Папские лейб-медики

[Neta]

 

Папские лейб-медики

 

Первое упоминание о персональном враче Папы, или, как их ещё называли, архиатре, связано с неким Орсо, «врачом и слугой» Николая I (858-867). Хотя, учитывая отдалённость этого периода, личность лейб-медика и приписываемые ему должности вызывают законные сомнения: тогда «слуги при дворе Папы Римского были неизвестны, так же, как и врачи в те времена», отмечает Гаэтано Марини в своей книге «Папские архиатры».

 

На рубеже второго тысячелетия в Оверни появляется фигура Папы Сильвестра II (999-1003), в миру Герберта де Орийяка. До прибытия в Рим и восшествия на Папский престол он дважды был аббатом Боббио, а затем епископом Реймса и архиепископом Равенны. Он был весьма сведущ в вопросах математики и медицины и, подобно Исидору Севильскому, полагал, что слово «медицина» этимологически происходит от modus (манеры, правила, меры), что между двумя науками – математикой и медициной – существует определённая родственность и что гармония, которая управляет числами, является той же самой, что отвечает за здоровье тела. Следы его врачебной деятельности остались в письмах. В одном из них он утверждает, что ему пришлось углубиться в искусство врачевания, чтобы найти лечение, о котором его просили, а в другом он пишет: «Я мог бы применить специальные средства для брата, страдающего от камней, если бы мог найти результаты моих предшественников».

 

После Сильвестра II необходимо совершить прыжок почти через два столетия, к понтификату Александра III (1159-1181), который в письме от 27 сентября 1177 года говорит о враче магистре Филиппе. Кроме этого Филиппа упоминается также болонский врач и философ Баттиста Ренгьери, который, согласно рассказу монаха-августинца и историка XVI века Керубино Джирардаччи, был «близким советником» Папы. Ромуальд – представитель школы врачевателей Салерно – был врачом Папы Целестина III (1191-1198) и, возможно, также Иннокентия III (1198-1216), архиатром которого, в свою очередь, был Джованни Кастелломата, первым поставивший подпись под титулом medicus papae, заверяя в качестве свидетеля 20 апреля 1213 года завещание Марии Монпелье, супруги Петра II Арагонского. Этот врач также является достойным учеником и воспитанником салернской врачебной школы Hippocratica civitas, которая в прошлом уже снабжала Папский двор своими учёными – например, в дополнение к уже упомянутому Ромуальду, это были Костантин Африканец (+1087) и Альфано ди Салерно (+1085) во времена Папы Римского Виктора III (+1087). Джованни Кастелломата занимался исследованиями о продлении жизни, которые уже в то время вызывали большой интерес. Следы этих исследований явно прослеживаются в трактате о замедлении старости, автор которого утверждает, что написал его «по призыву двух учёных, а именно Джованни Кастелломаты и Филиппа, канцлера Парижа».

 

Этот трактат, долгое время приписывавшийся Роджеру Бэкону, был посвящен императору Фридриху II и Папе Иннокентию IV (1243-1254). За здоровье Папы Фиески отвечали два врача, которые, возможно, были причастны к составлению снадобья для глаз, получившего широкую известность в средние века благодаря тому, что оно восстанавливало зрение. Первым из них был Ремиджо, а вторым, более известным, был Теодорико Боргоньони из Лукки, автор книг по хирургии, а также трактата по ветеринарии в трёх томах. Этот доминиканец, проведя несколько лет в Римской Курии, стал епископом Битонто, а затем Червии, где и умер около 1298 года в возрасте около девяноста пяти лет. От понтификата Александра IV (1254-1261) в истории сохранились только имена двух его врачей: Григория из Сан-Лоренцо и Варфоломея. О преемниках Папы Александра – Урбане IV (1261-1264) и Клименте IV (1265-1268) – напоминают каноник Констанцы Иоанн Беблекин, который, возможно, был также лейб-медиком Александра IV, и Раймонд Нимский, который был капелланом, затем епископом Марселя, прославившимся своими добродетелями и заслугами.

 

В истории врачей Римских Пап особое место занимает Пётр Испанец, уроженец Лиссабона, работавший в Италии с 1250 года. Он был автором важных медицинских работ, таких как трактат по офтальмологии и руководствоа по лечению всех видов немощей. Пётр Испанец был также лейб-медиком Григория X (1271-1276), который возвёл его в сан кардинала (1273). Затем Пётр взошел на Папский престол с именем Иоанна XXI (1276-1277). Это случилось после того, как в течение одного года (1276) скончались три Папы один за другим. Данте упоминает о нём в Божественной комедии: «И Пётр Испанский тут, что сквозь двенадцать книг горит лучами» (Рай, Песнь XII, 135). В истории Римских Пап Иоанн XXI запомнился тем, что был единственным врачом (Сильвестр II увлекался медициной, но не был профессионалом в этом искусстве).

 

О его преемнике Николае III (1277-1280) говорится, что в свою бытность кардиналом, болея, он мало обращал внимания на советы врачей. Папа Климент IV, который очень заботился о его выздоровлении, написал письмо, ругая его и доказывая, что лучше доверять врачам, а не собственным прихотям. Очевидно, что, став Папой, Николай должен был изменить своё отношение к врачам. Это видно из документа, датированного июнем 1278 года: во время поездки в Витербо Папская свита включала в себя «камергера, вице-канцлера, маршала юстиции со свитой рыцарей и врача», некоего Джованни ди Лука, римлянина, которому также был выдан гонорар в 55 лир из дохода от «Замка Нимфы в епархии Веллетри». Согласно Просперо Мандозио, еще одному историку Папских архиатров, лейб-медиком Мартина IV (1281-1285) был англичанин Угон Атрат Ившем (+1286), хотя документальных следов этого назначения не обнаружено. Он был настолько искусен в медицине, что его называли «Фениксом врачевателей». Угон был призван в Рим в 1280 году, чтобы высказать своё мнение о трудном медицинском случае, и его знания удовлетворили Папу настолько, что в 1281 году он возвёл англичанина в сан кардинала.

 

Кроме того, услуги Таддео д'Альдеротто, профессора в Болонье, и Пьетро д'Абано, профессора в Падуе, лечивших Папу Римского Гонория IV (1285-1287), следует считать экстраординарными; хотя качества последнего были признаны и оценены настолько, что вместо оговоренных ста флоринов исцеленный Папа дал ему тысячу.

 

Симоне Кордо был лейб-медиком Николая IV (1288-1292). Генуэзец и монах, он был врачом-натуралистом и первым совершил научную экспедицию по Греции и Востоку, чтобы увидеть и изучить виды растений, описанные в греческих и арабских трактатах. Результатом этого опыта стало создание в Ватикане первого в истории ботанического и фармацевтического сада. Завершив служение Папе Николаю, после своего назначения медицинским капелланом Бонифация VIII Симоне удалился в Геную, где закончил главное дело своей жизни – трактат на основе кропотливого исследования фармакологической лексикографии.

 

Лучио Кокко

 

Новости Ватикана

[Neta]

 

Папские лейб-медики, XIV век

 

Понтификат Папы Римского Целестина V (29.08.1294-13.12.1294) был слишком краток, чтобы думать о враче. Архиатром его преемника Бонифация VIII (1294-1303) был Аккурсино да Пистойя, который уже служил ему до восшествия на Апостольский Престол. Среди его заслуг – знание греческого и арабского языка (в эпоху, когда это вовсе не считалось само собой разумеющимся): он перевёл тексты Галена и, возможно, краткое изложение трактата этого известного учёного De alimentorum facultatibus, «О свойствах продуктов питания», составленное Хунайном ибн Исхаком (808-873).

 

Рядом с Бонифацием VIII было ещё три других врача: Манция да Фабриано, Гульельмо да Брешиа и Анджело да Камерино, единственный, кого Мандозио упоминает в списке Папских медиков. Кроме того, Папа Каэтани пользовался услугами Арнальдо ди Вилланова, который освободил Папу от болей, вызванных камнем в почках, и сделал это с помощью печати астролога, что вызвало немалый ропот в Римской Курии (см. Агостино Паравичини Бальани, Бонифаций VIII, Эйнауди, 2003, стр. 266).

 

Несколько врачей сменяли друг друга при Папском дворе, переведённом в Авиньон при понтификате Климента V (1305-1316). Среди них – Джованни д’Алайс, Пьетро де Гуарда, Альмавино де Подио, Витале да Фурно и внештатный врач Пьетро Айхспальт, хотя историк Папских архиатров Мандозио упоминает только последнего. Но, пожалуй, самым ценимым из всех был вышеупомянутый Арнальдо да Вилланова (+1312), причём настолько, что на следующий день после его смерти (Вилланова погиб в кораблекрушении на пути к больному Папе) Климент V в письме от 13 марта 1312 года, адресованном Патриархам, архиепископам и епископам, настоятельно призывает их разыскать книгу Виллановы по медицинской практике, которую тот обещал ему, но из-за смерти не успел передать.

Поэтому Климент V призвал всех повсюду искать обещанную книгу, пригрозив отлучить от Церкви «всякого, кто утаит или не поспешит сообщить весть о ней». Неизвестно, удалось ли каким-то образом найти Practica summaria, но эта «охота за книгой» заставила бледнеть любого библиофила.

Архиатром следующих Пап – Иоанна XXII (1316-1334) и Бенедикта XII (1334-1342) – был Гауфридо Иснарди, который также занимал должность ипотекария (управляющего аптекой Папского дворца). Об этом факте можно узнать из документа, в котором указывается, что, исполняя эту должность, Иснарди приобрёл два фунта препарата кориандра, два фунта лакрицы и два фунта порошка фенхеля.

 

Для Папы Бенедикта XII Мандозио не упоминает ни одного врача, как и для двух его преемников – Климента VI (1342–1352) и Иннокентия VI (1352–1362).

 

Гаэтано Марини гораздо более скрупулезен, и изучив платёжные ведомости Апостольского дворца, он выявил имена врачей Климента VI: Пьетро де Самайре и двух хирургов – Бонето Моте и Арнольдо ди Катуса. Врачами Иннокентия VI были Пьетро Аугери (умерший от чумы в 1348 году), Стефано Сегуини, Джованни да Фиренце, Стефано Анчелини, Раймондо Райнальдо, Лоренцо дель Биарц и Джованни ла Марескала, к которым также следует добавить двух хирургов, Джованни из Генуи и Джованни из Пармы.

 

Как мы видим, при Апостольском дворце имелась настоящая когорта медиков, и это обстоятельство (учитывая, что Климент так и не оправился от болезни) вынудило Петрарку написать 13 марта 1352 года письмо, ставшее со временем знаменитым. В нём он советует Папе Римскому держаться подальше от врачей и вспомнить эпитафию одного из императоров, умершего «от множества лекарей». Петрарка выразился так: «Я знаю, что постель твою осаждают врачи, и в этом главная причина моих опасений. ‹...› Толпу эту, милосердный Отче, считай сонмом своих врагов. Выбери того, кто прославлен не красноречием, а наукой и верой. ‹...› Остерегайся врача, проявляющего красноречие, а не мудрость, как наемного убийцу и отравителя» (Петрарка, Familiares 5,19).

 

Врачами Папы Римского Иннокентия VI указаны Пьетро Пестагалли и Гульельмо Геззи, который был также врачом Урбана V (1362-1370). Хотя Мандозио упоминает в качестве апостольского архиатра лишь имя Гвидоне ди Чаулиака, Папские регистрационные журналы упоминают, что Раймондо ди Салаиронис, который управлял медицинской школой в Монпелье за счет Папы, также служил Урбану V.

 

Интересна фигура Джованни Джакомо, врача из медицинского факультета Монпелье: в декабре 1370 года он был вызван к изголовью больного Папы и получал жалованье в 40 флоринов. В 1372 году он всё еще находился в Авиньоне, чтобы вылечить Григория XI, получив 100 флоринов. Кроме того, в 1384 году он также оказал помощь антипапе Клименту VII, при смерти которого 16 сентября 1394 года, согласно хронике того времени, присутствовало три магистра медицины: Нардино из Флоренции, Раймондо ди Поццуоли и Пьетро Фалькети.

 

Папа Григорий XI (1370-1378), закрывший период плена в Авиньоне (1309-1377), пользовался не только услугами уже упомянутого Раймондо ди Салаирониса, но и знаниями Джованни Торнамиры, находясь ещё в Авиньоне, а также Бернардо Алускерии и Джакомо ди Санта Мария Ротонда, после переезда в Рим.

 

Урбан VI (1378-1389) пожелал видеть в качестве своего лейб-медика Франческо Казини из Сиены, регента Studium Perusinum и знаменитого врача (как пишет о нём Святая Екатерина Сиенская, Le Lettere n.244, стр. 762, Турин, Эйнауди, 2003).

 

Его брат Иоанн, тоже врач, в свою очередь служил этому Папе, затем его преемнику Бонифацию IX (1389-1404) и Иннокентию VII (1404-1406), которого также лечили ещё шесть других врачей. Среди этих медиков выделяется имя Анджело ди Мануеле, который является первым – и, конечно же, не единственным, как будет показано позже, – врачом-евреем, отвечавшим за здоровье Папы Римского. За свою репутацию честного врача буллой от первого июля 1392 года Ди Мануеле был добавлен к числу других «семейных» врачей Святейшего Престола.

 

Лучио Коко

[Neta]

 

Папские лейб-медики. XV век

 

Архиатром Папы Александра VI Борджиа был Филиппо делла Валле, врач и учитель римской медицинской школы, сын Паоло делла Валле, который лечил Александра V.

 

Филиппо делла Валле также был специалистом по чуме, и вполне вероятно, что во времена Сикста IV этот Папа также использовал его опыт, принимая решение оставить Рим с июня по октябрь 1476 года. Ещё одному врачу Папы Александра, Бернардо Буонджованни, было поручено проверить эпизод стигматизации монахини монастыря Святого Фомы в Витербо. Осмотрев стигматы, врач пришел к выводу, что их появление вряд ли можно считать делом рук человеческих, а затем «в письменной форме написал свой вердикт в пользу чуда». И совсем мало сведений сохранилось о двух других палатинских врачах, Джованни Баттиста Канани-старшем и Андреа Вивесе, испанце, которые, возможно, были при Александре VI во время его смертельной болезни: смерть наступила, вероятно, от малярийной лихорадки, «подхваченной в окрестностях Рима, а не от яда, выпитого по ошибке», – комментирует архивариус Ватикана.

 

К уже упомянутым врачам Мандозио добавляет ещё трёх палатинских медиков: Алессандро Эспиносу, Пьетро Пинтора и Гаспера Торреллу. О втором известно, что как архиатр он получал оплату в размере 100 дукатов в год и что он был автором труда о лечении чумы, посвящённого Папе Борджиа. Третий, Гаспер Торрелла, в свою очередь отличился своей исследовательской деятельностью, опубликовав трактат о сифилисе (так называемой галльской болезни), который содержал отчеты о пяти курсах лечения, проведенных некоторым родственникам герцога Валентино, Чезаре Борджиа и «другим по приказу того же герцога». Несколько лет спустя герцогу Валентино был посвящен еще один трактат о сифилисе, а также работа о чуме, с упоминанием Папы Юлия II в подзаголовке. Возможно, Торрелла также был врачом во время краткого понтификата Пия III, но врачом его преемника он был точно.

 

Папа делла Ровере, согласно записям летописца того времени, «всегда имел шесть или восемь лучших врачей города, но это не помогало ему понять причину своего недуга. Некоторые полагали, что корень болезни, поразившей его ранее, остался и теперь причиняет ему ещё больше страданий».

Среди лечивших его врачей с самого начала понтификата был еврей Самуэль Сарфади, с жалованьем в тридцать золотых эскудо. Об этом враче, «услугами которого Юлий II усердно пользовался», и о печальной судьбе, постигшей его сына Джозифонте (выдающегося учёного-математика и философа), Пьерио Валериано пишет в De litteratorum infelicitate, рассказав о том, как заразившегося чумой ученого изгнали из города и как он умер, скорее, от голода и жажды, чем от заразной болезни.

 

Другим врачом Папы Юлия II был Ланчиллотто де Ланчиллотти, который также умер от чумы в 1527 году, в конце своего служения Льву Х. Семья Ланциллотти дала Папскому двору ещё одного врача в лице Сципиона Ланциллотти, который лечил Папу от тяжёлой болезни, лишившей его аппетита: чтобы Папа снова начал есть, ему было прописано питаться различными видами плодов, такими как персики, орехи и сливы. Также важным было постоянное присутствие среди медицинского персонала Папы Юлия II некоего Джованни де Виго, хирурга, как это видно из Папских финансовых ведомостей в период с 1504 по 1513 год.

 

Говоря о преемнике делла Ровере Папе Льве X, Мандозио перечисляет восемь архиатров, двое из которых, Арканджело Туфи и Джироламо Низи, уже были архиатрами соответственно Пия III и Юлия II. Из оставшихся сам Папа Лев дает нам описание Бартоломео из Пизы: в одном из писем он пишет, что он «преподавал медицину в сиенской студии и считался одним из первых в этом искусстве».

 

Среди Папских врачей был также Бернардино Сперони из университета Падуи, который после смерти Папы Римского переехал в Венецию, чтобы лечить дожа Леонардо Лоредана.

 

В кратком понтификате Адриана VI есть две довольно значимые фигуры лекарей. Первый – Джованни Антрачино, о котором ходило много сплетен: говорили, что он стал причиной смерти Папы и что – пойдя навестить некоего мессера Пьеро дельи Ипполити, вместо того, чтобы лечить его, он ударил его ножом в грудь. Все эти слухи не находят подтверждения ни в фактах, ни в почтении, которым Папский врач пользовался среди своих коллег. Например, знаменитый лигурийский врач Джованни да Виго посвятил ему трактат De morbo gallico и написал для своих учеников Practica compendiosa, пятитомное руководство по медицине; многие говорили, что в его книгах чувствуется рука Антрачино.

 

Вторым врачом Папы Адриана был Франческо Фускони из Норчи, специалист по малярии, который прославился тем, что изменил рацион людей, страдающих этой болезнью, предписывая им обильное питание. Ещё об одном забавном случае с Франческо Фускони рассказывает Бенвенуто Челлини в своем автобиографическом романе «Жизнь». Это был 1535 год, и художник был болен «превеликой лихорадкой»; для консультации были вызваны первейшие врачи в Риме, в том числе и Франческо из Норчи, который сразу же назначил лечение, добавив: «Пока есть дыхание, зовите меня во всякое время, потому что нельзя угадать, что может сделать природа в такого рода молодом человеке». В частности, он рекомендовал, если больной упадет в обморок, немедленно позвать его, и он придет «в любой час ночи». Но когда пришло время пойти к пациенту посреди ночи, он, будучи человеком вспыльчивым, начал кричать на стучавших в дверь: мол, если пациент действительно умер, абсурдно думать, что «придя к нему с моей медициной, я могу дунуть ему в седалище и оживить его». Несмотря на эту вспышку гнева, рано утром он пошёл к больному, оказал ему помощь и помог исцелиться.

 

В январе 1550 года Франческо Фускони из Норчи был уже очень старым (возможно, это был год его смерти), когда на конклаве после смерти Павла III его призвали позаботиться о кардинале Ридольфи. В этом случае он рекомендовал изменение диеты для всех участников конклава, – совет, который улучшил их состояние здоровья и привел к избранию нового Папы Юлия III.

 

Что касается Климента VII, Франческо Берни с иронией вспоминает в сонете, что у этого Папы во время одной из его болезней было восемь врачей. Среди них, безусловно, был Маттео Корти, который предложил Папе взять с собой воду из Тибра в поездку в Марсель.

 

Лучо Коко

[Neta]

 

Папские лейб-медики. XVI-XVII вв.

 

Понтификат Климента VIII (1592-1605) проходил на переломе XVI-XVII веков. Среди многочисленных архиатров, которые были в его распоряжении, - целых одиннадцати согласно Мандозио, - наиболее известным был Андреа Чезальпино из Ареццо, который также занимал кафедру медицины в университете Sapienza в Риме.

 

Как врач, он внес важный вклад в понимание процесса кровообращения, отрицая тезис Галена о том, что печень является источником кровотока. Кроме того, рассказывают, что в 1595 году, врача пригласили в монастырь Сант’Онофрио-суль-Джаниколо к умирающему Торквато Тассо, хотя в этом факте, похоже, «больше выдумки, чем подлинной истории». За коротким понтификатом Льва XI, длившимся 18 дней - с 1 апреля 1605 года по 27 апреля 1605 года, последовал более длительный понтификат Павла V (1605-1621), в котором с исторической точки зрения запечатлено начало Тридцатилетней войны в Европе. Тайными врачами этого Папы были назначены Витторио Меролли и Чинцио Клементи. Первый из них завоевал доверие будущего Папы задолго до его избрания на престол святого Петра: Камилло Боргезе привез его прямо из Йези: когда он был губернатором города, Меролли исцелил его от тяжелой болезни.

 

Среди тайных врачей Григория XV (1621-1623) Мандозио называет Бернардино Кастеллани, «весьма сведущего в медицине и философии», Винченцо Альфарио Крочи и Помпео Каими из Удине. Этот последний, прославленный врач и автор более двадцати медицинских трактатов, включая De melancholiae cognitione et curatione, De pain disputatio и De humana longevitate, по мнению современников, имел единственный недостаток, который заключался в том, что он верил в астрологию. О нем рассказывали, что он отказался от кафедры философии в Римской архигимназии (La Sapienza), предложенной ему Павлом V, потому что он видел «небо слишком зловещим и неблагоприятным», если бы он принял это назначение. По той же причине он отказался от щедрой зарплаты в тысячу двести золотых эскудо в Пизанской академии; несмотря на это, выбор Папы пал на него «не случайно, а взвешенно», заключает Мандозио не без некоторой иронии.

 

Личными врачами Урбана VIII (1623-1644) были Джованни Джакомо Бальдини, который также лечил Иннокентия Х, Таддео Колликола и его племянник Сильвестро Колликола. Случай жителя Сиены Джулио Манчини, другого архиатра Папы Барберини, представляет собой классический вариант invidia medicorum. Он выиграл по конкурсу место в римской больнице Санто-Спирито-ин-Сассия, и коллеги начали обвинять его в халатности в уходе за больными и в том, что он больше занимается своими делами. Призванный снять с себя это обвинение, доктор Манчини смог сказать о каждом из своих пациентов, «откуда он пришел, сколько ему было лет, каков был его образ жизни, какой болезнью он страдает и как долго, какое лечение было ему назначено». Столкнувшись с таким обилием деталей и проявлением такого внимания к больным, «зависть злоумышленников была уничтожена». Урбан VIII, ценивший дарования Манчини, хотел, чтобы тот был с ним с самого начала понтификата. Образ жизни этого лейб-медика был скромным и размеренным, хотя он был богат и после своей смерти он оставил шестьдесят тысяч золотых эскудо в своем завещании, чтобы позволить молодым сиенцам изучать право, медицину и философию.

 

У Папы Иннокентия Х (1644-1655), согласно Мандозио, было пять тайных врачей (Марини утверждает, что их было десять). Судьба одного из них, флорентийца Бальдо Бальди вскоре была решена. Он умер через несколько месяцев после того, как был назначен врачом Папы: несмотря на все свои знания, заболев, он не сумел вылечить себя. Причину смерти следовало искать в том, что «ему не пошел на пользу новый образ жизни, в то время как он был вынужден оставить старый». Если до этого момента врач следовал определенному режиму жизни, то теперь ему приходилось бодрствовать до полуночи, а затем ужинать; он мог обедать только вечерами, и ему приходилось приспосабливаться к другим неудобствам, которые он должен был терпеть во дворце.

 

История другого тайного Папского врача, Габриэле Фонсеки (лузитанского происхождения и профессора в Пизе, Падуе, а затем в Риме) кажется, повторяет историю Джулио Манчини во времена Урбана VIII. Его уравновешенность, компетентность и верность вызывали зависть коллег, но «Папа, - пишет Мандозио, - был благосклонен к нему, тем более, что злоба и зависть тех, кто очернял его, стали очевидными». Из четырех других архивариусов папы Памфили, наиболее известным, безусловно, был римлянин Паоло Цахия, который углубил свои исследования в области судебной медицины до такой степени, что его труд Quaestiones medico-legales считался классикой в Европе. Помимо того, что он был тайным врачом Иннокентия Х, он также был протомедиком, должность, которая сделала его ответственным за управление здравоохранением всего Папского государства.

 

Одним из тайных врачей Александра VII (1655-1667) был Джованни Джакомо Бальдини из Марке, который ранее был тайным врачом его предшественников Урбана VIII и Иннокентия X. Однако с Папой Киджи этот архиатр был вынужден «отказаться от заслуженной должности, став неспособным из-за плохого состояния здоровья и преклонного возраста». Его место занял Маттиа Нальди: он был земляком Папы и пользовался определенной известностью и славой также за рубежом благодаря успешному лечению принца Дамаска, страдавшего серьезной болезнью.

Во время недолгого правления Папы Клемента IX (1667-1669) его тайным врачом был Бенедикт Рита из Леонессы. Профессор медицины в Сапьенце с 1638 года, он в течение нескольких лет был генеральным протомедиком, прежде чем «Папа назначил его секретным архиатром».

 

В последующем понтификате Климента X (1670–1676) врачом Папы был Флоридо Сальватори, также профессор медицины в Сапиенце с богатой зарплатой в 700 эскудо. Однако во времена Иннокентия XI (1676–1689) «пострадав от множества притеснений и неприятностей, ему пришлось пережить немало серьезных ситуаций, причинивших ему большой ущерб», - так Мандосио довольно загадочно обобщает его жизненный опыт. Историк Ренацци выражается яснее, хотя столь же сдержан, и объясняет факты таким образом: «Он перенес серьезные превратности из-за любовных женских интриг; посему, при Иннокентии XI он был отстранен от чтения [от преподавания] и оштрафован с удержанием жалованья», и причиной тому была «ошибка, которую с легкостью могут допустить врачи, лечащие красивых и милых дам».

 

Тайным врачом Папы Иннокентия XI (1676-1689) был Франческо Сантуччи, лечивший его еще с тех пор, как он был кардиналом. В то же время именно в годы Папы Одескальки началась карьера римского врача Джованни Мария Ланчизи (1654-1720), служившего четырем Папам: Иннокентию XI (1676-1689), Александру VIII (1689- 1691), Иннокентию XII (1691-1700) и Клименту XI (1700-1721). Сначала он был ассистентом врача в больнице Святого Духа, затем лектором «Хирургии и анатомии» в университете La Sapienza, а в 1689 году занял пост врача Иннокентия XI. Будучи архиатром, он лечил Папу от болезни, поразившей его в июне того же года и приведшей к смерти несколько позже, 12 августа.

 

В истории медицины остался известным конфликт, противопоставивший его другому Папскому врачу Марчелло Мальпиги, который поднял вопрос о том, что Папе Одескальки можно было предложить более действенное лечение. В любом случае смерть Папы стоила Ланчизи повторного назначения. Новый Папа Александр VIII предпочел Ромоло Специоли да Фермо в качестве своего личного врача, «весьма ученого и уважаемого человека в своей профессии». Однако он не смог оправиться от болезни, поразившей его в начале 1691 г. и вскоре убившей его (1 февраля 1691 г.). Он правил один год, 3 месяца и 26 дней (после него только понтификат Иоанна Павла I был короче).

 

На роль архиатра Иннокентия XII, взошедшего на престол святого Петра после Александра VIII, был призван прославленный доктор Болонского университета Марчелло Мальпиги, который оставался при Папском дворе до своей смерти в 1694 году. Его место затем занял Лука Тоцци, профессор медицины в Неаполе, а затем в университете La Sapienza. После смерти Папы Пиньятелли в Юбилейный 1700 год Лука Тоцци стал врачом Карла II Испанского, который, однако, умер, когда доктор уже был на пути в Мадрид. Поэтому Тоцци сначала вернулся в Рим, где Климент XI подтвердил, что сохранит его на посту Папского врача, но вице-король Неаполя герцог Мединачели надолго задержал этого медика в Неаполе, чтобы обеспечить собственное лечение.

 

Лучо Коко

[Neta]

 

Папские лейб-медики. XVIII век

 

Начало врачебной карьеры Джованни Марии Ланчизи пришлось на последнюю четверть семнадцатого века. Во время смертельной болезни Иннокентия XII был приглашен также этот знаменитый римский профессор, который впоследствии был также назначен врачом конклава вместе с Джакомо Синибальди.

 

 

Новоизбранный Папа Климент XI полностью реабилитировал доктора Ланчизи, оставив его в этой должности до конца своей жизни, дав ему возможность одновременно преподавать (с 1702 года) практическую медицину в университете «Сапиенца». Исследования знаменитого врача, сосредоточенные в этот период, в частности, на проблемах, касающихся аневризмов и малярийных лихорадок, были интенсивными и широкомасштабными. Кроме того, росту популярности Ланчизи послужил тот факт, что в 1712 году он пожертвовал свою библиотеку, насчитывавшую более двадцати тысяч томов, больнице Санто-Спирито-ин-Сассия, и именно в церкви этой больницы его провожали в последний путь: у алтаря стоял гроб с телом Ланчизи, «облаченного в мантию тайного камергера Папы и с врачебной шапочкой на голове».

 

За длительным понтификатом Папы Альбани из Урбино последовал понтификат Иннокентия XIII, краткий и полный болезней, против которых не смогли помочь ни тайный врач Микеланджело Паоли, ни палатинские врачи Джузеппе Мария Фиески и Джован Баттиста Нуккарини. Вступив на престол Петра в возрасте шестидесяти шести лет, он уже ранее был вынужден отказаться от должности епископа Витербо по состоянию здоровья, которое постоянно ухудшалось, и годы понтификата стали для Папы Иннокентия временем хронических болезней, от которых он так и не смог избавиться. О нем даже говорили, что «болезнь была главным действующим лицом этого понтификата» и что «если и есть прилагательное, которым можно охарактеризовать этот понтификат, то следует избрать такое, которое описывает его больным» (Джино Бенцони, глава, посвященная Папе Иннокентию, в Энциклопедии Пап). Сообщалось о различных заболеваниях: камни, боль в животе, боль в глазах, опухшие ступни, затрудненное дыхание; врачи постоянно консультировались, пока 12 марта 1724 года не наступил конец.

 

Его преемник, Бенедикт XIII, сохранил в качестве личных врачей как Микеланджело Паоли, так и Джован Баттиста Нуккарини (1655-1731), который, будучи около двадцати пяти лет протомедиком города Фолиньо, приехал в Рим в 1720 году в качестве придворного врача Папы Альбани. После смерти Иннокентия он получил должность архиатра Бенедикта и занимал её около шести лет; как раз в это время один из его сыновей, Криспольдо, также стал врачом Папской семьи.

 

Однако со смертью Папы Бенедикта 21 февраля 1730 г. «карьера в апостольском дворце закончилась для обоих». Так об этом пишет Бруно Маринелли в статье «Джован Баттиста Нуккарини да Фолиньо (1655-1731): философ, ученый и архиатр трех Пап», опубликованной в альманахе «Архивы в Валле Умбра», VIII, 1, 2006 г.

 

Тайным врачом Папы Климента XII был Антонио Лепротти. Он изучал медицину в Болонье, а затем, в 1712 году, переехал в Римини в качестве личного врача епископа Джанантонио Давиа, вслед за которым он отправился в Рим в 1724 году.

 

С восхождением Папы Климента на Апостольский престол Лепротти стал его личным врачом. В «Биографическом словаре итальянцев» его описывают как «мудрого и осторожного в лечении, глубокого и скромного в консультациях» человека, который поддерживал молодежь в учебе и способствовал переизданию медицинских трудов, таких как трактат об аневризмах Ланчизи; он также открыл свою библиотеку для ученых.

Таким образом, к признанным качествам врача он также добавил деятельность в качестве популяризатора и научного посредника, в соответствии с духом эпохи Просвещения.

 

После смерти Климента XII он был доктором конклава, а затем и Папы Бенедикта XIV. На смену Лепротти, умершему в 1746 году, архиатром был назначен земляк Папы Ламбертини Маркантонио Лауренти, родившийся в Болонье, профессор практической медицины и главный врач «Больницы жизни». В хронике того времени можно прочитать его личные записи, которые предлагают очень человечный портрет этого медика. О нем писали, что «он был со всеми предельно приветлив и вежлив и отвечал спокойно, всегда следуя легким методам лечения и предлагая простые средства, потому что ему всегда претило выглядеть оракулом, сея обман» (Джованни Фантуцци, «Новости болонских писателей», Болонья, 1786 г.). После смерти Папы Бенедикта XIV он вернулся в Болонью, где прожил долгое время до своей смерти, наступившей в 1772 году, когда ему было почти девяноста четыре года.

 

Тайным архиатром и первым врачом Папы Климента XIII с 15 июля 1758 года был Кристофоро Дзаннеттини из Брешии, который обучался в школе перуджийского анатома Алессандро Пасколи. Тайным врачом следующего Папы, Климента XIV, был Паскуале Адинольфи. Еще одним медиком этого Папы был Джованни Бьянки, профессор анатомии из области Романьи (из города Римини, где он родился в 1693 году и умер в 1775 году), как и сам Папа, который был родом из Сантарканджело. В 1769 году Папа назначил Бьянки почетным секретным врачом; эту должность медик занимал также при Пие VI до самой своей смерти.

 

Особое значение в эти годы имеет фигура Натале Саличети (1714-1789), врача, который вдохновлял и сильно мотивировал Гаетано Марини в его работе над книгой о Папских архиатрах. Натале Саличети, родом из Корсики, приехал в Рим изучать медицину и познакомился с Антонио Лепротти. Благодаря этому знакомству в 1756 году Саличети был назначен врачом Папской семьи, подтвержден в этой должности Климентом XIII и его преемником. Одновременно он стал главным врачом больницы Санто-Спирито-ин-Сассия, а также профессором анатомии и хирургии в университете «Сапиенца». Благодаря высокому профессиональному мастерству в 1774 году его вызвали на вскрытие Климента XIV. В протоколе, составленном по окончании экспертизы, он исключил связь между цианозом мертвого тела, его быстрым разложением и какой бы то ни было формой отравления.

Годом позже, в 1775 году, новый Папа Пий VI увенчал его блестящую карьеру и назначил его тайным архиатром; медик оставался в этой должности до самой смерти, наступившей в 1789 году.

 

Декана римских врачей, похороны которого с большой торжественностью совершили в церкви Сан-Луиджи-деи-Франчези, сменил доктор Джузеппе де Росси из Камерино. Его личная и профессиональная жизнь тесно связана с историческими событиями, внесшими немало волнений в последние годы жизни и понтификата Папы Браски.

 

С вступлением войск Наполеона в Рим 10 февраля 1798 года во главе с генералом Луи-Александром Бертье положение Папы стало шатким; он был арестован и сначала отправлен в ссылку в Тоскану (в Сиену, а затем во Флоренцию). Далее началось долгое и мучительное путешествие, во время которого его перевозили сначала в Болонью, оттуда в Парму, потом в Турин. В результате у Папы парализовало ноги. Целью поездки была Франция: здесь он жил как пленник сначала в Гренобле, а затем в Валансе, где и скончался 29 августа 1799 года. Пий VI был последним Папой, умершим за пределами Италии; до него, более четырехсот лет назад, в Авиньоне умер Папа Урбан V.

 

В связи с этими перемещениями, во время которых состояние здоровья более чем восьмидесятилетнего Папы становилось все хуже и хуже, присутствие врача было крайне необходимым. Однако в этих обстоятельствах доктор де Росси не решился последовать за ним в его несчастьях и невзгодах; он попросил Святейшего Отца об отставке, сославшись на семейные обстоятельства: «Он предстал перед Папой и привел ему тысячи причин, по которым ему якобы нужно вернуться в Рим, и извинился за поспешность, с которой он хотел уехать. Папа, хотя и был очень встревожен такой неприятной и неожиданной просьбой, с большим терпением выслушал длинную речь врача, после чего, помолчав, ответил: ‘Нам понятно, поступайте как хотите’. И де Росси – невзирая на возмущение всего двора и глубокую скорбь Пия VI – поспешно покинул Флоренцию».

 

Таким образом, Папа остался один и был вынужден прибегать к услугам врачей, которых время от времени предоставляли ему во время этого мучительного путешествия во Францию. Не столько для того, чтобы Папа мог получить лечение, сколько для того, чтобы освидетельствовать его и подтвердить, вопреки очевидному, что он может возобновить путь. Филиппо Мария Ренацци в своей «Истории университета Sapienza» также говорит о де Росси: «Через некоторое время де Росси вернулся в лоно семьи. В конце концов, начав терять силы, он оставил университет, где ему устроили пышные проводы, и скоропостижно умер в 1803 году в окрестностях Рима, куда он отправился, чтобы отдохнуть и подкрепиться благотворным действием чистого и здорового воздуха».

 

Лучо Коко