, которую она представляет, и глубже понять ценность литургической молитвы. Иконы были созданы, чтобы помочь нашему созерцанию.

 

2. Неизвестный автор

 

Большинство иконописцев – художники безымянные. Среди немногих известных художников, писавших иконы Матери Божьей Скорбящей, был Андреа Ризо де Кандиа (1422–1499), принадлежавший к критской школе. Икона Божьей Матери Неустанной Помощи относится к этой школе, но точной даты её создания мы назвать не можем. Однако с большой долей вероятия можем утверждать, что он был монахом родом с о. Крит.

Древняя легенда приписывает первую икону Божьей Матери Скорбящей святому Луке Евангелисту. Именно так авторы богородичных икон наводили мосты между своим занятием и общиной верующих, лично знавших Иисуса и Марию. Эта легенда является скорее богословской идеей, чем историческим фактом, поскольку живописная техника, использовавшаяся в первые века христианства, сильно отличалась от той, которую применяли в иконописи. Самые старые иконы были написаны в VI веке, а большинство ныне известных икон были созданы в более поздние времена, начиная с XII века.

 

3. Божья Матерь Скорбящая

 

Икона Божьей Матери Неустанной Помощи написана на доске размером 54х41,5 см. На протяжении веков она получила два основных наименования. С художественной точки зрения, в связи с типом изображения, её назвали «Божья Матерь Скорбящая». Иконы Божьей Матери Скорбящей, как правило, изображают Марию, держащую на руках своего Сына Иисуса, а по сторонам – ангелов, несущих орудия страстей.

Другое название родилось из благочестия, давшего иконе имя: «Божья Матерь Неустанной Помощи». В нашей иконе Пресвятая Матерь нежно взирает на своих почитателей и готова поспешить к ним на помощь в любой нужде.

На иконе представлены четыре святые фигуры:

 

Непорочная Богоматерь, Дитя Иисус и святые архангелы Михаил и Гавриил.

Эти фигуры обозначены имеющимися на иконе буквами:

MP – ?? = Матерь Бога (по обе стороны верхней части изображения)

IC – XC = Иисус Христос (справа от головы Младенца Иисуса)

OAM = архангел Михаил (над ангелом, слева от зрителя)

ОАГ = архангел Гавриил (над ангелом, с правой стороны)

 

Дева Мария показана до пояса, но создаётся впечатление, что она стоит. Она одета в красную тунику, тёмно-синий плащ (с изнанки – зелёный) и прикрывающий волосы и лоб голубой покров. В его верхней части посредине находится золотая звезда с восемью прямыми лучами, а рядом виден крест с лучами, похожий на звезду. Голову окружает характерный для критской школы круглый нимб. В 1867 году на него наложили корону, которая была убрана при последней реставрации.

 

Лик Девы видится слегка склонённым в сторону Младенца Иисуса, которого Она держит на левой руке. Большой правой ладонью с длинными пальцами (характерными для образов типа «Одигитрия» — «указывающая путь») Мария охватывает руки Младенца. Её взгляд светится нежной печалью. Мария смотрит не на своего Сына, кажется, что Она беседует с тем, кто смотрит на икону. Миндалевидные глаза цвета мёда и чётко очерченные брови делают Её лик прекрасным и возвышенным.

 

Младенец Иисус – единственный, кто изображён в полный рост. Он сидит на левой руке матери, а руками крепко держится за Её правую ладонь. Он одет в зелёную тунику с красным поясом и прикрыт красноватым плащом. Падающая с правой стороны сандалия позволяет увидеть низ ступни. Это может означать, что, Младенец поражён видением страстей, вызванным крестом и гвоздями, которые показывает архангел Гавриил. С другой стороны архангел будучи Богом, Иисус также является и человеком. У Него каштановые волосы и детские черты лица.

Ступни и шея выражают резкое движение в страхе перед чем-то, что вскоре должно произойти. Очевидно Михаил показывает другие орудия страстей: копьё, шест с губкой и сосуд с уксусом.

 

4. Тайна Искупления

 

Икона Божьей Матери Неустанной Помощи – это не декоративный элемент, это образ, несущий некое послание. Это катехизация, разъясняющая главную тайну нашей веры. Различные показанные в ней элементы говорят нам о Боге, присутствующем среди нас, о Крестном пути, о полном любви заступничестве Марии и о сиянии грядущей славы (золотой фон иконы).

 

В теле Марии завет спасения приобрёл конкретные черты, когда Сын Божий принял нашу человеческую природу. А когда Его земная жизнь окончилась на кресте, Мария была там, как первая последовательница Учителя. Именно в эти последние минуты Иисус объявил Её Матерью всех верующих: «Се Матерь твоя» (Ин 19, 27). Мария принимает нас, как своих детей, чтобы вести нас к Иисусу.

 

Самой крупная фигура на иконе – Мария, но не фигура Марии является ключевой точкой образа. В центре иконы – соединённые руки Матери и младенца, изображённые так, что Мария указывает на своего сына Иисуса Христа, Сына Божьего, который жертвует жизнью за всех нас. Перед нами тот тип икон, что называется «Одигитрия», то есть «указывающая путь». Мария показывает Христа, который есть Путь, Истина и Жизнь (ср. Ин 19, 25).

 

Младенец Иисус показан как жертва, уготованная для приношения, что совершится так, как это описывает евангелист в сцене Жертвоприношения в Храме (Лк 2, 22–40). А то, как стоит Богоматерь, напоминает нам слова Евангелия «При кресте Иисуса стояла Матерь Его» (Ин 19, 25), не сломленная болью, но стоящая твёрдо и неусыпно.

 

Все элементы композиции подчёркивают реальность страдания, которое выражено на лице Матери, в резком движении Младенца Иисуса и в наличии орудий страстей. Однако в то же время подчёркивается торжество Иисуса, обозначенный золотым фоном и тем, как торжественно ангелы держат орудия страстей. Они кажутся на столько инструментами казни, сколько трофеями победы; их будто забрали с Голгофы в утро Воскресения.

Понятно, почему образ Неустанной Помощи зовёт к молитве. Ведь в нём – вся Тайна Искупления. Нетрудно также понять, почему так много людей любят читать Розарий перед этой иконой. Они видят в ней не только Марию, сопровождающую их в жизни и молитве, но также созерцают тайны жизни Иисуса: Радостные (Младенец), Скорбные (Крест) и Славные (золотой фон иконы).

[Владимир М.]

«О несмысленные Галаты! кто прельстил Вас не покоряться истине, вас, у которых перед глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый?» (Гал. 3:1). Может, в Синодальном переводе что-т А то дойдем до утверждения, что апостол о напутано? Вульгата: «o insensati Galat? quis vos fascinavit ante quorum oculos Jesus Christus proscriptus est crucifixus» – «написан распятый». Всё верно, можно предположить, что у галатян в апостольские времена уже имелось распятие, более того, ап. Павел отзывается об этом с явным одобрением. Об этом отрезке ведутся споры, существуют разные версии того, что имеется в виду, однако категорически утверждать о полном отсутствии подобных упоминаний уже нельзя.

Вопрос в следующем: можно ли сделать подобное предположение без насилия над текстом, учитывая что prographo означает "описывать"? А то дойдем до утверждения, что во время Павловой проповеди апостол Лука писал для галатов иконы.

[Neta]

Да как толмачи придут к единому мнению, так к чему-нибудь дойдем. Все же, первый текст - личное мнение.

Но тема чисто обзорная, как я говорю, шпаргалка. Попытка в простых текстах дать основные понятия для, скажем так, неортодоксальных христиан. Они вроде уже продвинулись к признанию первых 6 Вселенских соборов. Как раз добрались до иконоборческого. И несут пургу про идолопоклонство и поганские ваяния.

[Владимир М.]

И несут пургу про идолопоклонство и поганские ваяния.

Кто несет? Свидетели Иеговы?

 

Икона глазами протестанта сегодня

[Neta]

 

Пресвятая Дева Мария Скорбящая

 

Воспоминание Марии Скорбящей на другой день после праздника Воздвижения Креста подчеркивает особую роль Богородицы в деле нашего Спасения и Голгофском Жертвоприношении. Молитвенные размышления о тайне присутствия Матери Божией у подножия Креста восходят к самым первым векам христианства. В XIV веке была составлена литургическая секвенция Stabat Mater Dolorosa, а в 1814 г. Папа Пий VII включил ее в число официальных богослужебных текстов. В 1912 г. Папа Пий X установил празднование Матери Божией Скорбящей на 15 сентября – в день октавы праздника Рождества Богородицы. Скорбящая Богородица открывает нам, сколь великую значимость могут иметь наши собственные болезни и страдания.

 

 

Размышление из книги Ф. Карвахала «В общении с Богом»:

 

Господу было угодно соделать Свою собственную Матерь участницей дела Искупления. Потому-то Он соделал Ее и участницей Своих безмерных страданий. Вспоминая сегодня эти соискупительные страдания Марии, Церковь призывает всех нас посвятить собственному Спасению и Спасению других людей наши – чаще всего мелкие – повседневные скорби и добровольные лишения. Мария, ставшая полноправной участницей дела нашего Спасения, взирая на Страсти Христовы и Его Смерть, не просто переживала, как переживает всякая мать при виде страданий своего сына. Страдание Марии по своему характеру не отличалось от страданий Христа. Это было искупительное страдание. Страдание Марии, пречистой и благодатной Рабы Господней, претерпеваемое в глубочайшем единении с Сыном, обладает практически бесконечной значимостью. Нам не понять Ее безмерной любви к Иисусу, спровоцировавшей столь безмерные страдания. Вот почему в литургических текстах к Богородице Скорбящей, как и к Иисусу, относят слова пророка Иеремии: все проходящие путем! взгляните и посмотрите, есть ли болезнь, как моя болезнь, какая постигла меня (Плач 1,12).

 

 

Страдания Богородицы были столь сильны еще и потому, что Она была бесконечно свята. Она буквально растворилась в Своей любви к Сыну, а потому переживала Его страдания как собственные. Когда тело Иисуса изъязвляется ударами бича, Мария ощущает эти удары. Когда терновые колючки вонзаются в лоб Иисуса, Мария чувствует, что все они раздирают и Ее голову. Когда Иисусу протягивают желчь и уксус, Мария ощущает их горечь на собственных губах. А когда тело Иисуса распинают на кресте, Мария чувствует, что это над Ней учиняют насилие. Чем сильнее мы кого-то любим, тем сильнее страдаем, теряя его. «Смерть брата ужасает больше, чем смерть незнакомца, а смерть сына больше, чем смерть друга. Следовательно (…), пытаясь представить себе масштабы скорби Марии при виде смерти Ее Сына, необходимо принять во внимание масштабы Ее любви к Нему. Но кто и когда мог бы эту любовь измерить?», – восклицает святой Альфонс Мария Лигуори .

 

 

Безмерное страдание Христа во время молитвы в Гефсиманском саду, страдание «до кровавого пота», было вызвано сознанием греха, т.е. оскорбления Бога, и созерцанием всей бездны его недостоинства по контрасту со святостью Божией. Пресвятая Дева Мария, как никакое иное творение, проникла в эту тайну беззакония, познала всю мерзость греха, а потому и страдала так же, как страдал Иисус. Ее сердце корчилось от боли при виде греховной мерзости – нашей мерзости. Каждый из нас – виновник Ее страданий. Разве сознание этого факта не должно побудить нас к испытанию совести? О, как мы сочувствуем Марии и просим прощения за раны, нанесенные Ее Сердцу и Сердцу Иисуса! (…) Вспоминая о страданиях Марии, мы учимся посвящать Богу свои собственные страдания и скорби. Таким образом мы освобождаемся от грехов и включаемся в дело Искупления. Мы учимся не сетовать на физические недомогания, поскольку и Дева Мария на них не сетовала. Мы учимся стоять у подножия Креста, как это делала Она, принимая страдания для блага своей семьи, Церкви, а, в конечном счете, – всего человечества.

 

Источник

[Neta]

 

Один из «популярных» мифов и претензия, с которыми сталкиваются католики – это то, что, дескать, католики молятся статуям и иконам, а это идолопоклонство. Но так ли это на самом деле?

 

***

 

Любой человек (и не только верующий), может заметить, насколько распространены в католичестве иконы и статуи Иисуса Христа, ангелов или святых. Их можно увидеть не только в храмах, но и в домах верующих, а также в общественных местах. Некоторым это кажется нарушением первой заповеди и противоречащим Слову самого Бога, который сказал: «Не обращайтесь к идолам и не делайте себе литых богов: Я Господь, Бог ваш» (Лев 19:4) и «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой» (Исх 20:4-5).

 

Однако католики уже много веков используют многочисленные статуи и иконы. Почему так? Разве не противоречит ли это всему, что Бог изложил в Библии?

 

Эта тема была спорной в ранней Церкви, когда некоторые пытались уничтожить все изображения (а не только статуи) и требовали проведения собора, чтобы решить этот вопрос. Они считали, что любое изображение Бога противоречит законам Бога и является формой идолопоклонства.

 

Так являются ли иконы и статуи идолопоклонством?

 

В Катехизисе Католической Церкви объясняется, что «уже в Ветхом Завете Бог повелел или позволил создавать изображения, которые символически приводили бы к спасению через Воплощенное Слово: это - медный змей, ковчег Завета и херувимы»(ККЦ 2130).

 

Имея это в виду, «Седьмой Вселенский Собор в Никее (в 787 г.) осудил иконоборцев и утвердил в догмате почитание икон: изображений Христа, а также Богоматери, ангелов и всех святых. Воплотившись, Сын Божий начал новое «домостроительство» образов» (ККЦ 2131). С тех пор Церковь учит, что «христианское почитание изображений не противоречит Первой Заповеди, запрещающей идолов. Действительно, «почитание, воздаваемое образу, обращено к прообразу», и «тот, кто почитает образ, почитает изображенную на нем личность». Почитание икон — это «выражение глубокого почтения», а не поклонение, которое подобает одному только Богу» (ККЦ 2132)

 

Язычники и христиане

 

Основное различие между язычниками, поклоняющимися идолам, и христианами, почитающими статуи и иконы, заключается в намерении человека. Христиане, которые молятся перед статуями, делают это, чтобы почтить Бога или святых, обращаясь к тому, кто «стоит за» изображением, а не к самому изображению. Более того, молясь перед священными образами Матери Божией и святых, мы просим их лишь о заступничестве, помня, что через них мы обращаемся к Господу, который и является подателем всех благ (ККЦ 1161). Христианин не привязан к статуе или иконе. Если они будут уничтожены, вера христианина не поколеблется и не исчезнет. Это просто изображение Бога (или святого) и материальный объект.

 

Язычник, с другой стороны, привязан к статуе и верит, что Бог находится внутри конкретного образа. Они поклоняются этому объекту (статуе, изображению), полагая, что он обладает огромной силой. Уничтожение такого образа в языческой религии - одно из самых серьезных оскорблений.

 

Как указано в Катехизисе, христиане не «поклоняются» статуе/иконе, но «почитают» ее, поклонение же предназначено только Богу. Если бы кто-то молился самой статуе/иконе, то он совершал бы идолопоклонство, но это не то, что Католическая Церковь предписывает делать своим членам. Церковь учит христиан почитать образы, признавая, что они указывают на скрытую духовную реальность, не привязанную к изображению.

 

Иначе говоря, иконы и статуи - это напоминания о различных святых и о Боге. Они напоминают нам о небесном и направляют наши души к Троице. Эти образы предназначены для того, чтобы пробуждать и питать нашу веру в Христа и являются лишь инструментами, которые нужно использовать в духовной жизни, а не самоцель.

 

Поэтому, хотя тому, кто не является католиком, может показаться, что в Католической Церкви поклоняются иконам и статуям, это не так. Верующие используют их, как позволяет Бог, в качестве образов, которые символически указывают на спасение Воплощенным Словом Божиим и это не противоречит Первой Заповеди. И хотя молитва не требует использования священных образов или статуй, визуальные напоминания, безусловно, помогают нам в этом.

 

На основе материала Aleteia

Перевод, адаптация: Катология

[Гостья]

Ну кстати о том, что помогает само изображение... часто встречающееся мнение . Люди говорят - икона помогла. Ну а уж крестик у православных вообще заменяет амулет. Не знаю как у католиков. Уповают именно на наличие креста на шее, а не на Господа.

[Владимир М.]

Язычник, с другой стороны, привязан к статуе и верит, что Бог находится внутри конкретного образа.

То есть распространенный в православии паламизм с его учением о нетварных энергиях - это таки языческий элемент?