Джон Генри Ньюмен: Католическая полнота

[Neta]

Католическая полнота
св. Джон Генри Ньюмен

Вот с чем соглашаются повсюду: в языческих религиях и философии, можно найти большую часть того, что в общем принимается за христианскую истину, в зачаточном ли состоянии или в каких ее аспектах. Так учение о Троице существует и на Востоке и на Западе, как и церемония омовений и ритуал жертвы. Учение о Логосе платонического происхождения, учение о Царстве Божием — иудейского; учение об ангелах и бесах берет свое начало у магов, а связь греха с телом — у гностиков; идея целибата была известна уже бонзам и талапойнам; идею священной иерархии мы находим в Египте, идею нового рождения — в Китае и Элевсине; вера в действенность таинств принадлежит пифагорейству, почитание мертвых — политеизму.

Такова в общих чертах фактическая сторона дела, которая предстает перед нами. Милман делает отсюда вывод: «Все это встречается у язычников, стало быть, не принадлежит христианству». Мы же, напротив предпочли бы сказать: «Все это принадлежит христианству, стало быть, ничего из этого не принадлежит язычеству». Мы охотно утверждаем это, ибо полагаем, опираясь на Писание, что Тот, Кто учредил нравственный мир, рассеял семена истины по всему лицу земли, но семена эти повсюду проросли по-разному. Как это бывает, в пустыне из семян этих выросли растения, может быть, дикие, но живые; так и низшие животные, хотя и лишены души, отмечены нематериальным началом, так человеческие философии и религии черпают свою жизнь в определенных истинных идеях, хотя сами по себе и не обладают божественным происхождением.

Таков человек среди животных, такова Церковь среди мирских школ; и подобно тому, как Адам давал имена животным, его окружавшим, так и Церковь с начала бросала взгляды на все вокруг себя, отмечая и испытывая учения, ею найденные. Начала она с Халдеи, затем побыла у хананеев, она спустилась в Египет, она перешла оттуда в Аравию, пока не закрепилась на собственной земле. Затем она встретила купцов Тира, мудрость Востока, она обошла философские школы Греции. И всюду, где она шла, преследуемая или торжествующая, она всегда была духом живым, духом и словом Всевышнего, «сидящая среди учителей, слушающая их и спрашивающая их», осваивала все верное из того, что они говорят, исправляла их заблуждения, заполняла их пробелы, завершала их начинания, развивала их догадки, а также постепенно расширяла размах и уточняла смысл их поучений. Принимая их верования без всяких колебаний, вызываемых их сходством с богословием, для нас чуждым, мы не побоимся и заявить, что то особое средство, коим Провидение привело нас к познанию Бога, как раз и заключалось в том, чтобы позволить Церкви извлекать и собирать его отовсюду.

Что же касается границ применения этого метода, то это вопрос исторический, и мы полагаем, что проблема была уже сильно преувеличена и извращена теми, кто как Мильман, думали, что его существование служило доводом против католического учения. Но у нас a priori так мало трудностей на этот счет, что мы легко можем согласиться с ними (лишь бы это был вопрос факта, а не теории), что Валаам был восточный мудрец, что Сивилла имела наитие свыше, или что Соломон был обучен сыном Могола или также, что Моисей был учеником египетских иерофантов.

Равным образом не смутит нас известие, что учение о небесном воинстве происходит из Вавилона, ведь мы знаем, что воинство это распевало гимны в Рождественскую ночь; или же, что понятие о Посреднике имеется у Филона, если Иисус поистине умер за нас на Голгофе.

Ничуть не побоимся мы допустить, что даже и по пришествии своем Церковь стала как бы домом сокровищ, где распределяются древние и новые богатства и где идет переплавка для очищения золота новых вкладчиков, и что еще глубже она запечатлевает и на собственном золоте, сообразуясь и с нуждами времени, образ ее Учителя.

Различие двух этих теорий весьма значительно. Оно бросается в глаза.

Поборники одной из них считают Откровение однократным актом, полным и обособленным, или почти таковым, забросившим в мир некую весть. Мы же, напротив, веруем, что урок Божий проникал к нам в действительности, по аналогии с природой «в различных эпохах и различными путями», что он варьировался, усложнялся, развивался и дополнял сам себя. Мы веруем, что костяк христианского учения, подобно костяку человеческого тела, появлялся на свет «ужасным и полным чудес».

Противники наши думают, что он состоит из определенного набора доктрин или принципов, провозглашенных в один момент во всей полноте, без постепенного расширения до пришествия Христова, без постепенного прояснения после него. Они отвергают и все то, что находят у фарисеев или язычников. Мы же видим в Церкви жезл Ааронов, пожирающий змей чародейский. Они постоянно рыщут в поисках какой-то первоначальной и мифической простоты; мы же покоимся в полноте католической.

Critical an Historical Essays. 12: Milman's Christianity (1871. t.2. p.231-234. Отрывок, переведенный Жаном Гиттоном в La philosophic de Newman essai sur 1'idee de developpement. 1933. p.51-54).

Agnus Dei

[Neta]