Анекдоты, юмор

[Helena]

[Neta]

 

"Как Иосиф оказался в Египте? - Братья продали его ИЕЗУИТАМ, которые туда направлялись"

[Neta]

 

ПРО БАБУ ВЕРУ

 

Баба Вера была атеисткой. Но больше всего на свете она боялась двух вещей: что Бог поторопится прибрать ее к себе и застанет врасплох в каком-нибудь непотребном виде, или что Он слишком затянет с этим делом, и она станет обузой для окружающих.

 

Поэтому к встрече с Ним баба Вера стала готовиться загодя. Перво-наперво, едва ей стукнуло семьдесят, она заказала себе гроб. Баба Вера была бабкой суровой и обстоятельной, и на молодых домочадцев в этом вопросе не полагалась:

— Сделаете фанерину какую-нибудь... Как я людям буду в глаза смотреть?

 

Отбирать доски для гроба баба Вера ездила на лесопилку лично, потому что старая гнедая кобыла Фанька слушалась только ее.

Гроб получился отменный. Баба Вера поставила его в сенях и со спокойной душой стала ждать встречи с Богом.

 

Поначалу это доставляло массу неудобств — и домашним, и самой бабе Вере. Ей приходилось постоянно бдить, чтобы ее последнее пристанище не поцарапали, не поломали, чтобы на него не ставили тяжелых предметов. Особенно ее огорчал сын, который имел обыкновение, обувая сапоги, садиться на крышку гроба. После того, как младший внук с приятелем, соорудив из швабры и старой занавески парус, отправились в бабушкином последнем пристанище на пиратский промысел, бабу Веру едва не хватил удар, и гроб лишь чудом избежал использования по прямому назначению.

 

Постепенно все привыкли к такому странному предмету в доме. Его задвинули в угол, где он меньше всего мешал бы, а гостям объясняли его

присутствие старческими странностями бабушки.

 

А баба Вера продолжала готовиться к встрече с Ним.

Она перестала ковыряться на своих любимых грядках, считая, что негоже душе являться к Богу из тела, стоящего кверху задом.

Она подарила невестке все свои сокровища. Сокровищ было два — тоненькое золотое колечко с красным камнем и большая брошь с разноцветными стекляшками, которую она ни разу не надевала.

— На тот-то свет я их с собой не возьму, — объяснила баба Вера.

— Ой, мама, да бросьте вы! Еще на этом поносите! — отмахивалась невестка.

Баба Вера сердилась и поджимала губы. Ей не нравилось легкомыслие домочадцев в этом вопросе.

Все сбережения со сберкнижки она сняла, — а там образовалась немаленькая сумма, — и отдала сыну.

— В долг, — сурово сказала баба Вера, — Помру — рассчитаешься. На остальные — дом подними, а то скоро совсем в землю врастет.

 

Спустя несколько лет, проводя плановый осмотр своего гроба, баба Вера обнаружила, что он почти насквозь проеден жучками-древоточцами.

— Ах ты ж, паскуда! — горевала баба Вера, и неизвестно, к кому это восклицание относилось — собственно к жучку, или к столяру Сергеичу, который не потрудился хоть как-то защитить гробовые доски от вредителей. Но с Сергеича спросить было уже нельзя, так как он умер годом раньше, а к жучку предъявлять претензии было бессмысленно.

Поеденный жучками гроб был отправлен в печку, а баба Вера поехала в райцентр за новым.

— Хороший? Крепкий? Долго прослужит? — спрашивала она, озабоченно хлопая по полированным крышкам выставочных образцов, — Не, лак не надо — потрескается.

— А вы что, жить в нем собираетесь? — недоумевал продавец ритуального агентства.

— Жить — не жить, а перед людьми позориться неохота.

Отличный, крепкий гроб темного дерева продержался в сенях совсем недолго. Его залило дождем через прохудившуюся крышу, и прежде, чем сын бабы Веры успел залатать прореху, доски перекорежило, и крышка стала плохо прилегать. Подпорченные доски пошли на ремонт курятника — бабе Вере жалко было сжигать в печке такое красивое дерево.

 

В последующие годы баба Вера стала постоянным клиентом ритуального агентства в райцентре. Ее там знали в лицо.

— У вас кто-то умер? — спрашивали участливо, — Или вы опять для себя?

Новым сотрудникам ветераны ритуального дела объясняли, что это всего лишь милая, совсем немного чокнутая старушка, которая коллекционирует гробы.

Баба Вера насмерть разругалась с соседями напротив. Они заняли для своего деда то место на кладбище, которое она присмотрела для себя. Помирились, впрочем, быстро.

— Ай, не откапывать же его теперь, — согласилась баба Вера и предупредила своих, что если они похоронят ее на той половине, где высокие клены, она их с того света проклянет.

— Там же тень, — объясняла она, — цветы на могиле расти не будут. И корни у них — во какие!

 

С последним гробом бабе Вере повезло. Он простоял в сенях пять лет целым и невредимым. Когда его хозяйке стукнуло девяносто, она сказала домочадцам за ужином:

— Мне пора.

После этого баба Вера пошла в сени, выкинула из гроба сложенные там рыболовные сети и вытащила его из угла.

Потом вернулась в комнату, повязала голову белым платком, улеглась на кровать и сообщила родным:

— Все, завтра я не встану. За мной придут.

— Ну-ну, — сказал сын.

— Ой, мама, — беспечно махнула рукой невестка.

И баба Вера осталась наедине со своими мыслями. Мысли почему-то были вовсе не подобающие случаю. Соседка Люська так и не вернула пятьдесят рублей, одолженные два месяца назад «до завтра». А невестку она забыла об этом предупредить.

 

Баба Вера успела передумать и про Люську, и про то, что баньку давно не мешало бы подправить, и про то, что без нее сын наверняка покрасит забор той красно-коричневой краской, которая ей так не нравилась, и про многое другое. А за ней все не приходили. Среди ночи она проголодалась. Поворочалась с боку на бок и решила:

— Не помирать же на пустой желудок, — прошлепала к холодильнику, нашла в нем оставшиеся от ужина котлеты и съела две штуки. Там же стояла и бутылка водки, припасенная на поминки. «Они-то себе еще купят, — подумала баба Вера, — А мне небось Там не нальют». Она открыла бутылку, нашарила на полке стопку, налила себе пятьдесят грамм и выпила. «Теперь-то уж усну, наверное»...

 

Проснулась баба Вера в раю. Светило солнце, приглушенное белыми шторками. За шторками качались силуэты мальв. Где-то беззаботно кудахтали райские птицы. Прямо перед бабой Верой находились райские врата, на них висели ситцевые занавески в синюю клетку. За вратами слышались шаги ангелов. Бабе Вере показалось, что ангелы обуты в кирзовые сапоги. Она задумалась было над этим фактом, но тут раздался страшный грохот, потянуло скипидаром и хриплый ангельский голос смачно выругался. В ту же секунду в комнату ввалился ангел, сильно напоминающий небритой рожей баб Вериного сына, но только почему-то зеленый.

 

Баба Вера немного удивилась — в ее представлении зелеными бывали только черти.

— Слышь, мать, — загремел зеленый ангел, — Ты уж или помирай давай, или дрова свои убери с дороги. Чуть шею себе не свернул.

Тут только баба Вера поняла, где она видела раньше и эти белые шторки с силуэтами мальв, и эту небритую физиономию. Но огорчиться, что за ней так и не пришли, она не успела, потому что сильно озаботилась судьбой «дров», о которых упомянул сын.

Гроб стоял там, где она его оставила, но был весь залит зеленой краской.

— Вот, — сказал сын, — ты его сюда выставила, я и споткнулся...

 

— Вам какой? Как в прошлый раз, или что-нибудь новенькое? — спросили в ритуальном агентстве.

 

В ожидании, когда за ней придут, баба Вера пролежала на кровати неделю. Она смотрела в потолок, молчала и старалась думать о благолепном. На восьмой день от долгого лежания у нее с непривычки заболели бока. Баба Вера неторопливо встала, натянула костюм, загодя заготовленный на похороны, и выбралась во двор. Там она уселась на лавочке, сложила руки на животе и снова попыталась настроиться на благостную волну. Помешали соседские куры, забравшиеся в палисадник.

 

Пока баба Вера швыряла в них палкой, пока гнала, громко топая ногами, пока объяснялась с их хозяйкой, благостный настрой как-то сам собой прошел.

— Ладно, может быть, завтра получится, — подумала баба Вера.

В ожидании покоя и благодати она просидела на лавочке во дворе еще несколько дней. Потом подумала:

— А чего ж я просто так сижу-то? Пойти, что ль, огород поглядеть. Небось все сорняками заросло... Когда им за этим следить?!

 

Конечно, Бог все-таки прибрал к себе бабу Веру, — очень умело и деликатно, — но потом. Совсем потом, после того, как у нее в сенях один за другим сгнили еще два гроба.

 

(с) Автор не известен

[Владимир М.]

Две блондинки общаются в социальной сети:

- Привет, как прошли выходные?

- Удались!

- Сама удались, овца!

[Дмитрий]

Сказанiе о трiехъ свинiахъ

 

Во время оно, беша Нифъ-Нифъ иже от свинiй есть, и два брата его живяша съ нимъ, ихже имена суть Нафъ-Нафъ и Нуфъ-Нуфъ, иже якоже и братъ ихъ свиниама беша.

Нифъ-Нифъ и Нафъ-Нафъ юродивы беша, Нуфъ-Нуфъ же бе свинъ, премудрости исполненъ. Живяху же во стране добрей, идеже ядоша былiе травное и отъ пчелъ сотъ, ни въ чемъ же имуще нужду. Совещаше же ся, глаголюще, яко мы, добрая свинiя, живуще во стране добрей, не имамы нужды, но несть намъ идеже вселити ближнiя нашя, и вся именiя наша. Возрастъ же имамы пояти себе женъ и родити сыны и дщери, имже несть крова, ниже ночлега, ниже престола домовъ нашихъ. Сотворимъ убо себе три кущи добли, идеже вселимся съ женами и чадами нашими и всемъ именiемъ нашимъ. И бысть распря въ братiи, якоже глагола кiйждо ихъ сотворити домъ свой по желанiю своему. И не согласившеся, како подобаетъ сотворити домы своя, кiйждо изшедъ, сотвори якоже размышляше въ себе. И сотвори убо Нифъ-Нифъ кущу изъ плевелъ, Нафъ-Нафъ же из хврастiя, Нуфъ-Нуфъ же из каменiя созда себе домъ.

 

И бысть, внегда почиваху свинiя сiя на ложахъ своихъ подъ кровами домовъ своихъ и храпляху, прiиде въ землю ту Волкъ, ищай расхитити именiя, ихже не собра и пояти отъ скота, егоже не пасе и не воздои. И уведевъ о свинiяхъ сихъ, рече въ себе поясти я. Пришедъ же Волкъ въ варъ дневный къ дому плевелному, в немже почиваше Нифъ-Нифъ, не размышляя страха смертнаго грядуща къ нему, дхну вельми зело на плевелы дома Нифъ-Нифова, и сотрясошася стены дому того и обвалишася, зане не имеяху основания на камени, вси же изъ плевелъ создани беша. Внегда же сокрушахуся стены домовныя, восста Нифъ-Нифъ от сна и рече: «Увы мне, яко не послушахъ увещеванiй братiй моихъ, рекшихъ мне, яко не подобаетъ сотворити домъ из плевелъ! Азъ же неразумiемъ моимъ, сотворихъ сiе, и что вижду и камо бежу ныне?» И отверзшу уже Волку пасть свою на порося, избеже оный свинъ въ пределъ брата своего Нафъ-Нафа, Волкъ же гнаше его созади. И воставъ Наф-Нафъ от ложа своего, яко услыша толкуща брата, отверзе. Вшед же въ горницу, возгласи Нифъ-Нифъ гласомъ велiимъ, глаголя: «Увы мне! Яко Волкъ лукавый пришедъ, разори именiе мое плевельное и ныне грядетъ по мне, ища пожрати мя!» И отвещавъ, рече ему Нифъ-Нифъ: «Пришелъ еси ко мне погубити и мя съ собою? Обаче не ужаснися, ниже убойся, яко не изъ плевелъ домъ мой созданъ есть, и не возможетъ Волкъ зде яти ны». Еще же има глаголющама, прiиде Волкъ, грядый воследъ Нифъ-Нифа, и обрете домъ, изъ хврастiя сложенъ. И разумевъ, яко два порося сокрываютася въ немъ, паче озлобився и взалкавше, дхну зело зело на домъ изъ хврастiя и поколебася (домъ). И дхну паки, и сотрясошася стены и паде домъ, якоже и домъ Нифъ-Нифовъ. И обятъ страх велiй свинiя та, и излезша изъ хврастна дома, бежаста отъ Волка въ пределъ Нуфъ-Нуфовъ, зело вопiюща, и хрюкающа, занеже свинiя бяста.

 

Услышавъ же Нуфъ-Нуфъ шумъ, егоже устроиша братiя его бегуща, изшедъ во сретенiе има. Узревъ же бегство братiй своихъ и зело ужасся, рече има во сретение: «Чесо убо неподобная творита? Убо буiа еста, да бежита отъ Волка? Не должно ли вама наипаче сидети въ домехъ своихъ, егда прiидетъ Волкъ?!»

Она же реста ему, яко не огради я домы ихъ отъ Волка и како падоша (домы), како же бегство сотвориста и силы уже не имутъ сокрытися отъ него. И рече Нуфъ-Нуфъ: «Внидите убо подъ кровъ дома моего, или азъ не братъ вамъ есмь?» Внегда же внидоша свинiя и затвориша двери дома Нуфъ-Нуфова, иже изъ камене бе созданъ, прiиде къ дому Волкъ, алчай зело и ярости преисполненъ еже пожрати порося сiя. Не размысливъ же въ себе, яко домъ сей изъ камене сложенъ есть, дхну на него. Видя же, яко ничесоже бысть стенамъ дома, дхну паки и паки. Разумевъ же, яко не тако подобаетъ пояти порося, въ дому семъ таящiяся, возлезъ на кровлю дома сего, мняше пролезти дымоходомъ пещи огненныя, юже устрои Нуфъ-Нуфъ в дому своем да согреетъ та вся ближнiя его. И услышавше поросята, яко Волкъ якоже змiй влезе въ дымоходъ дому каменнаго, егоже созда Нуфъ-Нуфъ премудрый, сотвориша очагъ въ пещи, и огнь возгоревся, умори Волка, той бо просуну носъ свой въ пещь и застря въ дымоходе, якоже Винiй Пухъ, бе же Волкъ зело упитенный. И возрадовашася свинiя о избавленiи отъ Волка, и живяху вкупе въ дому Нуфъ-Нуфове вся дни живота своего.

[Helena]

[Денис В.Н.]

https://vk.com/video-178257004_456239038?t=0s

[Владимир М.]

Подскажите, как действуют таблетки для посудомойки? Уже съел три штуки, а мыть посуду все равно не хочется.

[Владимир М.]

Изя влюбился в Сонечку, потому что она была стройная и молчаливая. И только после свадьбы Изя понял, что Сонечка не могла одновременно разговаривать и втягивать живот.

[Helena]

Студенты на лекции успевают загуглить сообщаемую информацию быстрее, чем преподаватель успевает закончить фразу.(с)

[Владимир М.]

Свидетели Иеговы позвонили в квартиру районного прокурора. Уже через пятнадцать минут разговора они сменили статус свидетелей на подозреваемых.

[Владимир М.]

- Фима, я толстая??

- Шо ты, Сарочка! Ты не толстая, просто очень заметная.

[Helena]

И что тут смешного?

Что люди сидят в тюрьме за то, что не так верят и думают?

[Владимир М.]

И что тут смешного?

Что люди сидят в тюрьме за то, что не так верят и думают?

Про тюрьму в анекдоте ничего не сказано, тем более что в тюрьму садят обвиняемых, а не подозреваемых. И намека на судьбу СИ в России, что действительно было бы неуместно, тоже нет, поскольку место действия не указано.

[Helena]

А то непонятно, конечно... Изменено 23 декабря, 2019 пользователем Helena

[Helena]

26 декабря

Наконец-то вернулся....

 

[Владимир М.]

[Владимир М.]

Это Билибин. А вот еще:

 

ЕСЛИ БЫ

 

 

Если бы на свете не существовало солнца, то пришлось бы постоянно жечь свечи и керосин.

Если бы пришлось постоянно жечь свечи и керосин, то чиновникам не хватало бы их жалованья и они брали бы взятки.

Следовательно, чиновники не берут взяток потому, что на свете существует солнце.

 

* * *

 

 

Если бы человек ходил вниз головой, то у него наверху были бы ноги.

Если бы у него наверху были ноги, то солдаты не могли бы делать под козырек офицерам и дисциплина страдала бы.

Если бы дисциплина страдала, то российские войска не были бы такими непобедимыми.

Следовательно, русские войска непобедимы потому, что человек не ходит вниз головой.

 

* * *

 

 

Если бы мужички исправно платили недоимки, исправникам нечего было бы делать за ненадобностью мер понуждения.

Если бы исправникам нечего было делать, они играли бы в карты и проигрывались.

Если бы они проигрывались, они совершали бы растрату казенных денег.

Следовательно, исправники не совершают растрат казенных денег потому, что мужички не платят исправно недоимок,

 

* * *

 

 

Если бы быки и куры ходили зажаренными, то не нужно было бы разводить плиту и, значит, было бы меньше пожаров.

Если бы было меньше пожаров, страховые общества не повысили бы так жестоко страховую премию.

Следовательно, страховые общества повысили так жестоко страховую премию потому, что быки и куры не ходят зажаренными.

 

* * *

 

 

Если бы хорошеньким барышням было позволено (и не считалось бы неприличном) целоваться с молодыми людьми сколько нравится, то ни один гимназист 8-го класса не кончил бы курса за неимением свободного для занятий времени.

Если бы ни один гимназист не кончил курса, не было бы университетов.

Если бы не было университетов, не было бы и университетских беспорядков,

Следовательно, университетские беспорядки происходят единственно потому, что хорошеньким барышням не позволяют целоваться сколько им нравится.

[Владимир М.]

НЕМНОЖКО ФИЛОСОФИИ

 

 

Зачем некоторые люди ропщут и жалуются на свою судьбу? Даже у гвоздей — и у тех счастье разное: на одном гвозде висит портрет генерала, а на другом —оборванный картуз… или обладатель оного.

 

*

 

 

И у жены доктора может быть ужасная рожа.

 

*

 

 

Женщин украшают скромность, добродетель и турнюры, гусара — усы, а мужей — рога.

 

*

 

 

И маленький человечек может вам наделать большие свинства. Сахарные головы, честное слово, ни о чем не думают. Зачем же думать и рассуждать головам человеческим? Не приходится!..

 

*

 

 

Только у хорошенькой женщины и у мебели бывают ручки и ножки… Нежное — к нежному…

 

*

 

 

Если бы жены не изменяли мужьям, многие драматурги умерли бы с голоду… консисторские чиновники также.

[Helena]

Ёлка от Мерседеса.

 

[Helena]

[Марион]

[Helena]

Новое прочтение, XXI век.

"Прочитала дочке "Сказку о рыбаке и рыбке". Она задумчиво спрашивает: "Мама, а рыбка в компьютере у него была?"

- "Рыбка была в море, почему ты решила, что она в компьютере?"

- "Ну дед же её кликнул ("стал он кликать золотую рыбку")."

[Mar!a]

[Helena]

Аннушка уже разлила майонез.(с)