Перейти к содержанию

Как католик в православном храме Христа встретил


Neta
 Поделиться

Рекомендуемые сообщения

177333638_4015099205222861_7165095606602270693_n.jpg?_nc_cat=106&ccb=1-3&_nc_sid=825194&_nc_eui2=AeEcWAlK-bQTW4Bl7wN6iOukgZMdHdYvmNKBkx0d1i-Y0kkv0J-s_kx7_N-zqdghIWAgxYyc1yfJns36D1IiRajh&_nc_ohc=Y-OyvDpYyZ0AX9frFLB&_nc_ht=scontent-arn2-1.xx&tp=6&oh=a982de44be5feded42089f7af312326a&oe=60AFE432

 

Джузеппе приехал на родину жены к Вербному воскресенью. И с ее семьей пришел в православный храм в Москве. Прихожане дивились, глядя на восторженного итальянца с вербой. «Чему ты радуешься, ведь у вас праздник уже прошел?» — спрашивали католика. А он хотел встретить Христа. И у него это получилось.

 

«Покайся и вернись»

 

Несколько лет я близко общаюсь с одной семьей наших прихожан. А у тех есть родственники за границей — католики. Сестра главы этого дружественного мне семейства в молодости вышла замуж за итальянца и перешла в его веру. Собственно, это была первая и единственная ее вера, потому что раньше ее религиозные вопросы не волновали. Так что не перешла, а скорее — уверовала. В общем, приняла мужнину веру, нарожали они трех маленьких шумных католиков и зажили долго и счастливо в своем Палермо.

 

Этот их католицизм никого не волновал, пока ее брат Боря, в свою очередь, неожиданно не уверовал здесь, по месту. Вместе с женой и детьми они тут же крестились и стали нашими прихожанами — православными христианами. Горячими и бескомпромиссными.

 

Период их неофитства я застала во всей красе. И не только застала, но и идейно разделяла. Мне кажется, что мое неофитство не закончилось до сих пор. Но я этому даже рада. Честно говоря, очень не хочется взрослеть.

 

Мои друзья, духовно прозрев, вынесли на помойку всю классическую литературу. Потому что там сплошные безнравственность, распутство и Анна Каренина — прелюбодейка и самоубийца. А Борина супруга Лиля была, на минуточку, филологом. Так что с ее стороны это было прямо исповедничеством. Опустевшие полки они заставили Лествицами, Типиконами, Акафистниками и полным собранием сочинений Игнатия Брянчанинова.

 

Говорили они тогда исключительно на смеси церковнославянского с нижегородским и каждую свободную секунду молились. Хотели вообще пойти пешком по Святой Руси. Но бездуховные бабушки и дедушки воспротивились. Пришлось странничество оставить до лучших времен.

Помню, Лиля пришла однажды ко мне в гости со своим двухлетним сыном Васей. Соньке моей тогда тоже было около двух лет. Мы мило проводили время в беседах о божественном, пока Васю не угораздило в дружеском порыве обнять мою дочь. Лиля возмущенно оторвала их друг от друга и прочитала малюткам лекцию о православной морали и нравственности, о целомудрии и о том, что объятия между противоположными полами возможны только после свадьбы.

 

Так наши дети в два года узнали, что такое блуд, разврат, любодеяние и прочее непотребство.

Вот такими были в то время эти мои друзья. Да что уж мелочиться — сама такая была.

И если раньше с заграничными родственниками их связывали теплые, нежные отношения, то теперь в одночасье те стали богоотступниками и еретиками.

— Светка! — ежедневно орал в трубку сестре Боря. — Светка, каналья итальянская! Ты понимаешь, что ты дьяволу продалась с этим своим гребаным Джузеппе. Жрите там свою пиццу с макаронами, но Христа зачем предавать?! Покайся и вернись в лоно истинной церкви. И детей с собой забери!

Джузеппе со Светкой тоже были не лыком шиты и, в свою очередь, не всегда цензурно пытались обратить русскую родню в истинную католическую веру. Среди католиков ведь тоже есть разные религиозные эксперты, не только среди православных.

— И попросили бы Папу нашего всуе не поминать! — требовали они, по-итальянски, естественно.

«Ленка спрашивает — что приперся?»

 

Знаю, что на почве конфессиональных разногласий родственники около года не общались. Лиля рассказывала, что Боря даже объявил молитвенный бойкот и во время чтения утреннего и вечернего правила сестру с мужем и детьми не поминал. Даже как заблудших. Потому что «много чести».

Но прошло время, всех как-то попустило, богословские страсти улеглись, христианская жизнь вошла в спокойное русло, и семьи примирились. Не то чтобы обоюдно ударились в экуменизм, но научились как-то сосуществовать. И даже уже не спорили до крови из глаз, чья Пасха пасхальнее — их или наша. Просто друг друга поздравляли.

 

А однажды Джузеппе даже приехал в Москву. Было это года три назад. Я уже не помню, почему Светлана с детьми остались в Италии, но гостил он у шурина один. Я познакомилась с ним у нас в храме на Вербное воскресенье. Точнее — на субботней Всенощной. Он прилетел как раз после своей католической Пасхи.

 

Зная всю их ортодоксальную «подноготную», я заинтересовалась, как это Джузеппе рискнул переступить порог православного храма. Где его католическая совесть и верность устоям?

 

Я спросила об этом у Бориса на ушко. Не так, конечно, но что-то типа:

— Он просто из любопытства? Ну и как ему у нас?

Боря не придумал ничего лучшего, как громогласно заявить Джузеппе и всему многолюдному подворью:

— Ленка спрашивает, чего приперся? Из католицизма своего ушел?

Причем — на русском, которым итальянец, благодаря жене, овладел в совершенстве.

Я сделала страшное лицо, а Боря похлопал итальянца по плечу и успокоил меня:

— Ладно, не парься. Джозик у нас мировой парень.

 

«Дурачок, что ли?»

 

Джузеппе и правда оказался классным парнем. Из католицизма он, конечно, не ушел, но в тот день очень быстро ассимилировался у нас в храме, подружился с несколькими бабушками и радостно потрясал нашей отечественной вербой, которую вручили ему Борис с Лилей. И выглядел абсолютно счастливым, как будто вот прямо сейчас ему навстречу ехал Христос на Своем осле.

 

— Что ты так радуешься? — спросила я его. — У вас же все это только что было.

— Кристо встречать всегда хорошо! — объяснил Джузеппе. — Кристо встречать рад каждый день. По-русски, по-итальянски…

Переведу на всякий случай. Итальянский гость имел в виду, что готов встречать Христа хоть каждый день. Не важно где — в Италии, в России. Хоть на Луне.

 

Началось помазание, и мы протолкнулись в битком набитый храм. Боря с Лилей куда-то исчезли, я пыталась не растерять детей, а Джузеппе хотел просто поглазеть на братьев. Он так мне и сказал: «Вы же тоже братья».

 

Ему все нравилось. С итальянской непосредственностью он восторгался всем подряд и радостно крестился по-своему, по-католически. То есть слева направо.

— Сектант, что ли? — просверлила его взглядом одна наша давняя прихожанка.

— Католик, — шепнула я ей, пытаясь защитить иностранного гостя.

— Кристо, Кристо встречать, — радостно закивал Джузеппе, видимо, не расслышав.

И гордо поднял вверх свою, уже кем-то обломанную, вербу.

— Дурачок, что ли? — спросила все та же прихожанка.

Пахнуло международным скандалом.

— Почему дурачок? Итальянец он.

Но по ее взгляду я поняла, что для нее это примерно одно и то же.

— И чего ему вздумалось нашего православного Христа встречать? — не унималась женщина.

 

И все оставшееся время бдительно косилась в сторону Джузеппе. Вдруг правда незаконно встретит. Украдет и увезет контрабандой в свою Италию. И мы без Христа останемся. А что там Христу делать? Он даже по-итальянски не понимает. Только по-русски.

 

«У нас спонсоры…»

 

А дальше случилось следующее. Есть у нас на подворье болящая бабушка. Помимо разных странностей, имеется у нее одна «изюминка». Иногда она просит у ворот подворья деньги. Причем не для себя. Она собирает мелочь в старые ветхие целлофановые пакетики, которые до этого, видимо, не раз стирались, относит в храм и высыпает на поднос.

— Это для Бога, — говорит она каждый раз.

 

Была она и на той службе. Началось чтение Евангелия, а она как раз полезла в свою хозяйственную сумку за таким пакетиком с мелочью. Долго его доставала, шуршала, охала, опять шуршала. На нее шипели, ее толкали, чтобы перестала. А она шуршала и шуршала.

— Ну когда это уже закончится, — думала я про себя.

 

Наконец она достала из сумки этот злосчастный пакетик. Но от ветхости и тяжести он порвался и вся мелочь с громким звоном рухнула на пол и покатилась по храму под ногами у толпы. Я закатила глаза. Бабушка попробовала было ее собрать, но какая-то очень строгая женщина замахала на нее руками:

— Да успокойся ты уже! Такая служба, а ты устроила здесь! Иди отсюда. Все равно эта твоя мелочь никому не нужна. Здесь спонсоры…

Бабушка растерянно молчала, и в глазах у нее блеснули слезы. А Джузеппе вдруг взял ее руку, поцеловал, потом опустился на корточки и начал поднимать все эти монетки, ловко лавируя между ног стоящих.

 

Он все это собрал, с улыбкой протянул бабушке, и она, с традиционным «Это для Бога», положила на поднос…

 

Что случилось? Вроде бы ничего.

Через какое-то время мы с Джузеппе и моими детьми вышли на улицу.

 

— В тебе Кристо! — показал он вдруг на меня пальцем. — В любой человек. В бабушка тот МНОГО Кристо…

В тебе Христос, в любом человеке, в той бабушке…

И мне стало больно. Больно, что это говорил мне в моем родном православном храме католик. Что не я ему показала красоту нашей веры. А он мне показал Христа, которого он встретил.

 

Он увидел «много Христа» в той болящей, неудобной для всех, шумной бабушке. В ее бедной одежде, в этой убогой милостыньке, которую она собирала у ворот, в трясущихся руках, которые все рассыпали, в ее старческих слезах, даже в том, что она мешала благочестивой публике молиться…

 

Джузеппе встретил Его в тот день, когда Он въезжал в Иерусалим. Как и хотел, за чем и пришел, и поцеловал Ему руку.

Вот так просто взял и встретил. Он увидел Его в человеке. А мы со строгими тетушками махали вербами, смотрели в пустоту и ждали роскошную колесницу.

 

— Твоя мелочь никому не нужна… У нас спонсоры…

Богочеловек ведь тоже въехал на осле, а не в колеснице. И разрушил все представления о царях.

 

— Такая служба, а ты устроила здесь. Иди отсюда…

 

И где-то вдалеке уже слышалось: «Распни Его!»…

Меня она тоже раздражала. Сейчас больно вспоминать. И больно думать, сколько раз Христос был рядом, а я Его не видела — в таких вот нелепых, неудобных людях.

 

«Эти заведения должны работать круглосуточно!»

 

Это Джузепповское «встретить Христа» я вспомнила через год в тот же праздник.

Было воскресенье, Литургия давно закончилась. Батюшки доосвящали немногочисленные вербы опоздавших и не знающих, что делается это накануне, в субботу, пообедали в трапезной и разъехались по своим священническим делам.

 

Я помогала убирать в храме. Часа в три дня пришла незнакомая женщина. Видно, что совершенно нецерковная, но с вербой.

Сначала она захотела причаститься. Я объяснила ей, что служба закончилась несколько часов назад, сейчас никого уже не причащают, да и батюшек нет.

— Как нет? Как нет?! — возмутилась она. — У человека, может, желание, порыв. Он в храм пришел, а его не причащают?

Удивительно, что она вообще знала о причастии.

— Причащают только на Литургии. А в другое время только больных и умирающих.

— Сглазите еще, — отшатнулась она.

Но потом опять качнулась в мою сторону.

— Ладно. Тогда пусть мне вербу освятят хотя бы.

— Так ушли батюшки давно.

— Как ушли? Эти заведения должны работать круглосуточно!

 

Она долго возмущалась, потом вышла во двор и начала кричать уже там — о ленивых попах, которым лень палец о палец ударить. Про свой душевный порыв опять же. Ну и так далее. К ней присоединились еще несколько подобных женщин.

 

Меня уже трясло, и я тоже начала высказываться. Разговор о причастии, вербах и порывах рисковал перейти в мордобой прямо на подворье.

— Сестрички, а давайте я вам вербочки святой водичкой побрызгаю, — раздался мелодичный голос Оленьки, нашей бывшей сотрудницы. — Вот и освятим сами. Конечно, батюшки должны. Но раз их нет, не уходить же вам…

 

Женщины вдруг успокоились и воодушевленно протянули свои вербы.

Ольга перекрестилась, окропила их веточки, и они засияли.

— Ну все, идите с Богом. А вот вам еще мой букетик освященный. В подарок. Разделите.

 

И женщины ушли. Они правда ушли с Богом, Которого увидели в глазах и голосе нашей Оленьки.

Но у меня еще клокотало внутри.

— Оль, ну надо же было им сказать, что так нельзя.

— Ну зачем? Мы ж сегодня не ругаемся, мы Христа встречаем. Вдруг Он посреди них? Радоваться надо. Ему и всем, кого Он привел. Любить и жалеть.

Она права… Пусть все было неправильно, пусть должны освящать батюшки. Но женщины этого не знали. Зато они узнали, что в храмах есть такие Оленьки, которые встречают их, как Христа. И, возможно, они еще вернутся.

 

Елена Кучеренко

 

Правмир

  • Like 1
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Как хорошо когда есть такие Джузеппе и Оленьки. И как плохо становится на душе, когда понимаешь, что сама то не такая.... Изменено пользователем Гостья
  • Like 2
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учетную запись

Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!

Регистрация нового пользователя

Войти

Уже есть аккаунт? Войти в систему.

Войти
 Поделиться

×
×
  • Создать...